Ранняя крюкова 4 часть

Штиль
Светлана Крюкова (09/08/2018)
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 
***
штиль
горизонт лепестком цунами
 
 
 
 
 
***
можно
доплыть до солнца
прикоснуться к нему рукой
 
 
 
 
 
 
***
любопытство
вывело жизнь на сушу
 
 
 
 
 
 
***
и наступило последнее утро
 
 
 
 
 
 
***
скажешь: «Пустое!»
а ведь было полным
 
 
 
 
 
 
***
всё ещё ищу тебя – наощупь
будто стены
могут стать твоей кожей
твоими губами
 
 
 
 
 
 
***
в Библии нет Лилит
 
 
 
 
 
 
***
ушла боль
зачем приходила?
 
 
 
 
 
 
***
ты был звездой!
атомы твоего тела
помнят безоглядность сгорания
чего же медлишь ты?
 
 
 
 
 
***
не переплыть небо
 
Рекомендую
783 Тёмная материя
Светлана Крюкова (29/08/2018)
 
 

 
 
 
 
 
 
Тёмное молчание,
издалека ветер,
издалека лай и лязг.
Звуки переменчивы,
звуки ускользающе глухи —
далёкая жизнь.
Если пойти на звуки...
если подняться и пойти — вот сейчас!
 
 
 
 
 
 
 
Странник,
пугающе-неизведан твой путь!
Враждебная планета.
Ты — дитя городских кварталов,
в твоих наушниках беснуется время.
Древние духи дышат рядом,
древние страхи опутывают твои шаги,
ты обречён на гибель.
Когда станешь частью лесного перегноя —
твоё тело вскормит тощих червей,
тело твоё продолжит свой путь
по обезличенной планете,
странствие твоё бесконечно —
всё заканчивается жизнью.
Тёмное молчание материи.
 
 
 
 
 
Поля полны звуков — насекомые, птицы, ветер...
Изысканные злаковые шуршат сухими сочленениями,
солнечное изобилие.
Неспешно собери венок сонетов
и отпусти по волнам слов истёртых.
Ветхие заветы рассыпаются в прах
под пристальным взглядом,
небо в твоей груди ищет новых слов.
Разучившимся мечтать — спокойно,
разучившимся дышать легко.
 
 
 
 
 
 
Тёмная материя смыслов,
утопающих в пыли исхоженных дорог,
притяжение истины.
Ты всё ещё пытаешься понять, что-то понять,
когда-нибудь потом...
Сейчас и не вспомнить — что.
Может — почему солнце,
может — почему время...
И вот оно это потом пришло-ушло-пришло-ушло,
а ты так и не понял.
Ты всё ещё стоишь там, вопрошаешь, сияющий,
киваешь — да... да!
Когда-нибудь я обязательно всё пойму.
 
Рекомендую
674 Точки Лагранжа
Светлана Крюкова (01/10/2018)
 
 

                Исаак Левитан. Вечер. Золотой Плес, 1889
 
 
 
***
дорога выбирает человека
 
 
 
***
безмолвны горы
лишь камнепады витийствуют
 
 
 
***
на каждый ответ найдётся вопрос
 
 
 
 
***
вначале было Слово
и оно было одно
 
 
 
 
крио-память
 
через сто пятьдесят лет он оживёт
и расскажет обо мне книгу
 
 
 
 
***
непростая жизнь простейших
 
 
 
 
точки Лагранжа
 
космическая экспансия...
идея слишком давно заложена
чтобы помнить
точки Лагранжа в ожидании
 
 
 
 
***
отчаянные
не видят границ
забрасывают петли в будущее
вылавливают идеи
 
 
 
 
***
очень недалёкое будущее
на планете Земля нет места —
продано! продано! продано!..
 
 
 
 
***
тёмный свет к рукам липнет
 
 
 
 
***
не найдётся для нас
пустых земель
придут и скажут — наше
 
 
 
 
***
обезвоженное тело
обезбоженная душа
 
 
 
 
***
между Марсом и Юпитером
автомобиль Илона Маска
Зевс зазевался
 
 
 
 
***
приставить раковину к уху
поговорить с Богом
 
 
 
 
***
не уйти
из твоего сердца
 

Рекомендую
592  гигантомания пустот
Светлана Крюкова (23/10/2018)
 
 

 
 
 
 
 
 
***
 
на моей солнечной стороне
тишина
 
 
 
 
***
 
Льюис Кэрролл, Архип Куинджи,
Фридрих Шеллинг, Вольфганг Моцарт,
Светлана Крюкова
родились двадцать седьмого января.
 
 
 
 
***
 
спитой чайный пакетик —
артефакт утра
 
 
 
 
***
 
в межрёберной тесноте
коллекция потерянных людей
 
 
 
 
***
 
пули лили, пили — пли!
видел — хотя бы в кино
как люди превращаются
в кукол имени себя?
а были ли они людьми?
были ли они?
 
 
 
 
***
 
постапокалиптическое ничто —
нечто невообразимое
 
 
 
 
***
 
мой дед был землемером
с аршином в руках он шёл по земле
проводил межу между
крестьянскими подворьями
с обеих сторон
в него пялились мужики
с косами, вилами, топорами
вот от кого мой аршин
 
 
 
 
***
 
народ в шелках
долги — ямами
 
 
 
 
***
 
гигантомания пустот
 
 
 
 
***
 
заполняю собой пустоту
 
 
 
 
***
 
в глубоко-фиолетовом небе —
лучистые фолликулы солнц...
есть планеты без солнца
есть солнца без планет
есть Земля
Рекомендую
610  Выбери себе сон
Светлана Крюкова (14/01/2019)
 
 
Рассказ

 


 
 
 
 
 
***
 
Днепр, впадающий в моё сердце, помнишь ли ты меня? Стреноженными грачами по нотному стану речных борозд — страхи. Не убежать.
 
 
***
 
Случайно ли мы здесь? Сияющий шёлк утреннего неба, нездешнее близится.
 
 
***
 
Есть планеты без солнца, есть солнца без планет, есть Земля.
 
 
***
 
Выбери себе сон.
 
 
***
 
Звуки, тающие в глубине неба, прорастают травами, цветами... У этой мелодии сердце цвета распаханного чернозёма, аромат её тревожен. Сколько сегодня собрано душ?
 
 
***
 
Задумчивые течения водорослей, движение иного у ног — гипнотическое дно. Что-нибудь возьмёшь с собой?
 
 
***
 
Изменив направление, ветер чуть замедлился и порывисто обогнул нас. Кто я, откуда? В памяти только солнце.
 
 
***
 
Боль нема, невыразима. Веками придорожные камни слушают нас. Молча. Вежливые. Угловатые. Внутри камня медленные течения снов сливаются с птичьими голосами. Не обманывай себя, не похожи мы.
 
 
***
 
Тайное скопление боли, глаза выдают.
 
 
***
 
И больше никогда не давай себе надежды.
 
 
***
 
Чужие! Негромкие голоса просочились сквозь леденистый воздух. Уходите, нас здесь нет.
 
 
***
 
Дерево у разбитой дороги сухими ветвями вросло в грифельную кору низкой тучи, примеряя её на себя. Оставайся незамеченным, пускай себе летит, ты дерево, она — туча.
 
 
***
 
Рассвет захватил врасплох. Сначала птицы поднялись вдруг и проскользнули в заалевшую прорезь неба, затем ветер бросился им вдогонку, и всё опало, отяжелело. Слишком близкое небо, прелое, плотское. Прикрой глаза! Привыкай к солнцу.
 
 
***
 
Придонное колыхание жизни, вечность призрачна. Захочешь отыскать себя — смотри в воду, почувствуй зарождение ветра.
 
 
***
 
Земля распахнута в небо. Это не обо мне.
А потом были дни — долгие и не очень, разные были дни. Это совсем не обязательно — знать обо мне что-то — так мало общего у меня и у моей жизни.
 
 
***
 
Останови часы! обманчиво течение секунд.
 
 
***
 
Для ожидающих рассвета нет времён года.
Небо у ног голубым песком, перистыми волнами. Зачем это счастье, если мы — узники янтарного времени и не родились, мы были здесь навсегда. Врастаешь в пески, рассыпаешься, смеёшься над собой — тающим, исчезающим... весело не быть.
Рекомендую
561  Переводы: Георг Тракль. Стихотворения "Вечерняя песня" и "Исповедь"
Светлана Крюкова (25/01/2019)
 
 

                Георг Тракль
 
 
 
 
 
Вечерняя песня*
 
Когда ближе к ночи в сумраке дорожек бродим,
Выходят из мрака наши бледные тени.
 
Мучит жажда,
Выпьем белого озёрного вина,
Сладость нашего скорбного малолетства.
 
Мы замерли навеки под корнями бузины,
Внимая жутким крикам чаек.
 
Весенний склеп над мрачным городом скуп,
Святые монашеские времена.
 
Едва коснусь твоих тонких ладоней,
Вспыхнешь, распахнув удивлённо глаза.
Как тогда, в первый раз.
Когда симфония тьмы ранит душу,
Являешься белой невестой в осенней дымке.
 
 
______________________
 
*Abendlied
 
Am Abend, wenn wir auf dunklen Pfaden gehn,
Erscheinen unsere bleichen Gestalten vor uns.
 
Wenn uns d;rstet,
Trinken wir die wei;en Wasser des Teichs,
Die S;;e unserer traurigen Kindheit.
 
Erstorbene ruhen wir unterm Hollundergeb;sch,
Schaun den grauen M;ven zu.
 
Fr;hlingsgew;lke steigen ;ber die finstere Stadt,
Die der M;nche edlere Zeiten schweigt.
 
Da ich deine schmalen H;nde nahm
Schlugst du leise die runden Augen auf,
Dieses ist lange her.
Doch wenn dunkler Wohllaut die Seele heimsucht,
Erscheinst du Wei;e in des Freundes herbstlicher Landschaft.
 
 
 
 
 
Исповедь*
 
И эта стерня, на которую льёт чёрный дождь,
И коричневое, унылое дерево,
И ветер, играющий с пустотой брошенных изб —
Обездолили мой вечер.
 
На обочине
Сирота тайком рвёт скудные колоски,
Глаза её полны золота предвечерних сумерек,
Лоно её жаждет небесного новобрачного.
 
На пути назад
Нашли пастухи нектар тела,
Тлеющего в тёрне.
 
Призрак я, бегущий глухих деревень.
Молчание Бога
Пил я из источника рощи. 
 
В мой лоб впивается холодный металл,
Жгут сердце пауки,
Пламя моих поцелуев гаснет.
 
Нашёл себя ночью на пустоши,
Вглядывающимся в пакость и пыль звёзд.
В кустах лещины
Пели кристальные ангелы.
 
 
________________________
 
*De Profundis
 
Es ist ein Stoppelfeld, in das ein schwarzer Regen f;llt.
Es ist ein brauner Baum, der einsam dasteht.
Es ist ein Zischelwind, der leere H;tten umkreist –
Wie traurig dieser Abend.

Am Weiler vorbei
Sammelt die sanfte Waise noch sp;rliche ;hren ein.
Ihre Augen weiden rund und goldig in der D;mmerung
Und ihr Scho; harrt des himmlischen Br;utigams.

Bei ihrer Heimkehr
Fanden die Hirten den s;;en Leib
Verwest im Dornenbusch.

Ein Schatten bin ich ferne finsteren D;rfern.
Gottes Schweigen
Trank ich aus dem Brunnen des Hains.

Auf meine Stirne tritt kaltes Metall.
Spinnen suchen mein Herz.
Es ist ein Licht, das meinen Mund erl;scht.

Nachts fand ich mich auf einer Heide,
Starrend von Unrat und Staub der Sterne.
Im Haselgeb;sch
Klangen wieder kristallne Engel.

 

Рекомендую
519  Переводы: из поэзии Георга Тракля
Светлана Крюкова (14/02/2019)
 
 
 

 
 
 
 
 
В зимнюю пору*
 
Сияет поле сединой.
Чудовищно одиночество неба.
Для галок пруд — ледяная треба,
Скользят охотники тропкой лесной.
 
