Воля Вольная Альманах Миражистов

 ВОЛЯ ВОЛЬНАЯ
Виртуальный Альманах Миражистов

 
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ, Николай ЕРЁМИН, Сергей КУЗИЧКИН, Владимир Соломонович КОТЛЯРОВ (ТОЛСТЫЙ),Владлен БАХНОВ
2025


 
ВОЛЯ ВОЛЬНАЯ
 Виртуальный Альманах Миражистов
 

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ, Николай ЕРЁМИН, Сергей КУЗИЧКИН, Владимир Соломонович КОТЛЯРОВ (ТОЛСТЫЙ),Владлен БАХНОВ


2025

    
Альманах Миражистов 

          


 
Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
nikolaier@mal.ru
телефон 8 950 401 301 7
Матрёшки Екатерины Калининой
Кошек нарисовала  Кристина Зейтунян-Белоус
На обложке Алексей Аникеенок 1925-1984 Пейзаж с мельницами

© Коллектив авторов 2025г
 
КонстантинКЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ

 
Виртуальный Альманах Миражистов
   
Кедров-Челищев
Постановление ДООС
Президент Ассоциации поэтов ЮНЕСКО России основатель ДООС и автор термина МЕТАМЕТАФОРА поэт Константин Кедров-Челищев входит в год своего 80-летия. В связи с этим ДООС объявляет 2022-й Годом К.Кедрова и нарекает своего основателя титулом Царь ПОэтов.

Андрей Вознесенский о поэзии Константина Кедрова:

"Константина Кедрова можно назвать Иоанном Крестителем новой волны метаметафорической поэзии.

Аннотация к сборнику Транстарасконщина Москва-Париж Вивризм 1988г.
Сборник
Транстарасконщина / И. Дудинский, К. Кедров, Ю. Арабов, А. Хвостенко, Ю. Кисина, Г. Худяков, Н. Искренко, Толстый [автограф], дизайнер книги А. Бондаренко, фот. Л. Мелихов. М.; Париж: Издательство «Вивризм», 1989. 63, [1] с., ил. 21,1;15,1 см. В издательской иллюстрированной обложке. В хорошем состоянии, потертости, небольшие заломы уголков. На обороте передней части обложки автограф Толстого: «Вите 2004. Tolsy». На задней части обложки напечатана авторская монограмма Алексея Хвостенко и Анри Волхонского «Х. В».
Владимир Соломонович «Толстый» Котляров (1937 — 2013) — российский художник, поэт, актер. Создал в Париже русскую анархистскую группу «Черный Передел Земли и Воли», разработав теоретическую концепцию, в рамках которой он предложил, в частности, дополнить классическую триаду «Свобода. Равенство. Братство» еще одной — «Взаимопомощь. Просвещение. Честь». С 1986 по 1988 год Толстый издавал в Париже газету «Вечерний звон». Одним из самых безобидных материалов «Звона» были рисунки, демонстрирующие чудесное превращения лица Солженицына в лицо Сталина.
В 1995 году Толстый изобрел новое направление в живописи: он стал «уничтожать» деньги, расписывая, политическими и философскими текстами и лозунгами, превращая тем самым банкноты в произведения искусства.
Алексей Львович Хвостенко, он же Хвост (1940 — 2004) — советский поэт-авангардист, автор песен, художник. Сочинил более 100 песен и несколько пьес в соавторстве с Анри Волохонским (под общим псевдонимом А. Х. В.).
Анри Гиршевич Волохонский (род. 1936) — русский поэт, прозаик, философ, переводчик.

Речь Андрея Вознесенского в ЦДЛ на презентации "Компьютера любви"

"Это действительно событие огромное, и у меня трепет в руках, когда я это смотрю. Но я думаю, что вот это сочетание «компьютер любви» – это не просто. Это вещь давняя, может быть, но она издана именно сейчас, потому что именно сейчас это сочетание для России точное. Потому что именно, думаю, вот школьники, студенты – они сейчас приникли к компьютеру, и именно сейчас – возраст любви. Перефразирую нашу известную формулу, можно сказать: Россия – это должна быть любовь плюс компьютеризация всей страны. Кедров не просто поэт такой герметический, это орган какого-то литературного процесса. Я думаю, что если бы его не было, у нас все пошло бы наперекосяк… И потом, одно слово, полслова – это минимализм, это образ сжатый донельзя, который и в 21-ом веке останется, а не те тонны слов лишних, которые написаны."
На презентации книги «Компьютер любви» (с фотографиями
А.Годунова. М., , 1994) в ЦДЛ, 1994 г.

