Поэма... лилит.. глава 2

         ГЛАВА  ВТОРАЯ

Библейского талмуда провиденье,
К счастливой жизни весь народ ведут,
И в этом нет греховного сомненья,
На божий суд, всех смертных призовут.
Но как же так,  ведь Бог один, а вера,
У всех народов,  искренне  своя,
Не буду приводить я вам примера,
И все в говЕньи,  строгом состоят.

(примечание от автора….говЕние –
у православных приготовление к
таинству причащения)

Скептически настроенные люди,
Свою лишь веру,  правой признают,
Никто их в этом верно не осудит,
Они в том видят,  нравственный уют.
БуддИзм,  или ислам,  или христианство,
Так тонко меж собой переплелись,
И мнится всем душевное пространство,
Но мы,  от темы жизни,  отвлеклись.
Все веры,  я,  пристойно уважаю,
Но, все же больше, я клонюсь к своей,
И взгляды иноверцев разделяю,
Но мне,  моя,  как водится милей.
Но мы,  к первоисточнику вернёмся,
Лирически готов я продолжать,
В начало всех начал мы окунёмся,
Творец, что сделал,  будем наблюдать.

Итак, Наш Бог решил, раздвинуть рамки,
И дать Адаму  «новую» жену,
И так сказать, (возвысить жизни зАмки,
внедряя сил Вселенских глубину).
Но так,  чтобы жена былА:  смиренна,
покладиста, заботлива, мила,
К Адаму непременно,  вожделЕнна,
И в дом уют безропотно несла.

(примечание от автора….вожделенна,
вожделЕние – страстно желать чего-то,
Испытывать сильное чувственное влечение)

К тому же, чтоб она была красива,
Не хуже чем Лилит, иль на ровнЕ,
БылА чтобы умна,  но не строптива,
И крайность,  чтобы  знала в болтовне.
Великий,  наш Господь,  не долго думал,
Как таинство сиЕ осуществить,
Без фабрик и заводов, и без шума,
Но так, чтобы Адаму -  угодить.
Чтоб было сто процентов совпаденье,
Ну,  или, пятьдесят на пятьдесят,
Решил Бог, дЭЭнкА включить творенье,
(в меня сейчас каменьев град летят).
Ну,  пусть не дЭЭнкА! – но что-то с чем-то,
Иль некая божественная плоть,
Иль божеская, благостная лента,
Всё это применил,  наш Бог - Господь.
Решил,  Творец, ребро взять у Адама,
И сделать из ребра,  ему жену,
Чтоб  нЕ было болезненно и шрама,
Использовать сознанья пелену.
Адама погрузить в сон глубочайший,
Во сне,  его, окутать новизной,
Такое сделать мог лишь – Величайший,
С бескрайнею, Вселенскою душой.

У края мы великого – безбрежности,
Сейчас,  мы это с вами всё - узрим,
Весомый шаг Творца,  и неизбежности,
Прыжок, мы в то мгновенье  -  совершим.
Вернёмся мы, друзья, теперь к Адаму,
Не ведал наш герой, что будет с ним,
Его я сон включу сейчас в программу,
Как было всё тогда – воссоздадим.
Гулял Адам в безделье по Эдему,
То яблоко, то персик он сорвёт,
Цветущую увидел он хризантему,
Цветок сей, запах чудный издаёт.
У брега рыбы плещутся в достатке,
В тенИ у древа, отдыхает лань,
Какие все плодЫ здесь нежно-сладки,
А вот у пальмы, жёлтая герань.
Какая теплота! Какое Солнце!
Ручей бежит хрустальный у камней,
Всё сОздано,  Небесным Чудотворцем,
(читатель, - это ты уразумей).
Адам решил гранат сорвать и скушать,
Сорвал сей плод, и нАчал очищать,
И пенье райских птиц ушами слушать,
Ну что тут скажешь – рай и благодать.
Ни войн тебе, ни драк, ни самогона,
(ну, это молвлю чисто от себя),
Ни денег, ни заводов, ни урона,
Ни фабрик, что из труб кругом дымят.
Нет шума здесь, майданов, деклараций,
Назойливых и дерзких комаров,
Болезней, интернета, рекламаций,
И нет за площадь месячных счетов.
Простите вы меня – слегка отвлёкся,
Двусмысленности, не переношу,
Не раз на этом я уже обжёгся,
Бывает, что в стихах и согрешу.
Он съел гранат и к камню прислонился,
Сонливость на него вмиг снизошла,
Адам желанью в радость подчинился,
Трава, героя, нежно принялА.
Зевнул Адам, смежИл послушно вЕжды,
И сон его унёс в свои мечты,
Уснул глубоким сном – ну как отрежьте,
Вкушая силу Божьей доброты.