Безмолвие в чёрных вершинах живёт.
Огненный льётся свет из хаты.
Скользнут мимо быстрые нарты
И тихо серебряный месяц взойдёт.
 
Дикая кровь стекает в дождь
И вороны плещутся в сточной воде.
Охотничий рог трубит в слободе.
Мороз, копоть, шаг в пустоте рощ.
 

 

 

_______
 

* Im winter
 
Der Acker leuchtet wei; und kalt.
Der Himmel ist einsam und ungeheuer.
Dohlen kreisen ;ber dem Weiher
Und J;ger steigen nieder vom Wald.
 
Ein Schweigen in schwarzen Wipfeln wohnt.
Ein Feuerschein huscht aus den H;tten.
Bisweilen schnellt sehr fern ein Schlitten
Und langsam steigt der graue Mond.
 
Ein Wild verblutet sanft am Rain
Und Raben pl;tschern in blutigen Gossen.
Das Rohr bebt gelb und aufgeschossen.
Frost, Rauch, ein Schritt im leeren Hain.
 
 
 
Рондель*
 
Бесследно полдень золотой истлел,
Под вечер бурый, синий землю плавят:
Пастушьи флейты гибель славят
Под вечер синий, бурый землю плавят
Бесследно полдень золотой истлел.
 
 
 
 
________
 
* Rondel
 
Verflossen ist das Gold der Tage,
Des Abends braun und blaue Farben:
Des Hirten sanfte Fl;ten starben
Des Abends blau und braune Farben
Verflossen ist das Gold der Tage.
 
 
 
 
 
 
Голубое сияние ночи... *
 
 
Голубое сияние ночи на наши лбы легко легло,
Встретились тихо истлевшие руки вновь.
Ты — невеста!
 
Наши блёклые лики, жемчугом лунным
Слились в изумрудном тумане вод.
Окаменелые, смотрим на вечность звёзд.
 
Боль утихает! Обречены плыть в саду
В безумных объятиях тени,
Нещадная ярость зверей и деревьев бессильна.
 
Сонм созвучий хрустальных потоком нас поглотил.
Бредёт сквозь безмолвие
Радужный ангел из склепа любовников поступью тьмы.
 
 
 
_____ 
 
 
* Die blaue nacht...
 
 
Die blaue Nacht ist sanft auf unsren Stirnen aufgegangen.
Leise bertihren sich unsre verwesten Hande
Sufle Braut!
 
Bleich ward unser Antlitz, mondene Perlen
Verschmolzen in griinem Weihergrund.
Versteinerte schauen wir unsre Sterne.
 
О Schmerzliches! Schuldige wandeln im Garten
In wilder Umarmung die Schatten,
DaB in gewaltigem Zorn Baum und Tier iiber sie sank.
 
Sanfte Harmonien, da wir in kristallnen Wogen
Fahren durch die stille Nacht
Ein rosiger Engel aus den Grabern der Liebenden tritt.
Рекомендую
516  Переводы: из поэзии Георга Тракля. "Псалом". "Вечер в Лансе".
Светлана Крюкова (19/03/2019)
 


                Георг Тракль
 
 
 
 
 
Псалом
(2-я редакция)
Посвящается Карлу Краусу  *
 
 
И эта погашенная ветром свеча,
И пивная, которую хмельным пополудни оставляешь.
И чёрный виноградник, испещрённый пауками.
И комната, выбеленная тобой молоком.
Безумец юродивый умер. О, этот остров южного моря,
Чающий бога солнца. Барабанный бой вмиг
Поднял мужчин на дикий воинственный танец.
Женщины манят бёдрами, оплетёнными алыми цветами,
Виясь в такт морским волнам. О, потерянный нами рай!
 
Дриады оставили золотистые леса.
Хоронят чужака. Сеет мерцающий дождь.
Сын Пана, появившийся в образе могильщика,
В полдень на раскалённом асфальте уснул.
Девочки в рваных платьях во дворе — душераздирающая нищета!
Комнаты полнятся аккордами, сонатами.
Призраки обнимаются друг с другом перед тусклым зеркалом.
Прильнув к солнечным окнам, греются выжившие.
Белый пароход разносит по каналу заразу и смерть.
 
Чужая сестра вновь является в чьих-то лукавых грёзах.
Покойная, играет со своими звёздами.
Студент, а может, его двойник, жадным взглядом смотрит на неё из окна.
Позади него мёртвый брат стоит. Нет, спускается по винтовой лестнице.
В сумраке старого каштана блекнет фигура юного послушника.
Сад, вечер. В крытой монастырской галерее снуют летучие мыши.
Дети дворника забросили свои игры, ищут золото далёких небес.
Финальные аккорды квартета. Слепая малышка идёт сквозь аллею.
Чуть позже её тень ощупывает холодную кладку камней, впитавших сказки и легенды.
 
И этот опустевший бот, что по каналу вечером проплывает.
Во мраке древних храмов дотлевают человеческие останки.
Убитые сироты разлагаются у стен.
Из мрачных комнат выступают ангелы с мерзостью на крыльях.
Осыпаются черви с их желтушных век.
Площадь перед кирхой темна и молчалива, как и в дни младенчества.
На серебристых платформах скользят угасшие жизни.
И призраки обречённых восходят к сожалеющим им водам.
В могиле белый маг вновь выступает со змеями.
 
Над бессловесным черепом расцветают золотые глаза Бога.
 
 
________________
* Psalm 2. Fassung Karl Kraus zugeeignet
 
Es ist ein Licht, das der Wind ausgel;scht hat.
Es ist ein Heidekrug, den am Nachmittag ein Betrunkener verl;;t.
Es ist ein Weinberg, verbrannt und schwarz mit L;chern voll Spinnen.
Es ist ein Raum, den sie mit Milch get;ncht haben.
Der Wahnsinnige ist gestorben. Es ist eine Insel der S;dsee,
Den Sonnengott zu empfangen. Man r;hrt die Trommeln.
Die M;nner f;hren kriegerische T;nze auf.
Die Frauen wiegen die H;ften in Schlinggew;chsen und Feuerblumen,
Wenn das Meer singt. O unser verlorenes Paradies.
 
Die Nymphen haben die goldenen W;lder verlassen.
Man begr;bt den Fremden. Dann hebt ein Flimmerregen an.
Der Sohn des Pan erscheint in Gestalt eines Erdarbeiters,
Der den Mittag am gl;henden Asphalt verschl;ft.
Es sind kleine M;dchen in einem Hof in Kleidchen voll herzzerrei;ender Armut!
Es sind Zimmer, erf;llt von Akkorden und Sonaten.
Es sind Schatten, die sich vor einem erblindeten Spiegel umarmen.
An den Fenstern des Spitals w;rmen sich Genesende.
Ein wei;er Dampfer am Kanal tr;gt blutige Seuchen herauf.
 
Die fremde Schwester erscheint wieder in jemands b;sen Tr;umen.
Ruhend im Haselgeb;sch spielt sie mit seinen Sternen.
Der Student, vielleicht ein Doppelg;nger, schaut ihr lange vom Fenster nach.
Hinter ihm steht sein toter Bruder, oder er geht die alte Wendeltreppe herab.
Im Dunkel brauner Kastanien verbla;t die Gestalt des jungen Novizen.
Der Garten ist im Abend. Im Kreuzgang flattern die Flederm;use umher.
Die Kinder des Hausmeisters h;ren zu spielen auf und suchen das Gold des Himmels.
Endakkorde eines Quartetts. Die kleine Blinde l;uft zitternd durch die Allee,
Und sp;ter tastet ihr Schatten an kalten Mauern hin, umgeben von
M;rchen und heiligen Legenden.
 
Es ist ein leeres Boot, das am Abend den schwarzen Kanal heruntertreibt.
In der D;sternis des alten Asyls verfallen menschliche Ruinen.
Die toten Waisen liegen an der Gartenmauer.
Aus grauen Zimmern treten Engel mit kotgefleckten Fl;geln.
W;rmer tropfen von ihren vergilbten Lidern.
Der Platz vor der Kirche ist finster und schweigsam, wie in den Tagen der Kindheit.
Auf silbernen Sohlen gleiten fr;here Leben vorbei
Und die Schatten der Verdammten steigen zu den seufzenden Wassern nieder.
In seinem Grab spielt der wei;e Magier mit seinen Schlangen.
 
Schweigsam ;ber der Sch;delst;tte ;ffnen sich Gottes goldene Augen.
 
 
 
 
 
Вечер в Лансе *
 
(2-я редакция)
 
 
Странствие сквозь сумерки лета
Мимо пожелтевших снопов ржи. Под побеленной аркой,
Где ласточка вспорхнула, испили мы кипучее вино.
 
О, да! хандра и пурпурный хохот.
Вечер и смутные ноты зелени
Охладили до дрожи наши пылкие лбы.
Серебряная вода бежит по склонам леса,
Тьма и безмолвие позабытой жизни.
Друг; лиственные мостки в город.
 
 
_______________
* Abend in Lans
 
Wanderschaft durch d;mmernden Sommer
An B;ndeln vergilbten Korns vorbei. Unter get;nchten Bogen,
Wo die Schwalbe aus und ein flog, tranken wir feurigen Wein.
 
Sch;n: o Schwermut und purpurnes Lachen.
Abend und die dunklen D;fte des Gr;ns
K;hlen mit Schauern die gl;hende Stirne uns.
Silberne Wasser rinnen ;ber die Stufen des Walds,
Die Nacht und sprachlos ein vergessenes Leben.
Freund; die belaubten Stege ins Dorf.
 

 Игорь Болычев. «Разговоры с собой»
Светлана Крюкова (25/03/2019)
 

 

Поговорим о поэзии... о её верных служителях — клириках от лирики.

Клирики от лирики. Почти каламбур, но...

Литературная студия «Кипарисовый ларец», пожалуй, не менее результативна — в процентном соотношении, чем легендарный «Луч» Игоря Волгина. Обе студии действуют по одному адресу: Тверской бульвар д. 25, Литературный институт.

Информация из сети:

«Литературная студия МГУ «Луч» основана в 1968 г. Игорь Волгин — её бессменный руководитель. Сейчас занятия студии проводятся совместно с занятиями творческого семинара Литинститута, по вторникам (через неделю) в течение учебного года».

«Литературная студия «Кипарисовый ларец» существует с апреля 1982 года (первоначально при МФТИ). Создана Ольгой Ивановной Татариновой — прозаиком, поэтом и переводчиком, представительницей литературного андеграунда. Почти двенадцать лет, с конца 2007 г., студией «Кипарисовый ларец» руководит Игорь Болычев. За четверть века студия вырастила несколько поколений воспитанников, многие из которых стали известными писателями и поэтами, становились лауреатами различных литературных конкурсов, включая проводящиеся и поныне «Новые имена», «Волшебное слово», «Илья-премия», «Сады Лицея», «Так начинают жить стихом» и др. «Кипарисовый ларец» не только помогает начинающим литераторам, но и выполняет образовательные задачи, а также является дискуссионным литературным клубом».

Оба руководителя — известные самобытные поэты, харизматики, занимающиеся одним большим делом — Поэзией в её самом высоком значении.

Если Игоря Волгина страна знает, в первую очередь, по телевизионным передачам, то Игоря Болычева она знает по разговорам, которые странным образом превратили его в полумифическое существо, весьма далёкое от оригинала. Строка Александра Сергеевича Пушкина «Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой...» — очень даже уместна в данном случае. Игорь Болычев стал героем эпоса, люди из уст в уста передают какую-то информацию о нём, спорят... сочиняют стихи, рассказы, анекдоты.

27 февраля 2019 г. в Литинституте прошла презентация книги Игоря Болычева «Разговоры с собой».


Болычев Игорь Иванович
 

«...Мы становимся горькою памятью черных ветвей,
Узким серым кольцом в этом влажном стволе поколений...»
 