ЭФИРНЫЕ СТАНСЫ

Посвящается Константину Кедрову:

Мы сидим в прямом эфире
Мы для вас как на корриде
Мы сейчас в любой квартире
Говорите, говорите…

Костя, не противься бреду
их беде пособолезнуй
в наших критиках (по Фрейду!)
их история болезни

Вязнем, уши растопыря
В фосфорическом свету
Точно бабочки в эфире
Или в баночке в спирту

Вся Россия в эйфории
Митингуют поварихи
говорящие вороны
гуси с шеей Нефертити
нас за всех приговорили
отвечать здесь говорите

Иль под взглядами Эсфири
Раньше всех наших начал
Так Христос в прямом эфире
Фарисеям отвечал

Костя, Костя, как помирим
эту истину и ту
Станем мыслящим эфиром
пролетая темноту

ТВ ЛАД запись программы Другой голос 1994

"Поэзия Кедрова – это полный сгусток поэтической энергии, без примеси совершенно, без обложки, без конфетки, которая покрыта целлофаном или чем-то. Чистая поэзия в чистом виде. Чистый витамин поэзии. Это творческая анергия новой поэзии и значит новой России.
«Видеопоэзия Константина Кедрова». Сюжет российского
телевидения, телепрограмма «Лад», 1994 г. Другой голос

"Когда-то было сказано, что Есенин – это орган, орган чувственный, это уже не человек, это орган. Орган поэзии сейчас – это Кедров. Это удивительная личность. Он еще доктор философских наук. По-моему, ни один поэт в России не был таким умным и образованным. Вот сейчас вы услышите «Компьютер любви». Это удивительная вещь, это божественное такое, разложенное на математику, это прекрасно. Я хочу, чтобы вы послушали его и полюбили."
Выступление на Первом всемирном дне поэзии ЮНЕСКО в Театре Юрия Любимова на Таганке 21 марта 2000г Видео программы ТВ Культура.
В словах всегда таится бездна
Кедров-Челищев
В словах всегда таится бездна
Она распахнута и звездна
Из бездны смысл я извлекаю
Когда на что то намекаю

Ах эти вечные намеки
Воспоминания упреки
Как в них душе не заблудится
И словно заново родится

Рождайся заново душа
Рождайся молча не спеша
Рождайся вопреки всему
Подвластна сердцу и уму

7октября 2023


© Copyright: Кедров-Челищев, 2023
Свидетельство о публикации №123100703420
Рецензии
Написать рецензию
Костя, ты обратил внимание на то, как изменились твои стихи после твоей смерти, как изменились и просветились их звучания и смыслы, избавившись от телесного тумана и молочной мглы твоего прижизненного тщеславия и шампанской суеты со званиями, признаниями и сопутствующими им авторитетами и не очень?
Словно патина страстей с них сошла, и они ожили наконец в духе их подлинных смыслов, с громко заговорившими умолчаниями.
Ты теперь видишь - из чего складывается восприятие стихов у читателей при жизни поэта? Это удивительное наблюдение.Из звонов их голой сути, на которую надета гоголевская "Шинель" поэта в теле. Офигеть можно, правда?
Но такое бывает далеко не у всех. И я тебя с Леной поздравляю Там, где вы состоялись и вопреки себе, и благодаря себе.
Одно только жаль, твоё собрание сочинений испоганено дурным набором и серой печатью. Но так берётся плата за тщеславие.И только так всё становится нормальным и оправданным.
Костя, будь здрав душой и весел ТАМ с Еленой вместе, навсегда, на не разлей вода и смерть вас порознь.

Алексей Царство-Отреченский   22.09.2025 21:13   •   
 
Мысль и чувство
Кедров-Челищев
Мысль и чувство два дивных цветка
Так прекрасно когда мы с ними
Мысль уходит за облака
Чувство делает нас живыми

Мысль и чувство два волшебства
Два великих подарка Бога
Мысль и чувство два божества
Божества не бывает много

Ощущает только искусство
Неземное с Богом родство
Два волшебника мысль и чувство
Продолжается волшебство

27 сентября 2023


© Copyright: Кедров-Челищев, 2023
Свидетельство о публикации №123092705659


 
Николай ЕРЁМИН
Виртуальный Альманах Миражистов
 
 

ИНСАЙД-АУТ   Николай ЕРЁМИН

ПАМЯТИ КЕДРОВА

Что случилось?
Вдруг, вздохнув устало,
Время обнулилось
И пропало,
Поглотив безмолвное пространство –
Инсайд-аут рабства и тиранства…

ОКТАВА ПРО СУДЬБУ ПОЭТА

Судьба поэта виновата,
Что он – талантлив и учён –
Был под Челябинском когда-то
Неизлечимо  облучён…
Увы, и не имел детей
Меж поэтических затей…
И всё мечтал, увы и ах,
Россию возродить в стихах…

ОКТАВА ПРО МУЗУ

Что поделаешь с Музой гордячкой?
Говорит обо всём так, как есть:
- Жизнь кончается белой горячкой
И палатой, увы, № 6.
Жди, поэт! Когда рухнут миры, -
Я приду на правах  медсестры,
Чтобы выполнить всё, что, ворча,
Скажет Бог на правах  главврача...

