Иероглифы

Смотри, как вечер выцвел до индиго,
до вкуса саке на сухих губах.
Моё плечо – нечитанная книга,
твой палец – любопытный иеороглиф.
И страх.

Он тонкий, как иголка для икэбаны,
он в горле – комом рисовой муки.
Мы так смешны, так трепетны, так странны,
так первозданно-близки и дики.
И далеки.

Не торопись. Не надо резких вдохов.
Вдох – это нить, что тянется к богам.
Вся эта суета, весь этот грохот
остался где-то там, по берегам
реки Аракава.

А здесь – лишь мы. Два тела, две вселенных.
Две чаши, что наполнились до края.
И этот ток по венам, по коленным
суставам, до седьмого позвонка, до рая,
до самого края.

Твой шёпот – хокку. Пауза. Движенье.
Касание – как росчерк тушью по листу.
Искать в другом своё же отраженье,
искать в себе его же наготу
и пустоту.

Не Шива-Шакти, нет, не в этом дело.
Скорее – два бамбуковых ростка.
Одно дрожащее, упрямое тело,
одна на двоих смертная тоска.
И два виска,

что бьются в такт. И кожа пахнет солью
и лепестками мокрой хризантемы.
И мы становимся не страстью и не болью –
а частью этой замкнутой системы,
священной темы.

Где каждый выдох – маленькая вечность.
Где каждый взгляд – как выстрел в тишине.
И эта детская, смешная бессердечность –
любить тебя, как будто ты во мне.
И я – в тебе.