(примечание от автора…смежИл вежды -
закрыл глаза)

          СОН  АДАМА

И снится сон герою чудотворный,
По брегу он песчаному идёт,
И зАмок зрит, Адам, нерукотворный,
По морю замок каменный плывёт.
Вкруг замка виноград и апельсины,
Хурма, эвтЕрпы, финики, инжир,
Огромные арбузы, мандарины,
А рядом зеленеющий аИр.
Весь остров этот, вид имеет важный,
Плывучая,  гигантская скала,
У замка цвет,  бордово-камуфляжный,
«Откуда эта глыбы приплылА?»
Две рыбины, герой,  у замка видит,
С хвостом и человечьей головой,
И смех от рыбин дЕвичий исходит,
Хвосты лазурной блещут чешуёй.
Герой наш притаился, миг смущенья,
Адам желает ближе подойти,
Но в нём таится страх и подозренье,
На миг застыл, чтоб дух перевести.
А рыбины ныряют и резвятся,
Какая-то забавная игра,
То плещутся, то к замку удалятся,
Вмиг вынырнут,  над водами порЯ.
Адам набрался смелости, решился,
Желание над страхом взяло верх,
И в воду он с разбегу устремился,
Тем самым, чудных рыб в испуг поверг.
Две рыбины у замка притаились,
Взирая на Адама из-за мхов,
В боЯзни от героя сторонились,
Свой страх пред чужаком не поборов.
Адам подплыл поближе, рассмотрел их,
«Такие как Лилит, но лишь с хвостом,
С каких, подИ, земель они бескрайних?»
И тут же он спросил у них с теплом:
-- Вы кто такие? Люди или рыбы?
Откуда вы взялИсь?  Из далекА?
«Всегда мы жили здесь, вот в этой глыбе,
Явились мы на свет  -  из родника.
Живём теперь мы в этой вот пещере,
Жилище наше ходит по воде,
Хозяйке угождаем в строгой мере,
Она в душевной мыслит правоте.
Мы ловим ей здесь  устриц и кальмаров,
То мидий ей изловим, то сомов,
Она нам фрукты сладких экземпляров,
И розовых, солёненьких жуков».
Адам на дев с хвостами смотрит рьЯно,
Они красой нетленной хороши,
Ланиты у плывучих дев багряны,
От них исходит запах черемши.

(примечание от автора…рьяно – страстно,
горячо…ланиты – щёки….устаревшее)

И губы, и глаза – всё так прекрасно!
И нежная трепещущая грудь,
И взор у дев блестящий, сладострастный,
И наш Адам решает к ним прильнуть.
Но девы по воде хвостами шлёпнув,
Исчезли грациозно в глубине,
За ними гнаться было бесполезно,
Быстрее рыбы плавали – втройне.
Он к каменному острову стремится,
АттОл гигантский медленно плывёт,
Чтоб новым местом в радость насладится,
А там уж, заодно и отдохнёт.

(примечание от автора…аттОл  -
остров возвышающийся над водой)