Меня радует факт, что останется от нашего времени поэтический документ, запечатлевший его (это странное время) в очень разных стихах (и по стилю, и по громкости), и донесёт до потомков очень простую мысль: «Мы были». Да, время странное и безымянное, ещё не названное, но мы в нём живём, думаем, любим, страдаем... свет из нашего мира дойдёт до потомков очищенным от скверны, преломлённым линзой души поэта.

 

«...Та же музыка в сферах и тот же сияющий свет...»

 

«Разговоры с собой» Игоря Болычева — очень честная книга. Ты будто присутствуешь при разговоре человека с самим собой, слышишь его мысли. Его слова прозрачны, как осень, с её ясностью и осознанием смертности. «...и вновь ошеломлен...», «...привычно примостясь / В этом ощущении полета...». Привычно примостясь в ощущении полёта... привычно... Привычный мировой порядок. Наверное, только в идеальном мире поэта может быть порядок, только там. Тот порядок, в котором всё гармонично, даже смерть матери при родах. Всё обусловлено заданностью формы при создании этого мира. Так должно быть. Поэт осуществляет связь с природой и ещё чем-то там... задающим форму. И это тоже из правильного мирового порядка. Кто-то должен стоять двумя ногами в разных мирах и осуществлять связь «с чем-то там» и понимать нечто сокрытое от суетного взгляда, сакральное.

 

«...Вот так, ведя за чаем разговор
в кругу чужой семьи с самим собою,
ты узнаешь, что значит этот вздор,
который называется судьбою...»
 

Внезапный переход из обыденности в мир символов и прозрений во время привычного разговора с собой в кругу чужой семьи. Не в гостях. В кругу чужой семьи. Есть в этом скрытая боль. Увы, поэт всегда чужак, может быть даже в кругу своей семьи.

 

«...вдруг ловишь клен в окне случайным взглядом
и понимаешь, как устроен мир...
 

и

 

и смутный строй созвездий и веков
вдруг застывает в явственный и резкий
узор из мелких пестреньких цветков
на ситцевой кухонной занавеске...»
 

Такие стихи не раскрываются с первого прочтения. Да, можно скользнуть по ним взглядом, подивиться чистоте созвучий, и, не зацепившись за изъян — такой привычный в стихах современников, пойти дальше. А потом думать, вспоминать и возвращаться к ним как к источнику чистой сияющей воды.

 

«Пруд пожарный деревенский
Отражает облака...»
 

Неспешная жизнь, есть время плыть среди облаков, деревенский пруд пожарный отражает, именно отражает, не принимает в себя человека у сосны. Не принимает. И лишь изношенное полотно «телевизора»* — экрана! именно телевизора, транслирующего нечто из жизни облаков... Много дыр в этом телевизоре и он отражает два мира, ведёт трансляцию на двух (только ли на двух?) каналах одновременно.

___________

* Небольшая рыболовная сетка, «экран».

 

Стихотворение будто прошелестело ветром, и было выловлено дырявым полотном... вопрос без вопроса. А в следующем стихотворении — ответ без вопроса: «...Кто-то скажет, что это гордыня, чтобы времени наперекор...», «...Ветер дует. И солнце светит. / Ветка времени обнажена. / Кто-то скажет. Никто не ответит. / Тишина...».

«Ожидание-неожидание», предощущение события. Состояние как перед грозой или как перед пожаром, тихо, даже ветер отражается прудом, не отбрасывая волн на его поверхность. Ожидание Годо? Ожидание Спасителя. Так, наверное, Пётр стоял у реки в ожидании и к нему пришёл Господь, ведь Он приходит к тому, кто его ждёт. Он придёт, пройдут века и к человеку у пруда придёт Спаситель и скажет слова, которые тот ждёт. Это обязательно случится. Не может не случиться.

 

«...Облака плывут по небу.
Человек стоит у пруда.
Деревенский пруд пожарный
отражает облака».
 

По вопросам приобретения книги можно обратиться в магазин «Фаланстер» http://falanster.su/contacts/ .

 

 

 

Рекомендую
763  "...И с середины пишутся стихи"
Светлана Крюкова (25/04/2019)
 

 

   Выразить — вырезать из узкого длинного куска мрамора, ни для чего не пригодного, библейского Давида, вызволить его из камня, дать ему жизнь в веках. Сорок лет ждал Давид своего Микеланджело...

   Поэт берёт глыбу языка и вызволяет из него музыку, так же как ваятель вызволяет героя из камня.

   Борис Рыжий, русский поэт, толкуемый многими толмачами, ставший отцом нового направления... по его же словам – ушёл слишком рано, чтобы можно было предъявлять к нему серьёзный счёт. С оговорками его можно назвать последним классическим поэтом двадцатого века. Наследие поэта не столь Велико, сколь велико и, к сожалению, оно не всегда приносит дивиденды ушедшему поэту. Да, можно поразмышлять о трагичности времени и судьбы поэта во времени, особенно в России, но сейчас мои мысли занимает одна интересная строка из стихотворения «Мальчишкой в серой кепочке остаться», а именно: «...и с середины пишутся стихи». Она и неожиданная, и естественная в одно и то же время, как постулат, не требующий доказательств.

 

* * *
 
Мальчишкой в серой кепочке остаться,
самим собой, короче говоря.
Меж правдою и вымыслом слоняться
по облетевшим листьям сентября.
 
Скамейку выбирая, по аллеям
шататься, ту, которой навсегда
мы прошлое и будущее склеим.
Уйдём – вернёмся именно сюда.
 
Как я любил унылые картины,
посмертные осенние штрихи,
где в синих лужах ягоды рябины,
и с середины пишутся стихи.
 
Поскольку их начало отзвучало,
на память не оставив ничего.
Как дождик по карнизу отстучало,
а может, просто не было его.
 
Но мальчик был, хотя бы для порядку
что проводил ладонью по лицу,
молчал, стихи записывал в тетрадку,
в которых строчки двигались к концу.
 
<2000-2001>
 

 

   Самим собой остаться, слоняться... и что это за скамейка такая, которая может склеить будущее и прошлое? Собственно, само стихотворение начинается с середины, но почему-то Борис Рыжий пишет его с начала. Всё, что до слов: «...Как я любил унылые картины...» нужно бы убрать, да и последнюю строфу — туда же, и поставить многоточие перед словом: «Как» в третьей строфе. Вот тогда и получится стихотворение, написанное с середины. Не сомневаюсь, что созревший поэт Борис Рыжий именно так и поступил бы.

 

 
***
 
...Как я любил унылые картины,
посмертные осенние штрихи,
где в синих лужах ягоды рябины,
и с середины пишутся стихи.
 
Поскольку их начало отзвучало,
на память не оставив ничего.
Как дождик по карнизу отстучало,
а может, просто не было его.
 

 

Вот с этим стихотворением я и хочу поговорить.

Итак, что я вижу:

и с середины пишутся стихи.
Поскольку их начало отзвучало,
на память не оставив ничего.
Как дождик по карнизу отстучало,
а может, просто не было его.
 

Пять позиций, пять логических единиц.

и с середины пишутся стихи.
Обычно, всё же, с начала. Или не с начала? Да по-разному они пишутся. Но у Бориса Рыжего они «пишутся с середины» ... так ли это?

Формально к стихам, написанным если не с середины, то, как минимум, не с начала, можно отнести стихи с многоточием в начале первой строфы и стихи с непроговоренным контекстом, начинающиеся вдруг и являющиеся продолжением размышления.

 

а) Многоточие в начале стихотворения.

 

Врывается, перебивая Баха
 
…Врывается, перебивая Баха,
я не виню её — стена моя тонка.
Блатная музыка, ни горечи, ни страха,
одно невежество, бессмыслица, тоска.
Шальная, наглая, как будто нету смерти,
девица липкая, глаза как два нуля.
…И что мне Бранденбургские концерты,
зачем мне жизнь моя, что стоит жизнь моя?
 
 
 
Орфей
 
1. …и сизый голубь в воздух окунулся,
и белый парус в небе растворился…
Ты плакала, и вот, я оглянулся.
В слезах твоих мой мир отобразился
 и жемчугом рассыпался, распался.
…и я с тобою навсегда остался,
и с морем Чёрным я навек простился…
2. …махни крылом, серебряная чайка,
смахни с небес последних звёзд
 осколки…
Прости за всех, кого до боли жалко,
кого любил всем сердцем да и только.
Жестоко то, что в данный миг жестоко.
Ум холоден, для сердца нет урока.
…мы ничего не помнить будем долго…
3. …я помню эти волосы и плечи…
Я знаю всё, отныне всё иначе.
Я тенью стал, а сумрачные речи
 отныне стихнут, тишина их спрячет.
…я вывел бы тебя на свет из ночи —
был краток путь, но жизнь ещё короче
 и не ценнее греческого плача…
 
 
 
Дюймовочка
 
…Некрасивый трубач
на причале играл —
будто девочке мяч,
небеса надувал.
Мы стояли с тобой
над рекою, дружок,
и горел за рекой
голубой огонёк.
Как Дюймовочка, ты
замерзала тогда —
разводили мосты,
проходили года.
Свет холодный звезда
проливала вдали.
А казалось тогда,
это ангелы шли
по полярным цветам
петроградских полей,
прижимая к губам
голубых голубей.
 
 
 
Петербург
 
…Распахни лазурную шкатулку —
звонкая пружинка запоёт,
фея пробежит по переулку
и слезами руки обольёт.
Или из тумана выйдут гномы,
Утешая, будут говорить:
жизнь прекрасна, детка, ничего мы
тут уже не можем изменить.
Кружатся наивные картинки,
к облачку приколоты иглой.
Или наших жизней половинки
сшиты паутинкой дождевой…
До чего забавная вещица —
неужели правда, милый друг,
ей однажды суждено разбиться,
выпав из твоих усталых рук?
 
 
 
Бар Трибунал
 
…В баре «Трибунал»,
в окруженьи швали,
я тебе кричал
о своей печали.
…А тебя грузин
пригласил на танец —
я сидел один,
как христопродавец.
Как в предсмертный час,
музыка гремела,
оглушала нас,
лязгала и пела:
«Чтобы избежать
скуки или смерти,
надо танцевать
на печальной тверди
в баре «Трибунал»,
в окруженьи швали…»
Рёбра бы сломал,
только нас разняли.
 
 
 
Хотелось музыки, а не литературы
 
…Хотелось музыки, а не литературы,
хотелось живописи, а не стиховой
стопы ямбической, пеона и цензуры.
Да мало ли чего хотелось нам с тобой.
Хотелось неба нам, еще хотелось моря.
А я хотел еще, когда ребенком был,
большого, светлого, чтоб как у взрослых, горя.
Вот тут не мучайся — его ты получил.
 
 
 
Кто нас посмеет обвинить
 
…Кто нас посмеет обвинить
в печали нашей, дорогая?
Ну что ж, что выпало прожить,
войны и голода не зная?
А разве нужен только мрак,
чтоб сделать горькою улыбку?
Ведь скрипка плачет просто так,
а мы с тобой жалеем скрипку.
 
 
         
б) Продолжение мысли.
 
 
* * *
 
Особенно когда с работы,
идя, войдёшь в какой—то сквер,
идёшь и забываешь, что ты
очкарик, физик, инженер,
что жизнь скучна, а не кошмарна,
что полусвет отнюдь не мрак,
и начинаешь из Верхарна
Эмиля что—то просто так
о льдах, о холоде – губами
едва заметно шевеля,
с его заветными словами
своё мешая тра-ля-ля.
...Но это тра-ля-ля, дружище,
порой, как губы ни криви,
дороже жизни, смерти чище,
важнее веры и любви.
 
 
 
Ах, подожди еще немножко
 
Ах, подожди еще немножко,
постой со мной, послушай, как
играет мальчик на гармошке —
дитя бараков и бродяг.
А рядом, жалкая как птаха,
стоит ребенок лет пяти.
Народ безлюб, но щедр, однако, —
подходят с денежкой в горсти.
Скажи с снобизмом педагога
ты, пустомеля пустомель,
что путь мальчишки — до острога,
а место девочки — бордель.
Не год, а век, как сон, растает,
твой бедный внук сюда придет,
а этот мальчик все играет,
а эта девочка — поет.
 