ОКТАВА ПРО НЕПОБЕЖДЁННЫХ

- Моё! - Моя! - Мои!
Немыслимая боль…
На радость всей Земли –
Любовь и алкоголь…

В любые времена
За них идёт война…
В дороге на Тот свет
Непобеждённых нет…

ОКТАВА ПРО ЯМБЫ

Хорошо, что я ещё не слаб!
Мне доступен пятистопный ямб…
Четырёх…И трёх… И ямб двустопный…
И – из стопки хлопнуть – одностопный!

В них живёт неведомая сила,
Что меня несла и возносила,
- Слава Богу! - и опять  несёт
До космо-классических высот…

ОКТАВА ПРО ВОЛОШИНА В КРЫМУ

Это было шикарно:
Он – в античном рванье –
Пел у моря Верхарна
И Анри де Ренье…

И себя иногда…
До сих пор –сквозь года –
Слышит Эвксинский Понт,
Как Волошин  поёт…

ОКТАВА ПРО ДУЭЛЬ

Какая глупость! К слову слово -
Дуэль всерьёз и напоказ…
Волошина и Гумилёва
Мистификация…Атас!
Поэт поэта не убьёт:
Ни тот, ни тот не идиот…
О, Черубина Габриак!
Мистификатор – не дурак…

***
Боже, как давно
Мы, хмельные в дым,
Мокрое вино
Делали сухим…
От Амурных стрел
Спирт сухой горел…


***
Он стихи сочинял в алкогольном бреду –
У Пегаса безумного на поводу…
- Что ты делаешь? – Муза кричала, -  Постой!
Дальше – пропасть…Ты в ней пропадёшь! Боже мой…-

Так и вышло, что он на виду всех гостей
Рухнул в пропасть - и мы не собрали костей…

***
Он путал Австрию с Австралией
Страну Италию с  Анталией…
Английский алфавит с китайским,
Край Краснодарский с Красноярским…
День, ночь, свет  Этот и Тот свет…
Недаром критик в час прощальный
Сказал: - Увы, сомненья нет,
Что был поэт он гениальный…
Да, гениальный был поэт!

***
Та, которую я любил,
Стала совсем другой
И прикрывается от меня, как щитом,
Щитовидною железой…

И совсем перестала сочинять стихи
И петь под гитару песни…
И говорит при встрече опять
Лишь про свои болезни…

И вздыхает:
- Ты меня должен понять как мужчина,
Что из всех болезней, к сожалению,
Лишь одна любовь излечима…

ОКТАВА ПРО ОБЕТ МОЛЧАНИЯ

Когда мне будет нечего сказать
(А это, знаю, непременно будет) –
Возьму обет молчанья, так сказать,
И пусть меня поэзия забудет!

А нынче, негодуя и любя,
Я говорю, чтоб выразить себя,
И отдаю в свободную печать
Всё то, о чём так и не смог смолчать…


ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
- Каин Авеля убил...
А зачем? – спросил дебил.
 Засмеялся, как дурак...
И сказал: - Да  просто так!

СТРАХ

О, страх - опять
Любимым быть…
Всё потерять
И всё забыть…

***
У неё
Влеченье к сладкой жизни…
У него
Влеченье к сладкой смерти…

***
Счастье улыбается...
Страсти накаляются...
С лета до зимы
Выдержим ли мы?

***
Полжизни я молился: – Дай мне, Бог! –
Полжизни я томился:– Не дай, Бог! –
И вот, увы, молитвам вышел срок...
Меня услышать Он так и не смог...

***
Ты ешь шашлык…Ты пьёшь кумыс…
Глядишь, как  птицы пролетают…
Как жизнь вокруг теряет смысл…
А смерть его приобретает…

Ноябрь 2025 КрасноАдск-КрасноРайск-КрасноЯрск

МИНУС ВРЕМЯ И МЕСТО   

СОНЕТ ПРО ПАРИЖ

Поэт, как Ангел бесшабашный,
Трудился, всем чертям назло…
И жил под Эйфелевой башней,
Покуда башню не снесло…

И вдруг, устав от слов и дел,
Взмахнул крылами - и взлетел…
Чтоб все бескрылые вослед
Стихи читали много лет:

- Вокруг меня - такая тишь…
А я лечу в мороз и в зной…
Мой друг, ну что тебе – Париж?
Красиво жить не запретишь…

 О чём грустишь?
Летим со мной!
2025

ОКТАВА ПРО ВИНО
            
- Мне на жизнь сердиться грех:
Пил вино я,  грыз орех…
Ах, среди земных утех
С Музой был я лучше всех!

