Мой внутренний Маяковский

Мой внутренний Маяковский
встаёт в три часа ночи,
когда луна
прикушена облаком,
как табакеркой.
Он —
громадьё!
Он —
лавина в гортани!
Он требует строф,
как штурма —
Дворцовой площади!

А я —
простынёю прижата к матрасу,
безгласная,
как рыба на льду.
Мне б —
тишину жевать,
как мякиш,
и снами
смотреть
в потолочную грязь.

«Вставай! —
горланит он,
сотрясая стропила души. —
Опять
зарылась в подушки,
как крот!
Опять
разрешаешь жить
половинчато,
уныло?!
Я —
твой крик,
раздирающий горло!
Я —
твой рёв
на митинге чувств!
А ты
в меня
вставляешь шпильки-слова:
«Не время…
Нельзя…
Усни…»

Он —
лезет на тумбу
из спящих извилин,
руками —
размахивает,
как флагами.
«Я —
твой голос,
расплюснутый в медь!
Я —
твой гром,
презирающий шёпот!
Довольно
ползать
в бинтах тишины!
Дай мне
прорваться
сквозь глотку —
наружу!»

А я —
глаза
в потолок вбиваю,
шепчу:
«Уйди.
Не мешай.
Помолчи.
Я устала
от этой
твоей барабанной дроби.
Я хочу
не кричать,
а — слышать.
Хочу
не рвать,
а — гладить.
Позволь
хотя бы ночью
не быть
громкоговорящей душой!»

Но он —
не сдаётся.
Он —
строит рифмы
из скрипа кровати
и биения жил.
«Если не я —
то кто же
вывернет мир
наизнанку
и встряхнет,
как ковёр?!
Если не ты —
то кто же
воспоёт эту боль,
эту нежность,
этот угар?!
Ты —
не сосуд для покоя!
Ты —
рупор!
Ты —
моего безусловья
орган!»

………………

И вот —
уже утро.
И в горле —
опять
этот знакомый
металла привкус.
И я —
снова та,
что пишет
с размаху,
с надрывом,
с разрывом в груди.

Мой внутренний Маяковский —
победил.
Как всегда.
Он диктует.
Я —
только рука.

Но где-то
в углу,
под слоями шума,
сидит тишина —
и качает головой.
Она знает:
мы оба —
одна и та же
расколотая
вдребезги
нота.
Та,
что не может
не петь,
даже если
устала
дышать.