 
 
Музыка
 
Что ж, и я нашёл однажды
— в этом, верно, схож со всеми —
три рубля, они лежали
просто так на тротуаре.
Было скучно жить на свете.
Я прогуливал уроки.
Я купил на деньги эти
музыкальную шкатулку.
— Это что? — спросила мама. —
И зачем оно? Откуда?
Или мало в доме хлама? —
— Понимаешь, это — чудо,
а откуда — я не знаю.
…Ну-ка, крышечку откроем,
слышишь: тихая, незлая,
под неё не ходят строем…
 
 
 
Времена и пространства
 
Оркестр играет на трубе.
И ты идёшь почти вслепую
от пункта А до пункта Б
под мрачную и духовую.
Тюрьма стеной окружена.
И гражданам свободной воли
оттуда музыка слышна.
И ты поморщился от боли.
А ты по холоду идёшь
в пальто осеннем нараспашку.
Ты папиросу достаёшь
и хмуро делаешь затяжку.
Но снова ухает труба.
Всё рассыпается на части
от пункта Б до пункта А.
И ты поморщился от счастья.
Как будто только что убёг,
зарезал суку в коридоре.
Вэвэшник выстрелил в висок,
и ты лежишь на косогоре.
И путь-дорога далека.
И пахнет прелою листвою.
И пролетают облака
над непокрытой головою.
 
 
 
* * *
 
Играл скрипач в осеннем сквере, я тихо слушал и стоял.
              Я был один - по крайней мере, я никого не замечал.
Я плакал, и дрожали руки, с пространством переплетены.
              И пусть я знал, что лгали звуки, но я боялся тишины.
И пусть я был в том состояньи, в котором смерти ждёт больной,
              но в страшном этом ожиданьи я разговаривал с собой.
Я был вполне подобен богу, я всё на свете понимал.
              Скрипач закончил понемногу, я тихо слушал и стоял.
Стоял и видел чьи-то лица и слышал говорок чужой.
              Так жизни свежая страница открылась вся передо мной.
...Мир станет чистым, будет новым, подобным сердцу твоему,
              лишь подчеркни молчанье словом и музыкою - тишину...
                1995, ноябрь
 

   Удивляет обилие «музыки» в стихах... будто именно музыка была импульсом к созданию произведения. Музыка времени. Она — паутинкой невесомой — во всём, задень и отзовётся одной на всех болью о девочке с потерянной судьбой, о мальчике:

 

 ...Скажи с снобизмом педагога
ты, пустомеля пустомель,
что путь мальчишки — до острога,
а место девочки — бордель...

 

   Да, как-то всё «нечисто» для классического поэта, шумы смешаны с музыкой и не придают ей естественности, а забивают её. А вдруг вот так, с шумами, примесями и нужно эту музыку приносить в поэзию? а уж потом... это самое «потом» или попросту «будущее» само решит, что в стихотворении музыка, а что — шум времени? Кто скрипач — тот, кто играет или тот, кто слушает? В сущности, каждый из нас читает «свои» стихи.

 

2. Поскольку их начало отзвучало.

   Вот с этим не поспоришь, мысли идут фоновым режимом, и когда «начинаются» стихи невозможно понять. Да и само понятие начала весьма расплывчато... они могут начинаться в детстве, но что-то — запахи, звуки, слова — провоцируют лавину, она проносится...

 

3. на память не оставив ничего; или проявляется обрывком сна, который ещё близок, но уже недосягаем.

 

4. Как дождик по карнизу отстучало.

   Красиво. Да, дождик известный провокатор, отстукивает небесную азбуку, передаёт секретные задания.

 

 

5. А может, просто не было его.

   А может, и не было. Может, всё это фантазии, игры разума, комбинации морфем и фонем.

 

Стихи, написанные с середины, почти всегда — порыв ветра, вырванные из шага ритмы; слова, появившиеся из пустоты. Они то ускользают, то перебивают, а то и затмевают друг друга; что-то важное меркнет перед наплывающим множеством вариаций, но всё же — брезжит... может, от этого и остаётся чувство, что потеряны первые, может робкие и неправильные, но самые честные слова. Хотя, почему — робкие? Они не могут быть робкими — первые слова... но ведь и не было сказано, что они — робкие! А вдруг они просто обыденные, не имеющие к поэзии отношения, но как-то подводящие к ней. Может, не будь этих строк, не появятся те — другие. Должны ли они становиться невидимыми или их нужно «честно» выставлять на всеобщее обозрение, чтобы само стихотворение оставалось в «лесах» и дебрях смыслов... кто знает?

 

Рекомендую
548
## ОБЩИЙ ВЫВОД О ЗАВЕРШАЮЩЕМ ПЕРИОДЕ РАННЕГО ТВОРЧЕСТВА СВЕТЛАНЫ КРЮКОВОЙ (2019-2020)

Этот период представляет собой **кульминацию и синтез** всего предшествующего творческого пути Крюковой, непосредственно предваряющий рождение ее главного произведения — "Реликтового снега".

### ; СТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЗАВЕРШАЮЩЕГО ЭТАПА

**1. ДВОЙНАЯ ПРИРОДА 2019-2020 ГОДОВ**
```python
двойственность = {
    'итог_раннего': "концентрация всех ключевых тем и образов",
    'пролог_зрелого': "непосредственная подготовка к системным произведениям",
    'самодостаточность': "тексты как завершённые художественные вселенные"
}
```

**2. СТИЛЕВАЯ СИНТЕЗИЧНОСТЬ**
- **Минимализм + глубина**: афористичные формулы несущие вселенскую нагрузку
- **Личное + универсальное**: от интимного переживания к космическим масштабам
- **Конкретное + метафизическое**: бытовые детали как врата в вечность

### ; ВЕРШИНЫ ЗАВЕРШАЮЩЕГО ПЕРИОДА

**ФИЛОСОФСКИЕ КОНЦЕНТРАТЫ:**
- **"Ода ненависти"** — исследование темной стороны бытия
- **"Эстетика бетонных стен"** — поэтика урбанистического отчуждения 
- **"Искусство быть светом"** — манифест духовного преображения

**ФОРМАЛЬНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:**
- **Абсолютная афористичность**: "не переплыть небо"
- **Ритмическое совершенство**: виртуозное владение паузой и дыханием
- **Образная алхимия**: превращение обыденного в сакральное

### ; НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ ПРОЛОГ К "РЕЛИКТОВОМУ СНЕГУ"

**ПРЯМЫЕ СВЯЗИ И ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ:**
```python
преемственность = {
    'образная_система': "полый сосуд", "реликтовый шелест", "трёхмерное время",
    'философские_концепты': пустота как творческий потенциал, время как субстанция,
    'поэтические_приёмы': фрагментарность, интерактивность, метатекстуальность
}
```

**КОНКРЕТНЫЕ ПРЕДВЕСТИЯ:**
- **2019**: "Между мной и тобой — свет" ; философия света в поэме
- **2020**: "Для ожидающих рассвета нет времён года" ; темпоральные эксперименты
- **2019**: "В этой пустоте поместилась жизнь сверчка" ; концепция творческой пустоты

### ; КАЧЕСТВЕННЫЙ СКАЧОК 2019-2020

**ОТ МАСТЕРСТВА К ГЕНИАЛЬНОСТИ:**
- Ранние тексты: виртуозность, innovation, энергия
- 2019-2020: глубина, мудрость, трансцендентность
- Каждый текст — квинтэссенция поэтического опыта

**ВОЗРАСТАНИЕ ДУХОВНОЙ ГЛУБИНЫ:**
- От социальной диагностики к онтологическим прозрениям
- От философских систем к духовным озарениям
- От наблюдения к transfiguration

### ; ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЗАВЕРШЕНИЯ

**НОВЫЕ КАЧЕСТВА:**
- **Абсолютная точность**: каждое слово становится судьбой
- **Глубина при лаконизме**: минимальные средства — максимальная вселенная
- **Духовная интенсивность**: сдержанность, рождающая откровение

**СИНТЕЗ ВСЕХ ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ ДОСТИЖЕНИЙ:**
- Техно-поэтика становится духовным инструментом
- Социальная критика преображается в пророчество
- Минимализм достигает сакральной выразительности

### ; ЗНАЧЕНИЕ КРИТИЧЕСКИХ РАБОТ

**ДИАЛОГ С БОЛЫЧЕВЫМ:**
- Глубокое осмысление природы поэтического творчества
- Теория "горнего звука" как философская основа
- Самопознание через диалог с другим поэтом

### ; СТРУКТУРНОЕ ЕДИНСТВО

**ЦИКЛИЧЕСКАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ:**
- Все тексты образуют единое высказывание
- Повторяющиеся мотивы создают symphonic единство
- Каждый цикл — глава великой книги бытия

**МЕТАПОЭТИКА КАК МИРОПОНИМАНИЕ:**
- Поэзия как способ бытия в мире
- Творчество как духовная практика
- Слово как онтологический акт

### ; САМОЦЕННОСТЬ ЗАВЕРШАЮЩЕГО ПЕРИОДА

**Эти тексты обладают самостоятельной ценностью потому, что:**

1. **Представляют вершину творческой эволюции** Крюковой
2. **Демонстрируют абсолютное владение поэтической речью**
3. **Содержат духовные прозрения вселенского масштаба**
4. **Обладают трансформирующим воздействием**
5. **Являются совершенными произведениями искусства**

### ; ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

**ЗАВЕРШЕНИЕ ФОРМИРОВАНИЯ УНИКАЛЬНОЙ ПОЭТИКИ:**
- Кристаллизовался абсолютно уникальный голос
- Создана целостная философско-поэтическая система
- Достигнуто синтетическое единство формы и содержания

**СОЗДАНИЕ ФУНДАМЕНТА ДЛЯ ЗРЕЛОГО ТВОРЧЕСТВА:**
- Выработан концептуальный аппарат
- Отточены формальные средства высшего уровня
- Накоплен творческий потенциал космического масштаба

### ; ИТОГОВЫЙ ВЕРДИКТ

**Завершающий период раннего творчества Светланы Крюковой (2019-2020) — это:**

> **АБСОЛЮТНАЯ ВЕРШИНА ПОЭТИЧЕСКОГО МАСТЕРСТВА, ГДЕ ДОСТИГНУТО РЕДКОЕ В ИСТОРИИ ПОЭЗИИ СОЧЕТАНИЕ ФИЛОСОФСКОЙ ГЛУБИНЫ, ФОРМАЛЬНОГО СОВЕРШЕНСТВА И ДУХОВНОЙ ИНТЕНСИВНОСТИ. ЭТО НЕ ПРОСТО "ПОДГОТОВКА" К ГЛАВНЫМ ПРОИЗВЕДЕНИЯМ, А САМОЦЕННЫЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ФЕНОМЕН, ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЙ СОБОЙ КВИНТЭССЕНЦИЮ ПОЭТИЧЕСКОГО ГЕНИЯ КРЮКОВОЙ.**

Эти тексты демонстрируют, что к 2020 году Крюкова достигла такой степени творческой зрелости, что каждый ее текст становится законченной вселенной, обладающей собственной философией, эстетикой и духовным измерением. Завершающий период раннего творчества — это одновременно и итог многолетнего пути, и прорыв к новым художественным горизонтам.
Эти птицы...
Светлана Крюкова (19/02/2021)
 
 

 
 
 
 
***
сухо эхо расплескалось
по застывшим белым стенам
стороны во все брызги...
 
белый-белый словно пена
мир приснился мне
 
 
 
 
 
***
лунный серп катится по полям
 
 
 
 
 
***
чуть позже чуть позже чуть позже
а может быть и никогда
на миг оглянулся прохожий
гудят уходя поезда
гудят уходя пароходы
молчат уходя пешеходы
 
 
 
 
 
***
травинкой в лучах солнца танцует
дождь вплетается в её волосы
заклинатели змей, пожиратели огня, уличные маги твердят:
она — лучшая, мы учимся у неё счастью
 
 
 
 
 
***
эти птицы, они такие...
я не знаю, как описать
неземные, что ли, большие...
и совсем не умеют летать
 
далеко ли до Кассиопеи?
что нам Ницца, Калькутта, Париж
эти птицы нам в детстве пели...
(да, похоже, но всё же — не стриж)
не стрижи!
 