До сих пор, скажу я вам,
Мы смертям - не по зубам…
И с подругой заодно
Пьём бессмертия вино…


ДВА ПУТИ

Одним – надземная баллада…
Другим –тюремная баланда…

В России – где бы ни идти,
Всегда, на выбор, - два пути…
И ты решаешь для себя:
Что лучше – рок или судьба…

40-КОГРАДУСНЫЙ СОНЕТ

Я шёл в 40-коградусный мороз…
Чтоб не замёрзнуть, шёл по Краю Света…
Кружилась голова, я шёл - всерьёз
Пройти  мечтая испытанье это…

Хотелось лечь в сугроб, обнять, заснуть –
И продолжать во сне обратный путь
К рожденью…К возрожденью…Неспроста
Я сравнивал свой путь и путь Христа…

И неспроста, как нежная подруга,
Меня в ночи сопровождала вьюга,
Хотя мороз был жгуч и очень крут, -

И пела мне она, что мы вдвоём
Согреемся и до утра дойдём
Сюда, где любят нас и очень ждут…

ПОЛУСОНЕТ ПРО ВОДОПАД

Я воду пил из водопада...
И в нём купался...
Чего ещё мне больше надо?
Я жив остался!

И каждый раз вернуться рад,
Чтоб выпить,
Встав под водопад...

ОКТАВА ПРО СМЕНУ ПОЛЮСОВ

Поэт сочиняет прозу,
Не нужную никому…
Прозаик становится в позу
Рифмующего…Ну-и-ну!

Земля полюса меняет…
И жалуется сосед:
- Опять мне жена изменяет!
Чудачка! – на старости лет…

В РАСЦВЕТЕ СИЛ

Дорога страна моя родная…
Всё дороже  - Ах! – и жизнь,
и смерть…
Я дурной такой страны не знаю,
Где хотят до срока умереть  –
И, увы, пока в расцвете сил,
Покупают землю для могил…

СОНЕТ ПРО МЕСТО ВСТРЕЧИ

Время разделяет нас –
Поколенье с поколеньем,
Каждый день и каждый час
Наполняя удивленьем…
И со-мненьем…И со-знаньем…
И, увы, непониманьем
Внуков, дедов и отцов,
Бытия, в конце концов…
…И твердит Христос: - Куда ты?
Думай о добре и зле!
Крест – твои координаты:
Место встречи – на нуле.
Путь один со всех сторон…
…И не бойся похорон!

***
Мечтать, и верить, и любить...
И на семи ветрах
Молиться, с Богом говорить
То в прозе, то в стихах...
И – до скончанья лет –
Всё ждать и ждать ответ...

ОКТАВА ПРО ЛЮБОВЬ

    «Люблю любовь с её минутным зноем…»
                Мирра ЛОХВИЦКАЯ

Люблю любовь! Её призывы слышу…
И ненависть всем сердцем ненавижу…
И эти чувства снова и опять
Хочу в стихах кому-то передать…

И может быть, поэтому пою,
Припоминая молодость свою…
Любовь – она по-прежнему со мной:
Во мне и вне - мгновенно-вечный зной…


ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
Я пробудился ото сна,
В  котором  счастлив был...
Любовь.... Какие времена!
Ах,  вспомнил – и забыл...

БОГЕМА

Богема... Юбилей... Поэт –
С улыбкой на лице...
В начале – дружеский фуршет...
И мордобой – в конце…

НА ЛАВОЧКЕ

- Жизнь бесконечна. Смерть мгновенна.
А может, и наоборот…-
На лавочке благоговейно
Дед рассуждает у ворот.

***
 В сердце  -  воля без меры
И божественный свет…
И в бессмертие вера
До скончания лет.

Ноябрь 2025 г


ПРОРОЧЕСТВА   

СОНЕТ ПРО ГОЛОВУ ПОЭТА

Живи, поэт, терпи
И время, и пространство…
Пока они - и В,
И Вне души твоей!

За гробом – ни любви,
Ни сестринства, ни братства…
Там - ничего, что здесь
Тебе всего милей…

Живи, пока живой,
Живи и не жалей…
И думай головой,
Не расставаясь с ней!

Всегда везде права
Поэта голова!

***
- Гаданье на кофейной гуще!
Не знаю я занятий лучше…-

Сказал мне старый экстрасенс.
- Всё позади: Любовь и секс,
Желание всемирной славы,
Богатств и власти…
               … Боже правый –
Он знает всё, что впереди
Ждёт экстрасенса на пути…
Не зря сегодня мы втроём
Сидим с тобой и кофе пьём…

СОНЕТ ПРО НОВЫЙ РЕНЕССАНС

Привет тебе, Ронсар!
Зачем ты между дел
Оставил людям в дар
Всё то, что я хотел?