Взобрался он на брег, везде откосы,
Здесь фрукты беспорядочно лежат,
Вдали гуляют рыси, цапли, лоси,
И птицы трёхголовые кружат.
Он к каменной громадине подходит,
Расщелину огромную он зрит,
У входа царь зверей лениво бродит,
И лев Адаму слово говорит:
«Ступай, Адам, по этим плитам к верху,
Тебя давно там ждут, там Божий глас,
Покорен будь, Адам, и чинно сдержан,
Должно свершится то, что и подчас».
Адам ступил в расщелину – прохлада
Была здесь умилИтельно нежнА,
В душе героя нЕ было бравады,
И робость даже лёгкая видна.
Пошёл он по камнЯм – в проходе темень,
«Назад пойду» - помыслил наш герой,
(тоннель – сейчас зовём мы, был подземен),
Но,  свет искрИлся точкой голубой.
«Назад нельзя – меня там ждут» - помедлил,
Волнение пытался превозмочь,
«Но свет вдали, он так красив, приветлив»
И дале он пошёл  себе невмочь.
Неспешно, по камнЯм идёт, боится,
О свод пещеры держится рукой,
И к яркой точке бОязно стремится,
Но путь его извилисто-крутой.
То влево грот его клонясь уводит,
То вправо накренился - тут же вниз,
Здесь яркий луч его наверх выводит,
И глас знакомый слышит он: «Садись».
В пещере он. Светло. Мерцают Угли,
Адам наш осмотрелся, что же зрит?
Лежат два камня гладких, полукруглых,
Что камень слева, на нём сидит ЛилИт.
«Присаживайся милый муженЁчек»,
Герой наш ошарашен, потрясён,
По рёбрам пробежался холодочек,
Нежданной близкой встречей поражён.
«Чего застыл? Присаживайся милый,
Теперь твоей не буду я женой»,
Адам от встречи Оной обессилил,
Но взор,  Лилит, внушал ему покой.
Лилит на мужа мудро посмотрела,
И голосом спокойным говорит:
«Я много от тебя всего стерпела,
Кто я теперь – тебя уж удивит».
Адам присел на камень что напротив,
Лицо её светилось правотой,
Лилит,  свой голос вмиг - облагородив,
Здесь молвила с чванлИвой высотой:
«Теперь хозяйка Я!  И остров этот!
Плавучая обитель всех времён!
Здесь ночи нет, и Солнце нежно светит,
И мною этот зАмок - сотворён.
Двух нЕжить,  ты у замка верно видел?
Они морскую пищу мне несут,
Я им, взамен, даю фруктовый вЫдел,
Меня они, как ты – не предадут.

(примечание от автора….нЕжить –
в русской мифологии собирательное название
кикимор, русалок, леших)

А всё лишь потому, что мы в согласии,
Мы с ними практикуем симбиоз,
А я былА,  с тобою в разногласии,
Хотела я, чтоб рОвность ты привнёс.
И мне одной, ты знаешь, очень лестно,
Мне умиротворЁнность – дух даёт,
Живу себе одна, и мне прелестно,
Идиллия мне силы придаёт».
Потом Лилит задумалась, затихла,
На мужа взор чудесный устремив,
В груди Адама было: тесно, рыхло,
И наш герой, тут нЕ был говорлив.
«Но я, тебя ждала здесь - для другого,
Исполнить предписанье я должна,
Чтоб нЕ было бесчИнства векового,
Я в тайну доброты посвященА.

(примечание от автора…бесчинство –
Нарушение порядка, хулиганство, преступления)

Приблизился ты к краю неизбежности,
Взгляни на свод пещеры – видишь плод?
То знак твоей стихии и успешности,
Узришь засИм Божественный исход.
Сорви сей плод,  и съешь его немЕдля,
Сей фрукт  лишь предназначен для тебя,
Ты смотришь с недоверьем, неприветлив?
Твоя в том, предначертана  -  судьба!»

Лилит в мгновенье ока испарилась,
На плод Адам взор томный перевёл,
Во фрукте красота небес таилась,
Плод в розовом сиянье ярко цвёл.
Он с камня встал, подпрыгнул к своду грота,
И фрукт чудесный, с резвостью сорвал,
Адам фрукт разломил, там – позолота,
Он мыслит: «Я такого не видал,
Но лев сказал, что нужно быть покорным,
И фрукт сей,  предназначен для меня,
Как он красив, и мнится чудотворным,
Букетом плоть моя удивленА.
Сей запах удивительно манящий,
Прельстительная мякоть, жёлтый цвет,
И свет его, немыслимо светящий»,
И наш, Адам, желаньем стал согрет.
Он плод вкусил смиренно, с наслажденьем,
Живительная влага разлилАсь,
Вмиг нЁбо обожгло с лихим стремленьем,
И тут же боль до чрЕва добралАсь.
«Какая отвратительная пакость!
И горечь несусвЕтной кислотЫ!»
Помыслил наш герой и начал падать,
И боль пронзила бок до тошноты.
Пещера озарилась ярким светом,
Лазурная явилась цвета мгла,
Адам,  потоком благостным - воздЕтый,
Почувствовал полёт и два крыла.
И в благостном полёте и сознанье,
Адам боль сбоку тела ощущал,
И скошенной травы благоуханье,
Его мозг с долей правды признавал.
Тут остров задрожал и содрогнулся,
Адам,  всё это видя с высоты,
Картине этой страшной ужаснулся,
В тревоге у него тряслись перстЫ.