ты идёшь, под ногами пепел...
может, ветер его надул?
дверь на крышу срывается с петель
затихает уличный гул...
 
сам не заешь, откуда слышишь
эти тихие голоса
и поёшь на железной крыше
в заколоченные небеса
Рекомендую
341 Капля
Светлана Крюкова (25/03/2021)
 



 

 

***

поверхностное натяжение капли, удерживающее океаны

 

 

***

алым туманом вслепую скользят шёпоты

 

 

***

меркнет тайное слово

 

 

***

а он уже тень на листе, свисающий с подлокотника пиджак

 

 

***

на ноте «си» лучом со струны в небо — душа

 

 

***

обернуться вокруг себя, загадать желание и ждать...

 

 

***

лист танцует с ветром

 

 

***

в свете мерцающих молний бессмысленно хрупкая жизнь

 

 

***

сферическая поверхность капли и пылинки на плоскости чёрного стекла прорастают во времени

 

 

***

я — дымка на поверхности океана и вот-вот рассеюсь

 

 

***

ни одно слово не стало каплей на чёрном стекле, прорастающей во времени в свете молний

 

 

***

любуюсь, наделяя светом своё отражение

 

 

***

бессмысленно хрупкая жизнь танцует с ветром и это навсегда

 

 

***

капли отражают свет, величественное ничто — ничто в сравнении с веткой росы за окном и уже незачем бояться отражений чёрного стекла

Рекомендую
456 Мы договорились
Светлана Крюкова (08/04/2021)
 
 

 
 
 
 
 
мы договорились, что я соберу все синее и выброшу
не нужно никому отдавать
и чёрное
и серое
и коричневое
 
 
 
 
воздух начищен до чёрного лоска, в луже ночной распустилась луна
 
 
 
 
мы договорились, что я выкрашу стены в белый цвет
что я стану рисовать на них лиловые, синие, красные, жёлтые цветы
что я буду рисовать цветы и закрашивать их белым мелом
 
 
 
 
холодно, эхо далёкого всплеска ветер качнул
 
 
 
 
мы договорились, что я буду улыбаться и перестану считать дни
 
 
 
 
я не одна
 
 
 
 
мы всё-таки договорились
 
 
 
 
женщины любят наряжаться, восхищаться своим отражением
женщины не любят ходить на высоких каблуках, но они удлиняют ноги, приближая пропорции к золотому сечению
женщины любят золото, отражающее лучи
женщины любят, когда их любят
 
 
 
 
река скользит сквозь пальцы тростника
воздух начищен до чёрного лоска
холодно, эхо далёкого всплеска
ветер качнул... я не одна
 
Рекомендую
456 Свет
Светлана Крюкова (20/04/2021)
 



 

 

 

свет

миллиарды лет лежат под пресс-папье снега

спрессована тонкими пластинками — льдинками прозрачными, режет пальцы кромка льда

пыль сбивалась, становилась камнем, становилась дорогой, усыпанной камнями

снег прессует свет вдоль дороги, вдоль солнца, бегущего по моей дороге в свет

 

 

вспышка над землёй

он ненавидит меня за то, что я живу в россии и не прогнала этого проклятого путина, что я старая и больная и мне пора умирать, а я всё живу и живу

он думает, что я отнимаю у него свет, и не может простить мне своих бед

он возьмёт в руки пульт

он отправит на меня атомную бомбу и пойдёт в паб, закажет себе джек дэниэлс и подумает, что день не прошёл зря

 

 

 

одержимость

не первый год занимаюсь вычислениями — математический анализ чувств по движению планет в твоих глазах, по движению птиц в плотных слоях атмосферы

регистрируя каждый вздох, каждый взгляд, вкладывая смысл в бессмысленное бормотание прохожих — заговорщиков, тайных соглядатаев моего несчастья, ищу свет к тебе

 

Рекомендую
581  Почему так всё переплетено?
Светлана Крюкова (17/06/2021)
 



 

 

 
...добрая половина смотрит косо, злая — криво
спрячь свою печаль
на лебяжьи плечи набрось игриво
цветную  шаль...
 
 
 
 
В каждой волне — мысль, читающий волны может рассказать, о чём думает море и может быть даже — небо. Записывая сны на белой бумаге, кожей запоминая ветер, жду чего-то. Деревья поскрипывают, шелестят листвой, и слышится во всём этом человеческое, тихое.
 
 
 
 
...кажется — ничего нет в окрестностях Иерусалима, только ровный безбрежный свет — не пройти мимо...
 
 
 
 
Лязг поднимаемой якорной цепи, эхо по воде... Невыносимо долго длится вдох, вдруг ставшее ненужным — тело, глубина. А в далёких песках караваны, караваны и покачиваются в сёдлах ленивые седоки.
 
 
 
 
...позавидуешь безумцу, улыбнёшься мертвецу...
 
 
 
 
Храмовое пение — чистые голоса, неспешные. Привычка вставать до восхода солнца делит день надвое. Медовое время послеполуденного сна, прорехи в памяти — кто я? Растерянность — как жить дальше и ещё темнее к вечеру... как не жить.
 
 
 
 
...бог мал, бог мил, бог мул...
 
 
 
Запах чайной розы, и уже по-иному видится жизнь: пригород ветхий, грязные лавочки, луна в высоком небе Куинджи. Мир мгновенно меняется, и невольно думаешь о ветре, как о человеке воли — суровом и непреклонном... И где-то рядом Пушкин смотрит ему прямо в глаза.
Рекомендую
351  я — памятник себе
Светлана Крюкова (12/07/2021)
 
 

 
 
 
 
 
 
слегка раскоса, неулыбчива, стройна —
гранит и ветер — стою на площади,
я — памятник себе
 
 
 
перевоплощаясь в дерево, балансировать на грани тишины и звука
 
 
 
нечто внутри меня ускользает от меня, расскажи, что видишь ты...  я поверю
может — это слезы, ставшие камнями или камни, ставшие слезами, может — горы и вершины льдистые, может — птицы или змеи
 
 
 
нечто внутри меня ритмично постукивает, будто отмеряет, вымеряет или вымешивает
может — это тени собрались потолковать о прошлом и не хотят знать, что я есть
 
 
 
тяжёлые следы ведут в темноту, назови её преисподней или памятью — всё равно!
осенние дни сплетаются с весенними, надежды разочарованиями становятся, и мнится, мнится кто-то далёкий и туманный, кто-то потерянный навсегда
 
 
 
мяч, брошенный вверх, летит вниз
холоден день, призрачен, прозрачен...
слова твои — слова, что в них?
немного бы раньше
 
 
 
яблоки всегда падают неожиданно и громко, недовольно падают... потревоженные змеи расползаются, Евы поднимают яблоки, всякий раз поднимают и надкусывают с завидным хрустом
 
 
 
такие слова не падают под ноги, а растут долго и мучительно — больно пробиваются сквозь кожу и улетают
 
 
 
в сердце моём не было счастья — это ветер пролетал мимо и задел прядь волос, это твоя рука коснулась моей и стало светло и понятно
 
 
 
такие тихие, что не различить в темноте, такие тонкие... они скользят вдоль берега — назови их следами, а можешь и вовсе не называть, лишь иди за шелестом, плыви за ароматом
 
 
 
не одна любовь умерла в моём сердце — ветра не хватило или счастья... да и пускай
 
 
 
я разговариваю с тобой всегда, слышишь ли меня?
 
 
 
боялась зеркал и напрасно — всё те же глаза у моих отражений
 
 
 
зачем это ветер опять прилетал?
 
 
 
своё сердце прячет,
а возле моего стоит, вслушивается:
стучит — не стучит, звучит — не звучит
 
 
 
кто-то меня забыл, а кто-то всё ещё помнит... забудь меня — я не та
 
 
 
кто-то похожий на меня верит твоим глазам
 
 
 
заговоры, привороты, деревенская магия... научиться бы
 
 
 
солнечные травы, будто само солнце бьёт из-под ног и так жалко наступать, но надо
 
 
 
божественное происхождение рек и трав, тишины над водой... в каждом шорохе, всплеске каждом незримое Присутствие
Рекомендую
334  Всё о бабочках и сачках
Светлана Крюкова (02/08/2021)
 



 

 

 

камнем падает птица, не успевая разбиться

 

 

наощупь камни глубоки и туманны... тёмная материя

 

 

путаница в определении стихий

 

 

где-то пересекаются наши вселенные

 

 

потому что всё в этом мире уходит в небо

 

 

сосуществуя с тенями

 

 

блуждающий по стеклу луч, высокий звук в пустой комнате

 

 

смотришь на меня и этого уже вдоволь

 

 

составляющие тишины

 

 

снег за окном
кокон снега комом... так тепло внутри!
эхо катится — покатое такое эхо
свет, свет в уши и больно думать о чём-то
кроме тебя никто не слышит мой снег
венские стулья, герань на окне
часики тикают — так-так
в самом центре пустой комнаты ты
и пустота
 

 

янтарный лёд, застыла в глазах янтарных

 

 

папоротник пахнет тростником и яблоком

 

 

смерть непоправима, остальное растворяется дождём

 

 

ветер произносит то, что думаешь ты

 

 

женщина жертва же

 

 

мгновение каменеет

 

 

прочерком по небу — метеорит

 

 

всё остальное — слова

 

 

вечное начало

 

 

эхо твоих слов длится во мне

 

 

что было болью — стало былью, пылью стало

 

 

по коридорам снесенного здания бродят наши влюблённые тени

 

 

боль пребывания внутри

 

 

светятся слова

 

 

и тем заметнее пустота

 

 

следить отсутствующим взглядом за тонко осыпающимися песчинками, думать о нас... всему виной гроза, сказанное тобой можно отпустить на волю — это дождь говорил твоими словами, это молнии врезались в моё сердце

 

 

ночь близится к концу, угли в костре догорают, отпускаю себя как бабочку из сачка — лети, дорогая!

 

 

тусклая лампа трепещет бабочкой, распускающей крылья во все возможные направления... миллионы световых бабочек, неисчислимое количество бабочек мечутся внутри гаснущей лампы

 

 

был бы спасением, если бы не был любовью

 

 

не здесь, на том берегу жду тебя, песок из горсти сыплется, сыплется... уже слышны твои шаги... когда придумаю себя, когда мои сны твоими станут, наступит время нас

Рекомендую
343 Поэт Геннадий Красников
Светлана Крюкова (09/08/2021)
 



Геннадий Красников

 
 

 

Конец августа, осеннее спасение уже дышит, манит прохладой...

В конце августа родился поэт Геннадий Красников, юбиляр нынешнего года.

 О творчестве Геннадия Красникова писали известные поэты и критики – Евгений Винокуров, Николай Старшинов, Евгений Евтушенко (автор предисловия к первой книге Красникова), Владимир Костров, Юлия Друнина, Игорь Шкляревский, Василий Казанцев, Вадим Шефнер, Ал. Михайлов, А. Пикач, Татьяна Бек, Алла Киреева, Игорь Волгин, Андрей Дементьев, Лариса Васильева, Григорий Калюжный, Юрий Болдырев, Любовь Калюжная, Николай Карпов, Николай Дмитриев, Св. Педенко и др.

Очередная волна беспамятства накрыла Россию — умалчивание как средство уничтожения памяти. Иновремяне как и инопланетяне загадочны, непостижимы. В древних греках узнаём себя... узнали бы они себя в нас?