О, как понятен мне
Твой мудрый слог французский!
Перевести вполне
Я рад тебя на русский…

Нет, я ещё не стар,
И Музою храним.
Пусть знают все:
Ронсар  – мой новый псевдоним.

И впереди у нас –
Наш новый Ренессанс!

СОНЕТ ПРО ДРУЖЕСКИЙ ОБЕД

Меня, среди поэтов отличая,
Матвеичев зовёт на чашку чая…
И в этот день я никуда не еду,
А прихожу, как сказано, к обеду…

Чтобы спокойно и без лишних слов
Отведать постный суп и жирный плов…
Индийский чай, сибирское варенье
И свежее домашнее печенье…

И, завершая дружеский обед,
Вслух прочитать Шекспировский сонет,

Который, допуская произвол,
Матвеичев на русский перевёл…
Да так, что я сказал, как на духу:
- That's right,  my friend, I know Who is Who!

ПРОРОК ПРО РОК

- Заняты прекрасной общей целью:
Улететь – в один конец – на Марс,
Скоро все мы грохнемся под Землю,
В пустоту, где жили – Нефть и Газ,
С Марса прилетевшие до нас…

ОКТАВА К МНЕМОЗИНЕ

О, память, память…
Вижу: там и тут
То памятник поставят…
То снесут…

Чтобы совсем не помнить ничего…
И никого… Себя лишь одного…
Тебе – опять – О, Господи, прости! –
Поставить монумент, чтобы  снести…

ВСТРЕЧА

    Обнимаю крепко и целую в макушку!!!!
                Мария Витальевна Муравьева   14.02.2014 09:59   
***
Встретил я подружку –
И она меня
Чмокнула в макушку
Среди бела дня…

А потом так крепко
Обняла, что – ух! –
Я услышал, дедка,
Испуская дух.

Райские напевы
И благую весть…
Вот какие девы
В Абаканске есть!
               

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
Ты не веришь, что Ангелом станешь,
Освещая космический мрак?
А ведь знаешь, что Землю оставишь…
Так во что же ты веришь, чудак?

Небожителю Эд. РУСАКОВУ

Было рано - стало поздно...
В небе весело и звёздно…
Не убрать их никому! -
Только Богу одному…

БИЗНЕС

 Купил я эту книжку на толкучке
За 100 рублей…Пришёл домой - и вот
Я внуку прочитал её, и внучке …
И на толкучке  продал за 500!

***
Имена  прекрасных небожителей
Пережили смерть земных носителей
В незабвенных песнях и стихах...
Звёзд не перечесть, увы  и ах...


ИСТОЧНИК

Вот – источник тоски и печали:
На кресте и в терновом венце,
Знает Он, что случилось в начале…
Знает Он, что случится в конце…

Николай ЕРЁМИН Ноябрь 2025г

ЧИТАТЬ И ПОЧИТАТЬ!      

ОКТАВА ПРО ЧИТАТЕЛЯ

Добродушные поэты
Пишут добрые стихи…
Злободневные поэты
Пишут злобные стихи…

Мне  ж, читателю, опять
Их приходится читать…
Становясь среди людей,
Ах, то злее, то добрей…

СОНЕТ ПРО ДАЧУ МАНДЕЛЬШТАМА

В Эрзеруме – дача Мандельштама.
Супротив – дурдом стыда и срама…
Отраженья – из окна в окно –
Продолженья, как в немом кино…

Я бывал, увы, и там и там…
Предавался призрачным мечтам  –
Боже! – пациентом и врачом –
Просто, не жалея ни о чём…

А в округе все меня жалели.
Не формально, а на самом деле…
И потом мои дела-слова
Разносила умная молва…

Помнишь, славный дачный Арзерум,
Как твой разум заходил за ум?
2025


ОКТАВА ПРО ДЕНЬ КЕДРОВА

Как хорошо – купить вина,
Судьбу и рок благодаря,
И ощутить, как жизнь хмельна
12 го ноября…
…Где  Кедров – лучше нет поэта! –
Стихи с Того читает света…
И молвит: - Никозавр, держись!
И вслед за мной не торопись!


100 ЛЕТ СПУСТЯ

                Константину КЕДРОВУ

Я читал «20 лет спустя»,
Представляя себя мушкетёром…
И ходил, рукава спустя,
По редакциям и конторам…

Где твердили: - Стихи – фигня! -
Обо мне проявляя заботу…
И никто не печатал меня,
И никто не брал на работу…

Но была моя муза права…
Я нашёл и друзей, и подруг…
От жилетки продал рукава –
И купил себе ноутбук…

И теперь, спустя много лет,
Я хожу к друзьям в Интернет…
И не нужно – вот где простор! –
Ни редакций мне, ни контор…

Я теперь – мушкетёр – Эх, ма! –
Сам себе – Александр Дюма…
Сам себе – господин Атос,
Д,Артаньян, Арамис, Портос…

Ну, а если продолжить досье –
То влюблён в госпожу Бонасье…
А она, всех поэтов ценя,
Без ума влюблена  -  в меня…

Так, что с музой и с ней в дому
Всё  давно  у нас по уму…
И, надеюсь  как всякий поэт:
Будет так же  - спустя сто лет!
               
