Тот человек стоял у магазина

 
Не об осеннем нисходящем свете,
не о любви, а, впрочем, как сказать…
Сегодня речь пойдет о человеке,
которого мне довелось спасать.

Тот человек стоял у магазина,
со взглядом, углублённым в пустоту
и у него была разорвана штанина,
как невозвратный пропуск в нищету.

Он ёжился от взглядов проходящих,
безжалостных, - ну кто ему нальёт?
Он замер посреди людей спешащих,
его дыхание похмельный огнемёт.

Тот человек когда-то был обычным,
как вы, как я надеялся и жил,
но, вот однажды, осенью столичной
он нечто над собою совершил.

Он посмотрел на этот мир тревожный
с вершины старых Воробьёвых гор
и осознал какой он неприлично сложный,
как человек, как муж, как дирижёр.

Его душа, зажатая в футляре
взлетела с рёвом, как ракета в высоту
и он забыл о скрипках и роялях,
поймав в эфире Вакха частоту.

Он быстро упростился до предела,
избавился (пропил) ненужный хлам…
Ни дома, ни жены, лишь только тело
осталось на утеху странных дам.

Худой и смуглый пожилой индеец,
задумчиво-печальный растаман,
живёт без веры, иногда надеясь,
что кто-то даст немного «на карман».

А вот вчера совсем перестарался,
смешав вино, коньяк, одеколон
и возле магазина утром показался,
перед толпой склонившись на поклон.

Стоит, не просит. Ни мольбы, ни стона,
свободный, но испитый человек,
и я услышал отзвук камертона,
который мне напомнил прежний грех.

Я подошёл к нему. Я вспомнил имя.
Он вздрогнул удивленно и вздохнул,
и отвернулся как-то горделиво,
комок стыдливости с усилием сглотнув.

Я протянул ему заветные купюры,
он молча взял и устремился в магазин.
Мне показалось, что его фигура
на миг расправилась без видимых причин.

Я вспомнил, как когда-то в мае
проснулся у ворот монастыря,
за мной гналась хмельная стая
и это длилось с середины января.

И я вошёл тогда в священную обитель
с надорванной и преданной душой,
мне повезло … а «этих», не судите!
И не судимы будете… и это хорошо …