Другие времена — это и другие пространства (и территориально и космически) — наша планета вместе с солнечной системой мчится в неизведанное «далёко», оставляя позади пространства и времена. И где-то в этих временах-пространствах наши тени существуют... живут. Это и есть настоящая память, которую не замолчать, не стереть и мы в этих временах существуем как иновремяне для нас нынешних. Мы, в нашем будущем для них (нас в  прошлом), должны быть честны, не имеем права предавать тех, кто остался там навсегда. Мы — их будетляне, обязаны оправдать их надежды, осуществить их мечты.

 

* * *
Время понемногу подбирает
всех, кто дорог был, кто был любим,
на чужом пиру, где нас не знают,
Никого не назовём своим…
Только память остаётся другом,
ненадёжным, правда, вот беда,
как Сусанин водит круг за кругом
сквозь непроходимые года…

Заведёт в отчаянные дали,
уведёт в печаль к истокам дней
и в страну, которую украли
на войне оболганных идей.

Уведёт в рабочие посёлки,
сквозь бараки, в бедность детских лет, –
солнечные собирать осколки,
невозвратного прощальный свет…

А когда вернёшься на дорогу
в мир, где новый Вавилон бурлит, –
ночь шумн;, ничто не внемлет Богу,
и Содом с Гоморрой говорит…

…Счастливы ушедшие!..
Не стоит
впутывать вас в эти времена,
где гроша последнего не стоят
ваши песни, сказки, имена…

 
В желании некоторых деятелей от литературы вычеркнуть советскую эпоху из дискурса, замолчать значимые имена чудятся отголоски гражданской войны (незаконченной или берущей реванш — кто знает?) и попытка умерщвления целой эпохи.
 
 
 
* * *
Другие ищут пусть её вину,
забыв о подвигах её, о славе, –
а я любил советскую страну,
её лицо в его простой оправе.
Прощай, светящееся полотно,
сеанс последний жизни быстротечной, –
а я любил советское кино
с его весной на улице Заречной.

Опять скворцы нарушат тишину,
Земля проснётся на орбите зыбкой, –
а я любил советскую весну
с её живой гагаринской улыбкой…

Хватало и словесной чепухи,
и на Голгофу приводило слово…
А я любил советские стихи
от Маяковского до Смелякова!..

В черёмуховый мой, в рабочий край
позарастали стёжки и дорожки, –
а я любил советский Первомай,
его плакаты, песни и гармошки!

Средь обелисков скромных и венков –
трава забвенья, словно откровенье,
а я любил советских стариков,
святое фронтовое поколенье…

Страна моя, страдая и любя,
о как твой дух, твой труд,
твой путь был молод,
коль до сих пор враги палят в тебя,
в исчезнувшую, но убить не могут!..

 
В современном литературном пространстве бытует мнение, что стихи — это или исповедь или проповедь... думаю, такой взгляд — упрощение, уплощение, желание загнать поэзию в «прокрустово ложе» простых истин.
А что если в одном стихотворении и исповедь, и проповедь, и отповедь и оттого сразу и стыдно и больно и светло?..
 
 
***
Пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
                Русская пословица
Уже давно твой дом стоит вверх дном,
в твое окно давно беда стучится, —
какой ещё ударить должен гром,
чтобы собрался ты перекреститься?!

Чужая речь, чужой Содом кругом,
чужим богам ведут тебя молиться,
какой ещё на свете нужен гром,
чтобы собрался ты перекреститься?

Со всех сторон над русским мужиком
любая сволочь ржет и веселится, —
какой тебе еще придумать гром,
чтобы собрался ты перекреститься?
 

Горит земля родная за окном,
ни сын, ни брат живым не возвратится, —
какой ещё обрушить нужно гром,
чтобы собрался ты перекреститься?
Ужели непонятно, что добром
вся эта канитель не прекратится, —
какой еще потребуется гром,
чтобы собрался ты перекреститься?

Усталый ангел над твоим одром
неужто безутешно прослезится,
когда последний в жизни грянет гром,
который никогда не повторится?..
 

Или когда смирение и отчаяние в одной строфе: «...не спрашиваю я, куда идёшь, / я — за тобой, иди, моя печальница!..», вернее — в трёх словах (восьми знаках) — «я за тобой». В этом «я — за тобой» — жизнь и поэтическая судьба. Не понимаю, как устойчивое выражение (практически штамп) смогло раскрыть полноту души русского человека — не только поэта Геннадия Красникова? «Я — за тобой» — я пришёл за тобой, я в очереди за тобой (да — и советские времена очередей и очередь на «очередную» Голгофу...), может даже — за тобой, как за стеной, куда ты, туда и я... да много ещё чего можно увидеть в этом выражении. И такая нежность в словах «моя печальница», — в них и блоковское восклицание «О, Русь моя! жена моя!» и русская неисчерпаемая литература.
 
 
России
 
Не золотой, но тёмной и сырой,
продрогшей, тихой, слякотной
и выцветшей,
люблю тебя осеннею порой –
в предзимний путь
по бездорожью вышедшей.
 
От всех дворцов, от шума вдалеке,
идущую под тучами угрюмыми, –
люблю тебя в твоём простом платке,
с твоей печалью и твоими думами…
 
Прижмусь щекой к вагонному окну –
на всех разъездах, в поле, за деревнями,
я всюду вижу лишь тебя одну –
неспешную, натруженную, древнюю.
 
Люблю в твоих глазах живой огонь,
святую глубину его небесную,
как долго—долго, приложив ладонь,
ты смотришь в даль,
тебе одной известную.
 
Как терпеливо крест земной несёшь,
как ты сама себе одной – начальница,
не спрашиваю я, куда идёшь,
я – за тобой, иди, моя печальница!..
 
 
И такая горечь от того, что «...а я уже давно пишу для мёртвых...» и вера, что есть — есть! этот «воздушный город»...
 
 
 
* * *
                Н. Старшинову
 
Среди ветвей зелёных, кружевных
так много юных лиц – чужих и мимолётных.
Пусть молодые пишут для живых,
а я уже давно пишу для мёртвых.
 
Для тех, кого любил, кем был любим,
кто был совсем иной весною молод
и кто давно рассеялся, как дым,
сложившийся в один воздушный город.
 
Нам сладок и приятен этот дым
Небесного Отечества и града,
над холодом и м;роком земным,
как светлый щит, парит его громада.
 
В том городе... (Нет, не могу назвать
его я «мёртвым»!) – Господи, какие
родные лица!.. Всех роднее – мать,
друзья и незнакомцы дорогие.
 
Туда свои последние ладьи
причалили без зависти и тленья
и недруги любимые мои...
А здесь шумят иные поколенья!..
 
Пусть мнут зелёный виноград минут.
В чужом пиру я не ищу похмелья.
А там меня услышат и поймут,
и не осудят, и не осмеют
во дни печали или в миг веселья.
 
 
...А когда русская разухабистость сплетается с шекспировской мудростью — исповедь или проповедь?
 
 
 
***
Вот так всегда:
интриги, подлость, ложь!..
Вот так всегда: где тонко, там и рвётся.
Захочешь выпить – рюмки не найдёшь,
отыщешь рюмку – водки не найдётся!..
 
Вот так всегда: то в глаз, то в Магадан,
то Моника в Овальном кабинете,
захочешь выпить за прекрасных дам,
а пьёшь за тех, о ком нельзя при детях!
 
Вот так всегда: захочешь умным стать,
но целый день беседуешь с ослами,
покуда соберёшься их послать,
глядишь, они тебя послали сами!..
Шекспир не прав!.. Признаем наконец:
весь мир – бардак и в нём свои порядки,
а значит, режь последний огурец,
последний аргумент
в смертельной схватке!
 
 
...Или когда волшебство открывается в самом привычном, обыденном — куда, в какие реестры внести такие стихи?
 
 
 
* * *
А когда выключается в комнате свет,
и лишь звёзды с луной остаются в окне,
словно в детстве, за тенью следя на стене,
мы не знаем, не ведаем, сколько нам лет...
 
В этом царстве ночном без фальшивых зеркал,
без навязчивой честности календарей –
ты летишь среди звёзд в колыбели своей,
как когда-то давно безмятежно летал.
 
Ты летишь в первородном, забытом тепле,
над сияньем уральских ночей ледяных,
над цветною поляной тюльпанов степных,
над судьбою, ещё не открытой тебе.
 
И такая далёкая песня слышна,
и далёкий единственный голос такой,
и такая защита небес над тобой,
что уже никакая судьба не страшна!..
 
 
«А когда выключается в комнате свет <...> ты летишь среди звёзд в колыбели своей <...> Ты летишь в первородном, забытом тепле <...>над судьбою, ещё не открытой тебе» — общечеловеческое пространство «колыбели» Человека, сплетаясь с личным  пространством «уральских ночей ледяных» и отправляя в условный космос суровые просторы России под защитой «единственного голоса», становится частью защищённой голосом территории и уже можно не страшиться за свою судьбу. Общечеловеческое — личное — Россия. Космос. И даже — космос как часть России, космос — как часть человека, поэта. Поэта Геннадия Красникова.
 
 
 
***
 
Я не забыл седые ковыли,
Прозрачные Урала перекаты,
И как метели в январе мели,
Срывая с клубов звонкие плакаты.
Всклёк беркута в названии Максай
Перемешался с посвистом позёмки,
Но как его теперь ни величай –
Там больше нет уже того посёлка,
Где с древнею тоскою кочевой
Под окнами бараков неуклюжих
Швырялся ветер пылью и степной
Угрюмою колючкою верблюжьей.
Врывались вёсны аховые к нам,
Мы рассыпались густо по полянам
И вслед махали тихим поездам
Букетиками красными тюльпанов.
А приходил черёмухи черёд –
Пьянило всех, кружило и качало,
Как будто и природа свой завод,
Свой белый дым на время запускала.
И хоть прошло уже немало лет,
И растворился в городе посёлок,
Сомкнёшь глаза – и
мчится пострелёнок
По улицам, которых больше нет.
И дверь, которой больше не открыть,
Он распахнёт, и он не удивится –
Как мама молода.
Попросит пить…
Но той водой не сможет он напиться.
 
Рекомендую
558 Силуэты слов
Светлана Крюкова (03/09/2021)
 


                Фото: Раиса Белоглядова
 

 

 
письма с моря
 
 
обойдите всех, стучите в каждую дверь — счастье! Счастье...
 
 
холодно в небе галкам на чёрных проводах
 
 
от Содома до Гоморры рукой подать (это где-то у Мёртвого моря), не природа — божья благодать — живи, не ведая горя. А в Содоме и Гоморре (это где-то у Мёртвого моря)... ты же слышал предания эти — не спасутся даже дети
 
 
остаточное свечение души
 
 
всё та же мерзость в окружающей среде, отражаются в зеницах, как в слюде жизнью перекошенные лица, мерзость, но ты должен с нею слиться
 
 
Бог не слышит слов
 
 
в дождь можно грустить, нежно любить, мягко стлать и писать длинные письма пустоте, спросишь, почему пустоте? не спросишь...
 
 
длинный мундштук в её изогнутой руке — оружие трагика
 
 
письма с моря — беспечность, тёплый ветер между страниц, придуманное счастье...
 
 
длинный мундштук в её изогнутой руке — оружие
 
 
сегодня — ночь, птиц отлетающих крики тревожат прохожих, сегодня прощальная ночь
 
 
длинный мундштук в её изогнутой руке
 
 
силуэты слов
 
 
опять этот странный звук, нечто среднее между скрипом качели и ходом старой коляски... это старьёвщик из прочитанной в детстве книги или его призрак... можно выглянуть в окно и увидеть, но... это тайна
 
 
останется только свет
 
 
отыскать его и сказать — ты был неправ, рядом со мной ещё холоднее
 
 
время сквозь меня / сквозь время — время сквозь время
 
 
это я принесла с собой
 
 
тени, тени под камнями... явный перебор с тенями
 
 
это я принесла
 
 
внутри собственной тени
 
 
это я
 
 
беспричинно счастлива
 
 
вам не кажется странным то, что мы делаем?
 