(примечание от автора….перстЫ –
пальцы рук….устаревшее).

И с грОхотом, и с шумом, треском, рёвом,
АттОл под воду медленно ушёл,
В полёте наш герой стал тут же скован,
Стремительно к земле стрелой он шёл.
Мгновение! Момент! Ещё секунда!
Лицом от страха стал Адам багрОв,
Успел узрЕть полоску брега грунта,
И он,  услышал звон – колоколов.
В испуге он проснулся, осмотрелся,
С небес шёл колокольный, дивный звон,
От сна Адам глубокого зардЕлся,
В сонливую был лень он погружён.

(примечание от автора…зарделся – стать
румяным, покраснеть…..устаревшее)

«Ну, надо же,  какой мне сон приснился!»
В приятной дрёме думал наш Адам,
 «Я в птицу будто бы переселился,
И с резвостью летал по небесам».
Но мыслей ход его остановился,
Кольнуло что-то вкрадчиво в боку,
На место боли взор переместился,
(но я сниму,  читатель,  с вас тоску).
То место где болело,  было красным,
Здесь бабочка сидела неспростА,
И действиям природно-самовластным,
Она былА отёком занята.
А кто её послал на это место?
Уж это я не знаю,  как сказать,
А Музе это было неизвестно,
Нет смысла это дЕйство обсуждать.
Божественные знаки нам понятны,
Но так ли мы их можем понимать?
Бывает,  что до боли неприятны,
Но кое-что могу я описать.
В окно, коль птичка клювом постучала,
То жди, товарищ, значимой грозы,
Жена, коль вас по фэйсу отхлестала,
То где-то ты забыл свои трусы.
Ну, это так, а в общем – кроме шуток,
Воинственность нас далее ведёт,
Без всяких там библейских прибауток,
Мне Муза тон писанья задаёт.
И снова мы к герою возвратимся,
По саду райскому, Адам блуждал,
Мы в час знакомства с вами окунёмся,
Меня, момент сей, страстно волновал.
Идёт Адам по лугу, слева сОсны,
(в Эдеме сосны вряд ли уж росли,
Мои желанья здесь правдиво сносны,
На честность ярких строк -  благоволи).
Идёт Адам по саду своевольно,
На фиговое дерево набрёл,
На всё взирает он самодовольно,
В душе его зияет ореол.

(примечание от автора….зияет ореол –
в переносном значении….. атмосфера хорошего
настроения на сердце)

Чего б ему не радоваться жизни,
ЛилИт его оставила – ушла,
В его душе почтительные мысли,
И радугой судьба его цвела.
Тем более, звон слышал он небесный,
И верил в глас Небесного Отца,
А мыслить об обратном – неуместно,
К тому же, съел на завтрак он тунца.
И думы умилИтельно спокойны,
Гармония на сердце и покой,
«И будет ли она красива, стройна?»,
Всё мыслит, наш Адам, с прямой нуждой.
И что с того, что наш герой так думал?
Нормальный и стандартный взгляд ума,
Когда к Отцу он шёл, он всё обдумал,
Жену хотел изящную весьма.
Чтоб кровь в груди душевно волновала,
Чтоб радость приносила не скупЯсь,
Чтоб мозг не выносила, или мало,
За труд, чтобы любой легко бралАсь.
Чтоб мужа после лени ублажала,
Готовила, стирала, в дом несла,
Собою чтоб пещеру украшала,
БылА, чтобы покорна и милА.
Ну и ещё, чтоб в близости чуть-чуть,
Орально,  не решаюсь намекнуть.

Намёки я двусмысленно прикрыл,
Ведь критиков у нас, довольно много,
Намеренно лицо я сохранил,
Нас,  классиков, ругают очень строго.
Появится лишь только мой роман,
И тут же скОпом коршуны слетятся,
Врагом тут может стать родной дружбан,
И оскорблений громких не боятся.
Но я, спокойно всё переношу,
Мои стихи не сгинут в междометьях,
Правдиво о проблемах я пишу,
И гордо принимаю лихолетье.