***
Любовь глупа. И всё-таки прекрасна.
Любовь умна. И всё-таки груба…
Как будто бритва острая – опасна
Она для  господина и раба…
А для  рабыни, ах, и госпожи
Ещё опасней: слова не скажи!

И всё же Купидон или Амур,
Влюблённый, шепчет ласково: - Мурр-мурр…
               

ОКТАВА ПРО НАЧАЛО  и КОНЕЦ
          «Глупо держать корабль под прицелом спички.
          Лучше его спалить. И уйти с причала»
                Мария Муравьёва

Герострат спалил библиотеку…
А Мария хочет сжечь корабль…
Господи, что делать человеку,
Если в этом – весь его Грааль?

Пусть корабль уходит в дальний путь!
Ведь  пожаром рая не вернуть…
Он, увы, - начало всех начал.
А конец всего  -  пустой  причал…

               
НАПОМИНАНИЕ

          «Глупо любить того, кому ты не нужен.
          Напоминать о себе»
                Мария Муравьёва

Всю жизнь напоминаю о себе
Той, кто мне нужен…Той, кому не нужен…
Зову их на обед…Зову на ужин…
Чтобы хоть что-то изменить в судьбе…

И всё же посреди людской молвы
Измены есть, а перемен – увы…
Напоминаю, чтобы, наконец,
Воскликнуть: - Ах, какой же я глупец!
               
ПАМЯТИ ЛЕОНИДА ГУБАНОВА

Смерть предсказавший ненароком,
Он был провидцем и пророком –
Теперь уже сомнений нет,
Что гениальным был поэт…

…И жаль, что всем, кто одинок,
Стихи его опять  не в прок…

ГРУДЬ МОЯ

Над Россией – запах ладана…
И молитвенный канон…
Воском грудь моя залатана,
Чтоб душа не вышла вон…

Пуля как метеорит,
Грудь пробив – горит, болит…


ПОЛУСОНЕТ ПРО ЛЮБОВЬ
                «Любовь! Лишь ты уйти не хочешь!
                Будь проклята! Будь проклята! Аминь!»
                Константин Бальмонт, 1899г

Поэт, не проклинай любовь, не надо!
Она одна была тебе - награда,
В надеждах недоступных и  в мечтах…
Пришла, ушла…Скажи – Увы и ах! –
Но только вслух её не проклинай…
Спасенья нет?
Молчи и вспоминай…


***
Нет положительных эмоций!
Нет удивительных идей…
Вновь самому с собой бороться
Приходится среди людей…

Болеть – за них…Победы ждать…
И – погибая - побеждать.


ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

ОБЪЯВЛЕНИЯ

- Меняю старую подругу на новых двух!
- Меняю новую подругу на двух старух!
И я задумался опять…
Мне, Боже, некого менять…

СЧАСТЬЕ

Звуки превращаются в слова…
И от счастья – кругом голова…
И слова в душе не умещаются -
В музыку от счастья превращаются…


ОТВЕТ НОМИНАТОРАМ

Не хочу быть «Писателем года»!
Вам спасибо, друзья! Но Свобода
В сердце пишущего человека, -
Чтобы стал он Писателем Века!

УЛЕТАЮ

Жалею
Птичью стаю –
И с нею
Улетаю…
Ноябрь 2025г КрасноАдск-КрасноРайск-КрасноЯрск

СЕРЕБРЯНАЯ РОЩА   

СОНЕТ ПРО БОЛЬ И АЛКОГОЛЬ

Я пел во время перемен,
Всем заговаривая боль
И останавливая кровь,
Увы, из вскрытых вен…

И всем, не много и не мало,
Я помню, это  помогало…

Теперь, когда вокруг меня –
Сплошная кровь и боль,
Я не пою, увы,  ценя
Лишь крепкий алкоголь…

О, это время перемен –
Воспоминаний плен:
Не много и не мало,
Хлебнул – и полегчало…


ЕНИСЕЙСКИЙ СОНЕТ НЕБОЖИТЕЛЮ Алексею БОНДАРЕНКО
«Уведи меня в ночь, где течёт Енисей
И сосна до звезды достаёт»
                Осип МАНДЕЛЬШТАМ, 17-28 марта 1931 г