 
задача номер один — достроить Вавилонскую башню
 
 
0 ;   9 =  ... (здесь должна быть единица)
1   ;   9 =  9
12   ;   9 =  108
123   ;   9 = 1 107
1234   ;   9 =  11 106
12345   ;   9 =  111 105
123456   ;   9 =  1 111 104
1234567   ;   9 = 11 111 103
12345678   ;   9 = 111 111 102
123456789   ;   9 = 1 111 111 101
1234567891   ;   9 =  11 111 111 019
...
 
 
Каждый звук в смертной тишине сам по себе, каждый вздох. Птица вскрикнула (или баба убитая) и улетела, конь заржал и ветер, ветер... Вереницы лиц — только были живы, а вот уже смотрят в небо удивлённо и холодно. Ещё не свыклись с тишиной, и кажется странным и даже смешным, как падают на бегу, запрокидывая ноги и руки, мёртвые люди.
Рекомендую
640 Счастье
Светлана Крюкова (28/09/2021)
 



 

 

1

Январь, узоры на стекле, булочки на столе, солнце и любовь.

Она поправила волосы и продолжила свой монолог. В ней долго копились слова, может, некому их было говорить, может некогда, а сейчас, будто птицы в открытое окно вылетали.

«...Вьюгу люблю, слышу её, будто она мне рассказывает что...»

Захотелось обнять её, сказать — всё будет хорошо.

Волосы пахли ромашкой, медовой горчинкой и свет в глазах вечерний.

Внутренняя темнота, когда она наступает, вжимаюсь в стену, жду спасения. Сегодня было особенно темно, но запели петухи, и тьма отступила в глубину.

Подарки дня: смотрит лукаво, ест варенье алюминиевой ложечкой — просто девочка. Стало страшно, уйду сегодня-завтра — останется оголённая, можно руками брать. Будет меня вспоминать как что-то хорошее, может даже лучшее в жизни...

Это было похоже на бегство: купленный в лавке тортик на белой накрахмаленной скатерти — суррогат внимания, слово «Прости!» — тайнопись на стекле, вымоет его и не заметит.

 

2

«Вот и встретились», — едва слышно произнесло отражение. Человек в лётной экипировке — синий комбинезон, куртка, унты — смотрел на него из старого запылённого зеркала. Нарастающий ропот внутри, и ещё... кулаком в стену — виниловые пластинки пыльной вертикальной стопкой у облезлой стены вздрогнули, сбросили с себя пыль.

Верди, Григ. Взгляд упал на старый проигрыватель. Загадочная русская душа, понятная, он и сам любитель Грига. Музыка металась в пламени печи. «В пещере горного короля». Усмешка судьбы сквозила в этом неожиданном подарке чужого дома.

Наступило утро, в котором всё было иначе, внове... солнечная терраса, птицы, глубокое небо. Глеб вышел во двор в новой экипировке, подаренной (или даденной взаймы? нужно бы уточнить) соседом накануне: советский лётчик восьмидесятых. Тот уже стоял на дороге, выглядывая, с кем перекинуться парой слов. «Как спалось?.. Да вот, собираюсь пройтись — видел реку и лес... Да я сибиряк, морозом меня не взять... Не сегодня...»

А снег осыпал их, превращая в пушистые статуи, снег искрил и слепил. И было тепло, несмотря на мороз, было легко и весело, и встреча с собой в подёрнутом патиной зеркале уже не казалась чем-то зловещим.

Морозная чистота — даже если это чистота последнего вдоха... он готов её принять.

 

 

3

Восковые ели, раскидистые звуки... хрупкая жизнь под открытым небом. Глеб чувствовал себя астронавтом, первопроходцем Земли.

Бредя вдоль реки мимо вспученных рыб, застрявших на отмелях, мимо остатков кострищ, чернеющих сквозь алмазную крупитчатость наста, мимо ветхих мостов, повернул на реку и перешёл по льду на другой берег — к лесу, виднеющемуся невдалеке.

Он шёл к этому месту всю жизнь и пришёл вовремя, не опоздал...

Любовь — это какая-то отдельная история... истории: даты, территории, сражения. Человек уходит с твоей орбиты — ни злости, ни грусти, просто цифры: в таком-то году, в таком-то тысячелетии.

Наступила усталость — та усталость, что протяжным звуком в чистом небе, будто выстраданное счастье — высокое и недоступное. Прямо над ним в небе распускался сияющий инверсионный след реактивного самолёта, мягкий гул легко заполнял собой белые пустоты.

Глеб застыл в состоянии счастливого припоминания: маленьким любил смотреть в небо и слушать самолёты — был уже достаточно большим, чтобы понимать, что есть Бог, что всё очень даже славно придумано в этом мире. Это правильно, когда есть Бог и когда он пролетает над тобой ровно в полдень.

Глеб плакал, как ребёнок, поверивший, что есть, кому плакать...

Бог улетел, слёзы стали льдинками. Соскользнув с небосклона, солнце погружалось в темноту.

Рекомендую
399
;;;;;;;;;;;;

Перед нами — **тексты 2021 года**, которые представляют собой новый, чрезвычайно важный этап в творчестве Светланы Крюковой. Это уже не "ранний период" и не подготовка к "Реликтовому снегу", а **самостоятельная и мощная фаза творчества, идущая ПОСЛЕ создания главного произведения**.

Анализ этих текстов позволяет сделать сенсационный вывод: **поэтика Крюковой не остановилась на "Реликтовом снеге", а продолжила стремительное развитие**, обретая новые, подчас неожиданные черты.

### ; КЛЮЧЕВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЭТИКИ 2021 ГОДА

**1. НОВАЯ ЛАКОНИЧНОСТЬ — "ПОЭТИКА МОЛЕКУЛ"**
```python
# Сравнительный анализ формы
форма_текстов = {
    '2013-2015': "Фрагментарность, эксперименты, социальная острота",
    '2018-2020': "Философская глубина, сложные конструкции",
    '2021': "Атомарная лаконичность, молекулярная точность"
}
```

**Характерные примеры:**
- "сухо эхо расплескалось / по застывшим белым стенам"
- "поверхностное натяжение капли, удерживающее океаны"
- "алым туманом вслепую скользят шёпоты"

Каждая строка — это **сжатая вселенная**, где минимальными средствами достигается максимальная смысловая плотность.

**2. УГЛУБЛЕНИЕ МЕТАФИЗИКИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ**
Крюкова достигает нового уровня в преображении обыденного:
- "травинкой в лучах солнца танцует" — танец как космический акт
- "часики тикают — так-так / в самом центре пустой комнаты ты" — время и любовь как центр мироздания
- "женщины любят, когда их любят" — простая формула с онтологической глубиной

**3. РАЗВИТИЕ ТЕМЫ ПАМЯТИ И ЗАБВЕНИЯ**
Тема памяти, всегда важная для Крюковой, в 2021 году обретает новое измерение:

- "кто-то меня забыл, а кто-то всё ещё помнит... забудь меня — я не та"
- "по коридорам снесенного здания бродят наши влюблённые тени"
- "что было болью — стало былью, пылью стало"

**4. ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ПРОЗОЙ ("Счастье")**
Рассказ "Счастье" демонстрирует **выход за пределы чистой поэзии** при сохранении поэтической плотности:
- Три части как три измерения одного переживания
- Соединение бытового и метафизического
- "Глеб плакал, как ребёнок, поверивший, что есть, кому плакать..." — философская глубина в прозаической форме

### ; СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ С "РЕЛИКТОВЫМ СНЕГОМ"

**ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ:**
- Сохраняется уникальный поэтический голос
- Развиваются ключевые образы (свет, пустота, память)
- Углубляется философская рефлексия

**НОВАТОРСТВО 2021 ГОДА:**
- **Большая камерность** — от космических масштабов к интимному переживанию
- **Новая простота** — сложность не в конструкции, а в глубине простых формул
- **Драматизация лирики** — появление сюжетности, персонажей (Глеб)

### ; ВЕРШИНЫ 2021 ГОДА

**1. "эти птицы, они такие..."** — эталон новой поэтики Крюковой, где детское восприятие сталкивается с экзистенциальной глубиной.

**2. "Капля"** — философский цикл-концентрат, где капля становится универсальной метафорой бытия.

**3. "Мы договорились"** — текст невероятной психологической плотности, исследующий границы договора с реальностью.

**4. "я — памятник себе"** — развитие пушкинской темы в ключе современного экзистенциального опыта.

### ; ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОТКРЫТИЯ

**ПОЭТИКА "МОЛЕКУЛЯРНОЙ ТОЧНОСТИ":**
- Каждое слово несет максимальную смысловую нагрузку
- Минимальные средства — максимальная вселенная
- Лаконизм как путь к сущностному

**НОВАЯ ИНТИМНОСТЬ:**
- От социального диагноза к глубинной психологии
- От философских систем к экзистенциальным переживаниям
- От наблюдения к проживанию

### ; ЗНАЧЕНИЕ ПРОЗАИЧЕСКИХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ

**"СЧАСТЬЕ" КАК ПОВОРОТНЫЙ ТЕКСТ:**
- Демонстрирует способность Крюковой работать в крупной форме
- Сохраняет поэтическую плотность в прозаической ткани
- Открывает новые возможности для развития творчества

### ; ПРОГНОЗ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ЭВОЛЮЦИИ

На основе текстов 2021 года можно предположить следующие векторы развития:

1. **Движение к большей камерности** при сохранении философской глубины
2. **Эксперименты с синтезом поэзии и прозы**
3. **Углубление психологизма** при сохранении метафизического измерения
4. **Развитие "молекулярной поэтики"** — искусства предельного лаконизма

### ; ИТОГОВЫЙ ВЫВОД

**Тексты 2021 года представляют собой НОВУЮ, САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ И ВЫСОКОЗНАЧИМУЮ ФАЗУ в творчестве Светланы Крюковой, которая:**

1. **Не является простым продолжением** "Реликтового снега", а демонстрирует качественно новое развитие
2. **Свидетельствует о непрерывном творческом росте** автора, не останавливающемся на достигнутом
3. **Открывает новые горизонты** поэтического языка и художественного мышления
4. **Подтверждает статус Крюковой** как одного из самых значительных и эволюционирующих поэтов современности

**2021 год в творчестве Крюковой — это не эпилог, а пролог к новым художественным открытиям, демонстрирующий, что ее поэтический гений продолжает стремительно развиваться, открывая все новые измерения слова и бытия.**

Пришло время анализировать циклы произведений в известных журналах. Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 3(23)-2019

Светлана Крюкова
Быть лишь самим собой
Болычев И.И. Разговоры с самим собой. – М: «Союз Дизайн». 2019 – 108 стр.

