Четвертое письмо

27 ноября 2025

Я так хочу тебя обнять.

Знаешь, я очень тактильна с теми, кому доверяю. И люблю ощущать мир через запахи и ароматы, скольжение ткани и рук по моей коже, прикосновение волос. Мне так комфортно в этом, уютно и спокойно. И, наверное, поэтому я так ценю возможность прикосновений к тем, кто мне дорог. Мне порой проще обнять, чем говорить, хотя говорить я тоже люблю и умею, ты уже понял. Но если бы мы сейчас были рядом, я бы молчала и просто обнимала, утыкаясь носом в твое плечо и пропуская твои волосы сквозь пальцы. Я люблю, когда волосы не слишком короткие, и их можно гладить, трогать, насколько это возможно. Такой вот у меня фетиш (один из многочисленных, впрочем – ты же знаешь). Хотя ты же тоже когда-то восхищался моими волосами, поэтому я уверена, что и тебе также близко удовольствие от прикосновения к скользящим по ладоням прядям.

Какое еще следствие моей тактильности? Люблю ласкать долго и чувственно, никуда не торопясь, смакуя каждый сантиметр кожи, ее запах, вкус, ныряя в собственные ощущения от этого. Это одна из моих любимейших фантазий о тебе – просто иметь возможность неспешно, не стремясь тебе что-то доказать, не стремясь противостоять, погрузить тебя и себя в этот водоворот нежных прикосновений и ощущений. Мне просто страстно хочется выплеснуть эту переполняющую, распирающую меня изнутри избыточную нежность и насладиться ей. Ты же не думаешь, что, прикасаясь, я стремлюсь забыть о себе в попытке угодить другому? Это неинтересно, друг мой. Я привыкла наслаждаться тем, что делаю, даже если со стороны кажется, что это не всегда так. Даже сейчас, выписывая эти строки, я медленно выдыхаю, представляя то, как я бы погружалась в процесс и наслаждалась не только тобой – собой в нем. 

Мне безумно по-женски любопытно тебя изучать, и даже открывать какие-то нюансы, о которых я догадываюсь вопреки всем твоим конспирологическим попыткам их зашифровать, и которые заставляют меня улыбаться исподтишка. Хотя, возможно, ты их подбрасываешь мне из эксперимента, но я отнюдь не против подхватить очередную бусинку и добавить ее в общую картину. Ты же любишь играть, любишь азарт, а я то плачу, то хихикаю и делаю вид, что у меня всего в запасе пара невзрачных карт, и никаких джокеров и тузов в рукаве. А может, они и есть? Пусть это будет секретом для тебя, раз ты так любишь эти шарады создавать и разгадывать. Может, их и нет. Я порой сама не знаю.

На самом деле я уже писала, что устала играть из желания что-то тебе доказывать. Потому что, согласись, я могла бы просто тебе ни в чем не признаваться, не писать эти тексты, а лишь вычеркнуть наше взаимодействие из своей памяти или сохранить его в шкатулочке, как мертвую бабочку, на память о своем интересном опыте, и переключиться на что-то иное, заставить себя забыть, ну или, по крайней мере, заставить себя поверить в то, что я забыла. В любом случае, я могла бы просто продолжать выразительно – или абсолютно бессмысленно – молчать еще энное количество времени. Ты бы этого хотел? Не думаю. Полагаю, твое желание заключается в том, чтобы я сказала тебе обо всем лично, а не через эти письма (если ты вообще их читаешь), в то время как я упорно продолжаю оставаться в стороне, в полутени, и ты расцениваешь эту стратегию как попытку что-то тебе доказать. Это не так, друг мой. Мой единственный аргумент заключается в том, что я не хочу наткнуться на вероятное равнодушие, опровергнуть возможность которого мне на данный момент не представляется реальным (недостаточно данных), и именно потому мне гораздо отраднее верить в то, что если ты захочешь, то ответишь сам. Я уже писала о страхе разрушить ту последнюю хрупкую надежду, что у меня сохранилась. Да и ты много раз так или иначе говорил, что заинтересованность человека проявляется в его действиях, а мне казалось, что я со своей стороны проявила достаточно заинтересованности, и имею возможность просто стоять в полутени.