Здесь кедра до звезды достаёт…
Соловей днём и ночью поёт…
И сосед мой – сам-друг – без забот
Самогонку с подругою пьёт…

И, меня приглашающий, рад,
Самогонный гудит аппарат…

Ни медведь не мешает, ни волк
Петь нам песню «Алеет Восток»

Только – Боже, грехи нам прости! –
Подпевает Полкан на цепи…
То – Гав-гав! – То, -  Лав-лав! – на Луну,
В Енисейскую глядя волну…

И всю ночь, в самогон влюблена,
Рукоплещет хмельная волна…


ПОЛУСОНЕТ ПРО  ЛЕСТНИЦУ

Прелестная прелестница,
Прельстившая меня,
Спускается по лестнице…
А ей навстречу – я!
Прелестный анекдот
Вот-вот
Произойдёт…

ПОЛУСОНЕТ ПРО ИГРУ НА СКРИПКЕ

Мне Страдивари  скрипку подарил…
А Паганини научил играть…
И я мелодий столько породил,
Что к ним одна лишь рифма – Благодать…

Войди, скачай в формате  МР3,
Включай,
Засни –и слушай до зари…


***
В  небе  ходит месяц молодой…
А из тучи – старец с бородой…
Боже мой, небесный судия,
Неужели старец –это я?
Нет? А вроде, на меня похож…

Ай да месяц! До чего ж пригож…
Звёздная  - на фоне  -   молодёжь…

СОНЕТ ПРО МАТЕРИНСКИЙ КАПИТАЛ

Любовь кончается, увы,
И приближается могила...
 Но ты опять «идёшь на вы»,
В твоей груди хмельная сила:
- Женись! – твердит, - не прекословь
На той, кто хочет замуж вновь...
Чтоб «материнский капитал»
Залогом вашей дружбы стал...
 И ты, нисколько не сердит,
Ей миллиард берёшь в  кредит...
И говоришь подруге вновь:
- Есть деньги, значит, есть любовь!
До гроба и за ним, верна,
Пребудет вечною она...

      На злобу дня Записки психиатра

ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

- Здравый смысл покидает страну:
Все работают на войну!
От которой погибнуть должна
Потерявшая разум страна...

Столько в ней самолётов и бомб,
И такой на бессмертье апломб,
Что вошедших в Военный Театр
Не спасёт никакой психиатр:

Заплатил за билет – и привет!
Выход  есть, но - один:  на Тот свет…

***
Я помню, отражаясь в зеркалах...
На бис нам пел Нарцисс, увы и ах,
Достойный подражания Нарцисс –
В кругу друзей -  актёров и актрис:
- Никто тебя не любит так, как я,
Гитара одинокая моя! –
И я тогда – зачем и почему? –
Как все всегда - завидовал ему...


ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

НАД  МОРЕМ ЧЁРНЫМ
                Е.А.М
Над морем Чёрным - катер - сквозь года…
И над волнами – трепетные лица…
О чём с тобой шептались  мы тогда?
А эхо до сих пор всё длится, длится…


ЭХО

Море кормит рыб…
А земля – людей…
Милая моя,
Напои меня!

У МОРЯ

Хорошо на солнышке у моря
Загорать вдвоём, не зная горя!
Где обрыв – не низок, не высок –
Да горячий золотой песок…


ДИАЛОГ

- Графоманы Бродского не любят,
Будто был он в чём-то виноват…
- Почему? - Завистливые люди…
Потому что он – лауреат!

***
Так хрустят
мои старые кости,
Что не хочется
В гости идти…

***
Расстояние лечит,
А время калечит…
Так подумал я,
В зеркало глядя…

***
Политика – игра в слова…
Поэтика - игра словами…
Недаром слава и молва,
Шутя, заигрывают с вами…

***
Мне бы подвиг совершить!
Ну, хотя бы попытаться:
Эту зиму пережить
И навек живым остаться…


ПЕГАС

О, Пегаса желанная цель!
Все дороги вели в Коктебель…
Ну, а дальше – дорога одна:
К горизонту, за море она…
Николай ЕРЁМИН  Ноябрь 2025 г Красноярск
 
Сергей КУЗИЧКИН
Виртуальный Альманах Миражистов

 
Сергей Кузичкин: «Сильных людей на свете мало, но они есть»
Читайте подробнее на  
Re: новая сибирская ссылка
Сергей
Вчера, 19:28
Кому:вам
Здравствуйте!
 Пишет Вам супруга Сергея Николаевича. Он сам сейчас в больнице и на данный момент времени ему делают или уже сделали операцию. Поэтому, если он не отвечает на письма и звонки, то значит пока не может. Ответит через какое-то время.
С уважением, Елена Кузичкина.


