Фонари погасли

Фонари погасли, город стал свинцовым.
Снег вчерашний тает, превращаясь в грязь.
Ты на моей кухне, в свитере бордовом,
Смотришь на рассвет, почти не шевелясь.
Пахнет горьким кофе, сигаретным дымом.
Ночь прошла, как выстрел, как шальной рывок.
Я вчера был пьяным, дерзким, нелюдимым,
А сейчас смотрю — и верю, видит Бог.

В твоих глазах усталых — не укор, не жалость.
Просто отраженье серого утра.
Всё, что нам от бурной ночи той осталось —
Это выбор: «вместе» или «всё, пора».

А за окном всё тот же город-зверь!
Он скалится, он требует ответа!
Но я твою ладонь, об свою согрел,
И мне плевать на все его запреты!
Пусть говорят, что всё это — пустой кураж,
Что наш роман — дешёвка, блажь и пьянка!
Ты — мой единственный и самый честный шанс,
Моя шальная, дикая беглянка!

Я не принц, ты знаешь, у меня — ни гроша.
За душой — лишь песни да долги друзьям.
Жизнь моя летела, лезвия круша,
Разбиваясь вдребезги по разным кабакам.
Ты молчишь и куришь, смотришь на дорогу,
Где спешат трамваи, начиная бег.
Может, ты жалеешь? Может, понемногу
Понимаешь, кто я — хмурый человек?

Но ты вдруг улыбнулась, просто, без причины.
И сказала тихо: «Завари-ка чай».
И я понял — хватит мне искать кручины.
Вот он, мой единственный, мой личный рай.

А за окном всё тот же город-зверь!
Он скалится, он требует ответа!
Но я твою ладонь, об свою согрел,
И мне плевать на все его запреты!
Пусть говорят, что всё это — пустой кураж,
Что наш роман — дешёвка, блажь и пьянка!
Ты — мой единственный и самый честный шанс,
Моя шальная, дикая беглянка!

Снег растаял... Чёрт с ним... Начинаем жить.
Просто... Рядом... И не надо слов...
Я решил... И нечего тужить.
Это, мам, любовь.