Изъезженная колея

Открыт блокнот, гитара на коленях,
Внутри дрожит натянутый струной
Поэта нерв, увязший в поколениях
Чужих стихов, накрывших с головой.

Хочу сложить слова из откровений,
Что до меня еще не создадут.
Но лезут в голову избитые мотивы,
Про дождь, про боль, про "я тебя люблю".

Как будто все поэты коллективно
Уже сказали всё, что я терплю.

И я ищу седьмую ноту в гамме,
Ищу тот цвет, что не смешать из трёх.
Пытаюсь вырваться из этой драмы,
Где каждый новый стих – лишь старый вздох.

Вся карта мира рифмами покрыта,
Любой маршрут – изъезженная колея.
И моя песня, что еще не спета,
Уже звучит, но только не моя.

Хотел про космос – вышло как у Цоя,
Про одиночество – как будто Сплин.
Хотел про бунт и вечное простое –
Но в этом хоре я всегда один.

Один, кто слышит эхо в каждом звуке,
Чужие строчки в собственной груди.
Протягиваю к микрофону руки
И шепчут музы: "Просто укради".

И я ищу седьмую ноту в гамме,
Ищу тот цвет, что не смешать из трёх.
Пытаюсь вырваться из этой драмы,
Где каждый новый стих – лишь старый вздох.

Вся карта мира рифмами покрыта,
Любой маршрут – изъезженная колея.
И моя песня, что еще не спета,
Уже звучит, но только не моя.

А может, в этом и есть вся фишка?
Не в том, что скажешь, а лишь в том, как?
Ведь та же боль, что мучила мальчишку
Сто лет назад, – сегодня мой маяк.

И тот же дождь стучит по той же крыше,
И та же осень шелестит листвой...
И если я спою немного тише,
Быть может, голос станет только мой?

Я не ищу седьмую ноту в гамме,
Я не ищу тот цвет, что не смешать.
Я просто выдыхаю эту драму,
И мне, похоже, есть еще что сказать.

Пускай вся карта рифмами покрыта,
Пускай мой путь – изъезженная колея...
Но эта песня, что сейчас открыта,
Она звучит. И кажется, моя.