 (примечание от автора….лихолетье –
время смут и бедствий)

Не праздной Музой ум мой освещён,
Во мне живёт дух Пушкина и Китса,
А Байроном я вовсе поражён,
К Шекспиру можно тоже обратиться.
Есенин, Ходасевич, Гофман, Блок,
Застенчивостью  вашей очарован,
Сплетаю вам коллеги свой венок,
Лиричностью, я вашей – околдован.
ХолмЫ надгробий –  не смею ворошить,
Стихи не скрылись ваши в реках лЕты,
Позором сплетен вас не заклеймить,
Навеки вы в стихах  моих воспеты.

(примечание от автора…..реки лЕты –
В древнегреческой мифологии
река забвения…)

Но как-то я,  от темы ускользнул,
Прости, читатель мой, со мной бывает,
Я Музу усмирить здесь, не рискнул,
Она мне тоже, часто уступает.
Итак, Адам гулял и верно Бог,
Подстроил эту встречу не случайно,
Известно, к Риму множество дорог,
Но встреча их былА – необычайна.
Бессилие в стихах не потерплю,
В поэме опишу я всё дотошно,
Но пошлости, край - не переступлю,
И вот настал сей миг благонадёжный.
Гулял Адам, не ведая нужды,
И видит деву – милое созданье,
На лоне первозданной красоты,
«Она!» - ему шепнуло подсознанье.
Она срывала яркие плоды,
На фиговое дерево взирая,
Невинный образ райской чистоты,
Ну, право, первозданная - святая.
На вид ей было, лет примерно двадцать,
Роскошный возраст для земных утех,
В сем возрасте собой лишь заниматься,
Когда нет исключительных помех.
За ней, Адам, взирал со стороны,
По большей части видел спИну девы,
Она под нос мурлыкала напевы,
А он, следил за ней, из-за листвы.
Она былА изящно хорошА,
Подтянутые бёдра, ягодИцы,
ВласЫ,   (на сердце руку положА),
Свисали ниже узкой поясницы.
Адам за ней с волненьем наблюдал,
И,  с знАчимым,  трепещущим вниманьем,
Его взор вожделением блистал,
На  сердце былА,  нЕга ожиданья.

(примечание от автора…нега –
душевное удовлетворение, страстное
томление….устаревшее)

«Ах, как она изысканно мила,
Какие всепрельщАющие формы,
Красивый с блеском вОлос и смуглА»,
Не ведал наш герой, то были нормы.
И ямочки Венеры, так сказать,
В нём вЫзвали восторга ликованье,
(хотя Адам не знал сие названье
но рад был этим чудом обладать).

(примечание от автора…ямочки Венеры –
боковые углубления поясничного отдела)

Осмелился, решил к ней подойти,
Такую красоту спугнуть боялся,
И дух смущенья в сердце отвести,
«Окрикнуть?» - думал он и сомневался.
Его, она,  - узрЕла улучИв,
Экспертным взором мигом осмотрела,
И шаг к Адаму быстрый устремив,
Своей улыбкой встречу обогрела.

(примечание от автора…..улучИв –
 нужный момент, в подходящее время)

С лица, она  - была ещё милей,
Зелёный вешний взор. Ах, Боже правый!
А взгляд блестит, как радужный ручей,
А голос девы –  нежно-величавый.
Она ему задорно молвит речь:
«Меня,  к тебе послал,  Отец Небесный,
Меня, (сказал ОН), будешь ты беречь,
Вот мой тебе наказ его словесный.
Отец мне молвил – муж ты мой навек,
И я должна послушной быть супругой,
Бог молвил мне – ты тоже человек,
У нас должны быть дети и досУги».
Адам послушно девы речь внимал,
Но был красою дивной очарован,
Он с девы глаз своих не унимал,
И был пред ней зажат и нервно скован.
Он яркой упивался красотой,
У девы рдЕлись краскою ланиты,
Но в ней был умилительный покой,
И алые уста теплом налИты.
Адам, свой взор, пониже перевёл,
«Какие два прекрасных спелых плода!»
Он в радостной улыбке вмиг расцвёл,
УмИльная округлость – нежность свода.
Он талию достойно оценил,
Скользнул манерным взглядом он по бёдрам,
Его, вид девы, лестно поразил,
Смелее стал вести себя и бодро.
Вниманье заострил он на лобке,
Остался он, кудрявостью доволен,
Заманчиво взглянул на лепестки,
Адам в желаньях был непроизволен.
Засим Адам спросил свою жену:
 -- А долго ль по Эдему ты блуждала?
«Тебя, супруг мой, я не обману,
Меня осамотЕние снедАло,

