Долгожданный пир

Сегодня Гнев, Тоска и Боль
Пришли за стол на угощенье.
Им говорю: «Прошу друзья,
Вас видеть честь мне, послабленье».
Им стул, и место показав,
Я взглядом сесть всем предложила.
На стол накрыла не спеша,
И все приборы положила.
Гнев злобно глянул на Тоску,
Боль вслед печально оглянулась:
«Мы там забыли Лень одну,
Она в забвении уткнулась»
«Ну, так зовите и её,
Вам места хватит, здесь на кухне».
Лень первая пришла за стол,
Включили свет, свет, не потухни.
И вдруг от ужаса лицо,
Лицо у Лени появилось.
Повисли щёки, борода,
Лицо в жиру всё залоснилось.
Лениво веки подняла,
На гнев лень тяжело взглянула.
Потом вздохнула и едва,
При всех взяла Лень и заснула.
Гнев хмыкнул, грозно возразив:
«Ты неужели всем довольна?»
«Довольна я, что вы пришли,
И став компанией невольно».
Их лица были и тела,
Чернее чёрной тучи.
Тоска себя так повела,
Дав всем понять, дела могучи.
А Боль стонала и рвала,
Грязь, мерзость, вонь лишь источала.
Она безудержной была,
И никого не замечала.
– Тук, тук, – услышали все стук,
Кого ещё нам не хватало?
Обида древняя пришла,
И в сборе всех она застала.
«Сидите, все меня забыв? –
Брюзжа и чванно развалилась, –
А я спешила к вам на пир,
Обиделась, не нарядилась.
Седые волосы спустив,
Лишь наготу свою прикрыла».
Весь вечер, чавкая, грубив,
Бурча сурово прокутила.
«Берите гости, чай и мед,
Берите сладкое варенье.
Берите булочки мои,
Вкушайте наше угощенье.
А вот кусочки шоколада,
Вот мармелад, он, как отрада.
Вот курага, а вот изюм,
Едите вы, а Гнев угрюм».
Но где-то там пронёсся, плач.
Кто это? Совесть, всем палач.
Все причитания и крик
Донёсся разом к нам он в миг.
Недолго ждали мы её,
В дверь постучало и рванье.
Явилась Совесть, угрызение,
Все оживились, вот везение.
Пожалуй, все тут собрались,
Гнев, Боль, Тоска,
Обида, Совесть.
И Лень закралась в эту повесть.
Шум, гам стоял, покуда, ели,
Страданья эти надоели.
Кто недоволен был, кто злой,
Но заедали все едой.
Тоска ворчала и пила,
Боль нетерпимая была.
Обида стала унывать,
Гнев перестал здесь бушевать.
Страданья все в раз приуныли,
По тише речи говорили.
И побелели вдруг глаза,
И я взмолилась в небеса:
«Вы гости нынче дорогие,
К вам чувства у меня благие.
Сколько хотите, ешьте, пейте,
Сил вы сегодня не жалейте.
Я очень рада видеть вас,
Вы приходите, хоть на час.
Ещё немного посидим,
Чай, кофе, булки поедим».
Боль встала и помчалась прочь,
Ей силы трудно превозмочь.
Она ползла и убегала,
Она кряхтела и хромала.
Тоска с поникшей головой
Легко из кухни удалялась.
Лень еле, еле чуть жива,
Одна со мною не осталась.
Обида гордо поднялась,
Но сил брюзжать ей не хватило.
Она все мысли собрала,
Но о себе всё ж заявила:
«Сюда я больше не приду,
Ваш вид совсем меня расстроил.
Я растворяюсь на ходу».
Но гнев опять её настроил:
«Пойми, подруга, древних дней,
Действительно, здесь рады гостю.
Но не вписались мы здесь все,
И пир казался нынче костью.
Нам уходить пора братва».
И совесть встала и сказала:
«Как долго миг я сей ждала», –
Расправив плечи гордо стала.
А я глядела зорко в след,
Их жалкий вид меня до боли.
Пронзил и вырвал с корнем бед,
Что жили так давно в неволе.
Я с легкостью машу рукой,
Их навсегда всех провожаю.
И вопрошаю небеса:
«Благодарю, Отец!.. Решаю…»
Elena K. 10.2018