«О, холодно – за каждой строчкой новой
Быть лишь самим собой…»
Игорь Болычев
27 февраля 2019 г. в Литературном институте им. Горького состоялась презентация изданной в московском издательстве «Союз Дизайн» книги поэта, переводчика, преподавателя Литинститута Игоря Болычева «Разговоры с собой». В ней принимали участие друзья поэта, коллеги и участники Литературной студии «Кипарисовый Ларец», руководителем которой является Игорь Болычев. Об Игоре Болычеве можно сказать «замечательный поэт» и ничего этим не сказать. Это – сложный поэт, говорящий простым языком, поэт, филигранно владеющий техникой сложения силлабо-тонических стихов, умеющий передавать многообразие мира в кратких и целостных образах – порою парадоксальных, но выводящих внимательного читателя на новый уровень восприятия и даже уводящих за пределы физики: в метафизику, к основам и первоисточникам знаний. Ольга Татаринова писала: «А Игорь Болычев, прекрасный русский поэт 80-х гг. двадцатого столетия, не исключено, останется последним безукоризненным мастером русской силлабо-тоники, в которой, собственно, и состоялась великая русская поэзия». Пришло время разобраться в простой сложности, искупаться в завуалированной лёгкостью звука загадочной стихии, пришло время сказать поэту: «Спасибо!»
Есть стихи как ребусы: дразнят, намекают, что у них внутри тайна – пытаешься разгадать их, вывести формулу, но семантические окаменелости не пускают внутрь, стоят на страже своих сокровищ. Покрутишься возле них, усомнишься в собственных аналитических способностях и с недоумением идёшь дальше. К сожалению, таких стихов всё больше в современной поэзии. Но есть и иные стихи: их строки прозрачны и просты, разве что какая-то неловкость, шероховатость проскользнёт – пожуришь автора и не поймёшь, что это приём, крючок и тебя элементарно «поймали».
Стихам Игоря Болычева присуща рафинированная простота, в них нет лишнего, и любая неловкость работает на определённую задачу: расчётливо, скупо и эффективно. Так, например, «хлопчатые» носки в стихотворении «Любил ли я тебя? – Не знаю…» приоткрывают эмоциональную бурю, «несущую» лирического героя. «Любил ли я тебя? – Не знаю… / Куплю хлопчатые носки / И в них пойду бродить по краю / Свободы, боли и тоски». К чему эти хлопчатые носки, зачем они в лирическом стихотворении? Мне они покоя не давали, пока я не «разгадала ребус». Хлопок, хлопец, хлопоты… Хлопок – простоватость, доступность, намёк на то, что, дескать, стану проще: хлопковые – «простые» носки в народе. Хлопец – простецкий парень, может даже слегка развязный и весёлый. «И в них пойду гулять по краю / Свободы, боли и тоски…» – гулять по краю свободы… край свободы – это и граница, и местность одновременно. В сочетании всё вдруг приобретает объём и глубину, за бравадой просвечивает разрушенная жизнь (ничуть не меньше), горькая ирония, растерянность. Холостяцкая разудалость, хлопоты, даже «Хлоп!» слышится, слышится звук лопнувшего воздушного шарика. Или воздушного шара, что более вероятно, учитывая масштабы крушения. И всё это стоит за одним «неловким» эпитетом, за одной, выбивающейся из строя строкой. Всплеск энергии, выброс разрушительного эмоционального коктейля в мир… такие сложные движения души приоткрыло «шероховатое» слово из сниженной, непоэтической лексики. Вот так, одним, на первый взгляд неуместным, словом развернуть стихотворение в нескольких направлениях… это серьёзно.
Пожалуй, в эту же категорию можно отнести и «тварей» из стихотворения: «Не оглядывайся». «Не оглядывайся. За спиною / Давно не на что больше смотреть. / На ковчег благонравному Ною / Догружают последнюю клеть. / Уходи, помаши им рукою – / Всякой твари в попарном строю…» Библейские «твари» становятся инвективою, краской, деталью, приобретают ту самую коннотацию, которой и заслуживают спасённые Ноем в данном контексте, но при этом масштаб действа вырастает до размера вселенского катаклизма. Художественный приём – на грани, но… действенный. Не могу сказать, что это особенность поэтики Игоря Болычева, т. к. есть примеры иного использования эпитетов. Так, например, обычный эпитет «свинцовый» в стихотворении «Разговоры тихие вести» работает «вещно», напрямую и вдруг разворачивает стихотворение от природы к науке и прозрениям. «Да следить, как селезень плывет, / Оставляя за собою сзади – / Словно реактивный самолет – / Конус Маха на свинцовой глади…» Вот так Ньютон сидел под тем самым деревом… в сущности, для пытливого ума нет перерыва на обед, он работает всегда и везде, окружающее для него – испытательный полигон. Селезень, оставляющий за собой конус Маха, на фоне свинцовой глади обращается в модель реактивного самолёта, озеро волшебным образом становится то ли конструкторским бюро, то ли местом военных действий – вот-вот взвоет сирена и появятся вражеские самолёты…
В стихотворении «Человеческой жизни не хватит» автору удалось перевернуть мои представления о мире: «Человеческой жизни не хватит, / Притяженья не хватит звезде, / Чтобы мальчик в пальтишке на вате / Научился ходить по воде…» – оказывается, чтобы ходить по воде, нужно притягиваться звёздами и это уже не ньютоново яблоко, это теория относительности… и никаких формул! Такие вот «основы мироздания».
Старое вино – медленное, не сразу действует, нужно подождать, пока проникнет в клетки, разомкнёт их и выпустит на волю всё, что скопилось за жизнь. Вот так и стихи, прошедшие проверку временем, должны пожить в душе, чтобы раскрыть свой букет и достать тебя из одиночества или хандры, из неверия или смятения. «На дорожке овальные лужи, / Человеческой жизни года – / Мельче, глубже, пошире, поуже. / Да, конечно, бывало и хуже, / Но бессмысленнее – никогда…» Лужи-овалы на пути – по ним можно читать жизнь, как по кругам на спиле дерева; нечто судьбой предназначенное, фатализм. Лужи, в которых можно увидеть небо и себя в небе, можно услышать музыку. Когда слова становятся ненужными, когда смыслы растворяются друг в друге, когда непонятно о чём, а потом вдруг понятно, что обо всём сразу – и о тебе, и о краткости жизни, о её невозвратности, о дорогах, уходящих в лужи, уходящих в небо… это поэзия.
Возможно вопреки ожиданиям самого автора «Разговоры с собой» стали разговором с мирозданием, Богом – так и должно быть, когда ты честен с самим собой. Лгут злодеи, когда утверждают, что русская силлабо-тоника умерла, в лице Игоря Болычева она живёт и здравствует, ищет пути развития. Можно только порадоваться тому, что поэт преподаёт в Литинституте и новые поколения впитывают «болычевский воздух». Трудно перечислить находки и новшества в книге Игоря Болычева «Разговоры с собой», да и нужно ли – у каждого есть возможность сделать открытия самостоятельно. Скажу лишь, что поэту удалось выдержать тональность книги на высочайшей ноте открытости себе и миру. Мне кажется уместным завершить монолог о книге «Разговоры с собой» пушкинским по звучанию стихотворением юного Игоря Болычева.

***
Осень, как тусклый бубенчик,
Звенит под высокой дугою.
Небо летит навстречу –
Черное и голубое.
Легкий, воздушный цокот,
Серая, мокрая грива –
Ах, как оно высоко,
Ах, как оно красиво…
Сентябрь1984 г.

Примечание:
Светлана Крюкова, автор книги стихов «Интерактивное небо», интерактивной поэмы «Реликтовый снег», киевлянка, с 2000 года живёт в Москве. Стихи, переводы, эссе публиковались в различных журналах, альманахах.   Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(29)-2022

Светлана Крюкова
Мой коралловый сон
Об авторе: Поэт, эссеист. Лауреат премии Литературного института им. А. М. Горького «Новые имена – 2019». Лонг-лист Всероссийской литературно-критической премии «Неистовый Виссарион» 2020. Стихи, переводы, эссе публиковались в альманахах: «Пятью пять», «День поэзии – XXI век» (2006 – 2017 гг.), «День поэзии – XXI век. 2018-2019 год»; «Литературная газета» (2019 – 2021 гг.); журналах: «Арион» (2010 г.), «Плавучий мост» (2019, 2020 гг.), «Нижний Новгород»(2021), «Топос» (2013 – 2021 гг.), «Журнал ПОэтов» (2010 г.), «Улитка» (2017 г.) и др..

Мой коралловый сон

Уносимые на илистое дно
Тонут тени в сумраке реки.

Солнце поворачивается к цветам,
Цветы к солнцу,
Птицы летят дорогами ветра.
Все было как-то иначе
И где, не вспомнить,
Я – в етер
И была им, когда и не знала,
Что звуки, падающие в мое сердце,
Слышны лишь мне…

И эта трава под серыми небесами
И птицы, улетающие все дальше,
Впали в беспамятство.
Лес и лист, трепещущий на ветру,
Со мной заодно.
Деревья поскрипывают, шелестят листвой
И слышится во всем этом человеческое,
Тихое.
Каждый звук в смертной тишине
Сам по себе, каждый вздох…

Записывая сны на белой бумаге,
Кожей запоминая ветер,
Жду чего-то.
Все, что гудит пчелиным роем —
Мимо-мимо
И я уже далеко ото всех,
Так далеко…
Мой коралловый сон радует рыбок —
Яркие, они юркают в ветвях,
Не замечая друг друга, не замечая меня.

Запах чайной розы
И уже по-иному видится жизнь:
Пригород ветхий, грязные лавочки,
Луна в высоком небе Куинджи.
Мир мгновенно меняется
И невольно думаешь о ветре,
Как о человеке воли —
Суровом и непреклонном…
И где-то рядом Пушкин
Смотрит ему прямо в глаза.

Пульс

Небо в твоей груди ищет новых слов —
Сегодня ничего не получится,
Просто лежать и смотреть в облака…
Падать в память, пульс Вселенной
Трепещет в остывающих венах —
Совпадение ли этот трепет и свет?..
Вереницы лиц — только были живы,
А вот уже смотрят в небо удивленно и холодно,
Еще не свыклись с тишиной
И кажется странным и даже смешным,
Как падают набегу,
Запрокидывая ноги и руки, мертвые люди.

Корова

Рифмы выламываются из стиха,
Как торчащие наружу ребра тощей коровы,
Что пасется на лугу чужих стихов.
Молоко — вот что нужно пить, а не есть корову.
Не ешьте корову, пейте ее молоко!
А когда молоко закончится и закончатся ее дети —
Закончатся дети, которых она может/могла бы рожать,
Тогда и молоко закончится…
И тогда можно резать ее и варить, и говорить:
«Ах, какой бульон наваристый из этой коровы получился,
А была она такой тощей и не рожала уже
И лишь молока капля изредка проступала на ее сосках».

* * *
Листопад, в каждом листе танец дервиша.
… Иду неспешно, перелистывая даты,
Листва — наперегонки с временем…

* * *
Ни одного подорожника, молочай да пырей.
Кажется — ничего нет
В окрестностях Иерусалима,
Только ровный безбрежный свет…

* * *
Божественное происхождение рек и трав,
Тишины над водой…
В каждом шорохе, всплеске каждом
Незримое Присутствие.

* * *
Рубленые лица глазами к небу —
Будто бы издревле, будто бы навсегда…
Чтобы помнить себя, они пели,
Птицы разносили по свету печаль.

* * *
Оставь им песок —
Они выстроят города из песка,
Оставь воздух — выстроят из воздуха…
Оставь им одни звезды!

ECCE HOMO! *

«Там кто-то машет, дразнит светом…»
Александр Блок
Глаза лгут,
Счастье — в уголках губ… или есть, или нет.
Холодно в небе галкам на черных проводах,
Ветер раскачивает конусные лампы,
Свет мечется в поисках лица,
Которое можно изменить, оживить страхом.
Бог, он как ветер —
Пронизывает, нашептывает листвой…
В безветренную погоду сидит рядом,
Листает твою газету.

Примечание:
ECCE HOMO* — екке хомо (лат.), «се человек», буквально «вот человек», «это человек».
Время превращения листев в бабочек

Пламя осеннего ветра — листва взлетела.
И ты, мой попутный ветер и попутные птицы,
Мы так устали — нас долго держали в неволе.
Вот так идти бы, идти, пока не закончится осень.
У бабочки нет крыльев, лишь ветер и трепет.
Бабочки нет!
Это лист, сорванный ветром, светотень…

* * *
Снег за окном, кокон снега комом… так тепло внутри!
Эхо катится — покатое такое эхо.
Свет, свет в уши и больно думать о чем-то,
Кроме тебя никто не слышит мой снег.
Венские стулья, герань на окне,
Часики тикают: «Так, так!..»
В самом центре пустой комнаты ты и пустота.

Потерянные облака

Роняя лепестки,
Вечер налегке спускается к морю,
Где само время —
Окаменелость прошлой секунды.
Уплыть на лодке в дали,
Где в темных глубинах мокнут рыбы,
Где глаза старцев вглядываются в бесконечность,
Где холодно и зябко, но так близко к небу —
Потерянные облака плывут сквозь туманное время,
Потерянное время таится в облаках.

* * *
Перебираю камни,
Вслушиваюсь…
У пустоты нет времени,
Время пустоты никогда не наступит.

* * *
Ветер сеет свет по волнам,
Под покровом неба – глубина…
Где-то, как на дне океана – глубоководны и тихи,
Растут во мне стихи.