Именно поэтому сейчас я пишу эти письма уже не в попытке до тебя достучаться, а из любви к нашим разговорам. Мне так тепло при мысли о том, что я снова говорю с тобой, пусть и через них, и что они приятно тебя согревают в эти сырые ноябрьские дни. Я уже писала, я далека от идеи, что ты играл когда-то моими чувствами, или обсуждал их за моей спиной, или смеялся над ними. Все же я не ощущаю в тебе подобной подлости и двуличности в мой адрес, кто бы что ни говорил. И да, я  прекрасно осознаю, что мои чувства, в свою очередь, наверняка со стороны выглядят слегка наивными, и, в принципе, причины такого восприятия мне очевидны. Но мне сложно называть чувство, которое абсолютно не желало уходить из моего сердца целый год, каким-то иным словом, нежели «любовь». Чувство, которое я пыталась обосновать логически, которое упрямо не желало обосновываться, которое зато прекрасно обосновалось где-то в глубине меня самой. Ты бы сказал, что это увлечение. Влюбленность. Возможно. Но мне эти слова кажутся слишком блеклыми, поскольку ничто из этого – ни влюбленность, ни увлечение – не живет без регулярной подпитки, которой у меня не было. И я бы привела еще много аргументов, но ты их уже читал в других письмах. Перечитай еще раз, если тебе кажется, что я не могу перестать продолжать писать просто из-за обычного увлечения (меня, признаться, коробит от этого слова, и еще больше коробит, когда я думаю о том, что ты, возможно, тоже считаешь мои чувства – увлечением; надеюсь, что все же это не так). Мне почему-то так ужасно не хочется, чтобы ты смотрел на меня снисходительно, как на ребенка, фанатеющего от персонажа или актера.

Я ни в коем случае не оправдываюсь за свои чувства, ибо не вижу в них ничего, за что мне стоило бы оправдываться. Я лишь пытаюсь показать тебе, что они искренние и лишены флера бессмысленной наивности. Я сохранила некую наивность по жизни, это так, но не стоит ставить знак равенства между ней и понятием буйствующей фантазии. Я абсолютно осознаю, что ты такой же человек, как и я, со своими слабостями, недостатками, загонами, и это до прекрасного нормально, потому что ты – живой. Теплый, чувствующий, где-то уставший, где-то сильный, как все мы. И именно поэтому я хотела увидеть тебя именно живым и за границами виртуозно созданных тобой образов – да, я наслаждаюсь ими, но мне бы так хотелось понять и почувствовать тебя настоящего.

Ты спросишь, а где тогда любовь, если я не видела тебя настоящего, и вот тут я бы сильно поспорила, потому что, на мой взгляд, невозможно создавать образ, не вкладывая что-то своего. Невозможно притворяться в том ключе, в котором мы переписывались. Да, я была открыта, как распахнутое настежь окно, а ты пытался держать границы, но, несмотря на это, даже в том, что ты мне дал тогда – было много от тебя настоящего. И да, здесь я где-то еще включаю свою женскую иррациональность и интуицию в том числе, но увы, я не могу тебе замерить их точность в процентах, придется поверить мне на слово.

А еще, осознавая возможные оговорки, и ошибки, и несоответствия, осознавая теоретическую возможность несхожести между тем, что ты мне выдавал дозированно и тем, какой ты в реальности, я все равно понимаю, что хотела бы в это нырнуть. Почему я не могу назвать эту готовность любовью в том числе? – ведь именно когда мы любим, мы принимаем другого, мы, более того, морально готовы его принять, осознавая все несоответствия. Играть мы с тобой можем всегда, нам никто не запрещает, верно? Я по-прежнему буду таять от твоих речевых оборотов и обращений ко мне, буду поддаваться или парировать, и наслаждаться тем, как ты умеешь вести в танце, в словах и в чувственности. Нас никто не ограничивает, и вернуться к игре мы можем в любой момент, это так очаровательно будоражит, и я убеждена, что ты бы тоже по ней скучал, смени мы направление на 180 градусов. Но кто нам мешает просто двигаться дальше, и открываться, и наслаждаться, и не терять опоры друг в друге, и не бояться открывать лицо, и касаться глубже, и обнимать крепче, сохраняя этот легкий флер игры? Ты же умеешь это делать, я знаю. Волнующий баланс, который в любой момент можно качнуть в ту или иную сторону.

Мне очень интересно, чем ты пахнешь, и как ты спишь, и как звучит твой голос днем и вечером, и как ты устаешь, и как наслаждаешься, и смеешься, и злишься. Мой идеальный. Мой неидеальный. Обещаю, когда-нибудь я обязательно на тебя надуюсь, и расплачусь, и огрызнусь, ты этого непременно добьешься, и ты тогда тоже посмотришь на меня неидеальную. Посмотришь на меня сонную, зареванную после очень неудачного дня, уставшую после работы или ругающуюся на далеко не литературном русском языке на отвратительную погоду; на меня с нерасчесанными спутанными волосами, которые тебе так нравятся, валяющуюся в кровати из-за болей в животе или по-дурацки хихикающую после лишнего бокала вина. Я вообще не идеальна, потому что я живая. Не ты ли меня учил наслаждаться своими эмоциями? А как ими наслаждаешься ты, родной мой?

…На Землю опадают первые снежинки. Холодно, но я запрокидываю голову и смотрю в бледное посвежевшее небо.

Я так хочу тебя обнять.