(примечание от автора….осамотЕние снедАло –
изоляция, тягостное мучение одиночеством)

Другой вопрос супруге он задАл:
 -- Давно ль,  на свет ты Божий  - появилась?
Как всё свершилось, он узнать желал,
Она сему вопросу не смутилась.
«Мне кажется, что я всегда былА,
И рай Эдем, своим считаю домом»,
В ней было столько женского тепла,
А в голосе, её,  звучала скромность.
«Творец сказал, тебя Адамом звать,
И наша кровь должна смешаться в вЕхах,
Ты мной, а я тобой должна дышать»,
И тут она залИлась звонким смехом.

(примечание от автора…вЕха, вЕхи –
важный момент, этап в развитии
чего либо…устаревшее)

 -- О, милая ты спутница моя,
Угодливо спросил Адам супругу,
 -- Скажи своё мне имя,  не таЯ,
и будем предаваться мы досугу!
«Отец, наш Бог  -  мне имя Ева дал,
И мнилось мне, что знаешь ты об этом,
 А Бога,  ты когда-нибудь  видал?
 -- О нет, жена, его я не видал,
Но глас Отца внимал с блаженным светом.

Он пОдал ей открытую ладонь,
Она, свою рукУ в ладонь вложила,
То первый был пленительный огонь,
А дальше  -  жизнь, всему их научила.

Изволю я здесь деву защитить,
Желающий осилит все преграды,
Я женский взгляд намерен изучить,
И похоть испытующей услады.
Я мысли Евы видеть не могу,
И Муза здесь былА -  неговорлива,
Поэтому в поэме я не лгу,
Но есть в уме одна ретроспектИва.

(примечание от автора….ретроспектива –
взгляд в прошлое..Способ понять что либо из истории)

Как Ева первозданный человек,
Не знающий, ни опыта, ни ласки,
Свои, настроив пристальные глазки,
Смогла понять, что муж её привлёк?
Бог женщин, наделил лихим чутьём,
Пример я приведу сугубо странный,
Прозрачность в эту тему мы внесём,
Ведь случай, (так сказать), весьма гуманный.
Одна, моя знакомая,  мадам,
Поведала мне тайну лицедейства,
Мы с нею говорили по душам,
Но в действиях её, нет лиходейства.
Она ходить любила в местный цирк,
И скажите вы мне: «И что такого?»
В уме имела маленький пунктир,
Доходит он  довольно до смешного.
Смотреть она любила на слонов,
Её в слоне манил огромный хобот,
У женщин взор скажу, ого каков!
Но далее меня рассказ торопит.
Её природа мыслей привела,
И тайные желанья подсказала,
Она же похоть в ласку облеклА,
И в грЁзах о слонах всегда мечтала.

(примечание от автора…облеклА –
облачИть, окутывать…грЁзы – светлые мечты)

Никто её и в школе  не учил,
Не видела в кино и не читала,
Но этот орган, стал ей нежно-мил,
Но всё это, она, в себе скрывала.
Озвучила своё желанье мне,
Хотелось у слонов ей хобот гладить,
Желание пристойное вполне,
Вот маленький пример для доказательств.
На что ей хобот по Фрейду намекал?
Чего её пожмЯкать всё тянуло?
Её, я,  только слушал и вздыхал,
Но суть от вас,  друзья,  не ускользнула.

(примечание от автора…Зигмунд Фрейд –
психолог, психиатр..Основатель психоанализа)

И Ева наша, (думаю шутя),
Адама преотлично оценила,
Достоинство,  отростков всех учтЯ,
В герое с превосходством утвердила.

Что далее,  твердят все веры Мира?
Как будто сговорились на одном,
Я к дОгмам и писанью – не придира,
А  в общем, с тем как было я знаком.
Адам и Ева, нарушив предписанье,
Ну, так сказать, Творца благой наказ,
Суровое познали наказанье,
Из рая были Изгнаны на раз,
Ну,  я бы,  не судил их очень строго,
На место их, поставьте вы себя,
И зная участь прежнего урока,
Подобная ждалА бы вас судьба.
Вкусить из сада яблоко престола,
Познать ядро мирскОго бытия,
Понять всё мирозданье разносОла,
На это,  согласился бы,  и я.
Мы все, как не крути, но предки Евы,
Адам, бесспорно – прародитель наш,
Как зёрна мы  -  мы Ихние посевы,
Но в двух словах, здесь всё не передашь.
Засим у них родился Каин, старший,
Потом родился Авель, но злой рок,
Вы знаете, что было и без шаржей,
Убил – брат брата, завести урок.

(примечание от автора…..шарж – шуточное
преувеличение….без шаржей – без
преувеличения)

И Авель был Адамом похоронен,
А Каин же покинул отчий брег,
Но Божий глас для люда непреклонен,
Коль нормами ты низко пренебрЕг.

С тех самых пор, всё шустро понеслось,
Измены, войны и до врАли низкой,
До наших дней всё лихо добралОсь,
До скверности и подлости нацистской.

(примечание от автора…враль – враньё,
ложь….устаревшее)

Моё эссе подходит здесь к концу,
К началу всё же стоит обратиться,
Под зАнавес, чтоб смысла не лишится,
А то подобен, стану я лжецу.
Опять к ЛилИт я чинно подойду,
Ведь я же обещал в рассказе первом,
Ить я, законы лирики блюду,
Читать не предлагаю слабонервным.
Здесь мнения рознятся до высот,
Так кем, ЛилИт, в дальнейшем всё же стала?
Примерно этак лет через семьсот,
Младенцев с сатаною убивала.
Но мой, предвзятый взгляд, как светлый луч,
Не верит в эти прОиски не бритых,
И я, не подобрал к ответу ключ,
И нет писаний точных и открытых.
Ещё твердят, что гордая Лилит,
В изгнании стала важною царицей,
То библия еврейская твердит,
И главное  -  свободной, вольной птицей!
Ещё есть мненье, будто бы она,
Покаялась и к мужу возвратилась,
Была Всевышним мило прощенА,
И вновь с Адамом крОтостью сроднилась.

Ни то, и не другое, и не третье,
Нет чётких доказательств об Лилит,
Прошло порядком тысячу столетий,
Но библия писание хранит.
Меня, ЛилИт, предметно взволновала,
Она,  восставший всадник или зло?
Как роль свою в истории сыграла?
И что за этим дАле повлекло?
Теперь взглянём на наших нежных женщин,
УжЕли совпаденье не найти?
Но я, поэт опАльный – не оценщик,
Ваш ум, всё сможет сам в одно свести.

(примечание от автора….опальный, опАла
в немилости…неугодный…..устаревшее)

Тут много чепухи, противоречий,
Навязывать мне мненье не к лицу,
Я облик не теряю человечий,
Солидно я пишу – по образцу.
Лилит не покорилась – никому,
Ослушалась Божественных наказов,
Домысливать в дальнейшем ни к чему,
И в думах нет участливых приказов.
Она досЕле в женщинах живёт,
То символ необузданной свободы,
Козлом, бывает, мужа обзовёт,
Обругивая пьяные походы.
Абстрактно я сиЕ обрисовал,
Вам библию представил в новом свете,
Узрели вы начало всех начал,
Но вы не верьте, вкрадчивой монете.
Хотите верьте, в Бога, в сатану,
Хотите верьте в чёрта, в покимОнов,
Я вас не призываю ни к чему,
А коль хотите,  верьте и в масонов.
На этом, я,  читатель -  расстаюсь,
Суждения мои,  вас не затронут,
Я чокнутым, надеюсь – не кажусь?
И если это зрите, то я тронут.
А значит, вы прочли всё до конца,
В душе у вас, (мне мнится) – одобренье,
Отрадно мне сойти за мудреца,
ЯвлЯя вам свои соображенья.
Коль вас задел нелепицей пустой?
Иль может, оскорбил я вашу веру?
В себе найдите истинный покой,
И капельки примите, только в меру.
На этой ноте мило ухожу,
И Музу отпускаю благовольно,
Я с трепетом к сей деве снисхожу,
Она, моей рифмовкою - довольна.
Увидимся не скоро, Бог весть знать,
Причуды стихотворства утомляют,
Спокойствия хочу вам пожелать,
Пусть вера ваша, вас – переполняет.
Здесь точку ставлю я, кладу перо,
В прострации сонливой пребываю,
Что я озвучил всё,  как Мир старО,
И я, на этой правде – умолкаю.

               КОНЕЦ.