Сергей Николаевич Кузичкин
председатель Красноярского регионального
отделения общероссийской общественной организации "Союз писателей России", главный редактор альманаха прозы, поэзии, публицистики «Новый Енисейский литератор».7 Ноября 2025 г избран делегатом в Москву на съезд писателей СПР.на фото слева 
ЛЕНА. ПРЕДЧУВСТВИЕ
   Последнее лето века. Июнь. День солнцестояния. Жарко в городе, душно и пыльно. А здесь благодать. Широкий луг, река: тихая и спокойная. Река называется Кан, деревня - Красный Курыш, а несколько десятков собравшихся здесь людей - участники семинара восточных районов края по животноводству. Волей случая оказываюсь здесь я, в роли редактора краевой сельскохозяйственной газеты.
   Суета, разговоры. Хозяин - уверенный в себе директор, уверенно держащий хозяйство в уверенных руках. Я бегаю с газетами, раздаю последний номер участникам семинара, фотокорреспондент делает снимки для истории и на память.
   Суетимся, суетимся... Морщимся от яркого солнца, радуемся зеленой траве и желтым одуванчикам. В этой суете я не сразу замечаю ее.
   - Лена, - говорит она, когда мы садимся за широкий стол, накрытый после совещания под открытым небом, - Я из районной газеты...
   "Ле-на, Лена... Лена!" - кажется эхо разносит сорвавшееся с ее губ имя. Сердце начинает учащенно биться о грудную клетку, дыхание становится неровным.
   Это Лена. Мы говорим о чем-то, обмениваемся телефонами. Я предлагаю ей сотрудничать со своим изданием, что-то обещаю... А мысли...
   Мысли бегут, разбегаются, ломают сознание.
   Она говорит, рассказывает. Я слушаю и не слышу. Я не могу запомнить ее фамилию и номер рабочего телефона. Это делает за меня диктофон.
   "Лена, Леночка! - стучит в висках,- Неужели это она? Женщина с именем предсказанным мне когда-то. Лена!"
   - Пора ехать, - приводит меня в чувство фотокорреспондент, - Машина ждет.
   - Куда ты меня увозишь, Валера? - Говорю я, готовый отдать полжизни за остановленное мгновение. - Не торопись, впереди целая Вечность.
   - Вечность всегда впереди, а сейчас нас ждет дальняя дорога. Мне сегодня еще фотографии печатать надо. - Заземляет меня бородатый скептик, - В городе влюбляться будешь...
   - Давай сфотографируемся на память, - говорю я ей, уже как хорошей давней знакомой.
   - Давайте, - соглашается она.
   Мы выходим на берег красивой реки и бородач фиксирует на пленку короткое пожатие рук, день, час и минуту нашей встречи.
   Для Вечности.
   22 июня. Три часа по полудни.
   - Уже уезжаете? - говорит она с неподдельной грустью в голосе, - Жаль...
   - Что поделаешь, Леночка, - дела, дела... - торопит фотокорреспондент.
   Я целую ей на прощание руки: теплые, нежные, пахнущие летом, июнем, деревней.
   - Приезжайте к нам в райцентр, - приглашает она.
   - Я позвоню и приеду, - говорю я, только теперь реально понимая, что действительно нужно уходить и растерянно добавляю:
   - В командировку.
   Я дарю ей две скромные книжечки собственного сочинения и ухожу не оглядываясь.
   А сердце бьется, бьется, бьется... Стучит, отбивает секунды удаляющие нас друг от друга.
   "Волга" уже стоит под парами, ждут только нас. Поехали.
   "Лена, Лена, Леночка, ты ли моя девочка?.." - крутится в висках. Мысли опять сбиваются с курса. Все думы о Лене, об этой встрече.
   Неужели это действительно она?
   "В жизни все неслучайно, чаша полна вина. Чтоб познать ее тайну, нужно выпить до дна." - вспоминаются мной же написанные десять лет назад строки.
   "Кто ты, прекрасная женщина, так неожиданно появившаяся в последний самый длинный день тысячелетия? Свободна ли ты? Кем занято твое сердце?"
   Нет, я не думаю об этом. И эти мысли не посещают меня в мчащейся по пыльным дорогам и ровному асфальту, среди зеленых полей, "Волге". Я уверен, что свободна или будет свободна. Так должно быть или будет потому, что на этом свете ЕСТЬ Я. И ЕСТЬ ОНА. И была эта встреча. ВСТРЕЧА БЫЛА! Случайная и неслучайная. Была! Была!
   "А сколько у тебя было таких встреч до этого? - Шепчет мне возникший вдруг мой противник, мое второе критическое и эгоистическое "Я", - Сколько, Сережа? Вспомни. Встречи и расставания. Расставания и встречи. Больше расставаний, чем встреч. А что осталось? Что? Ни-че-го."
   "Неправда, что-то все равно осталось. "В жизни все не случайно" - повторяю я.
   "Случайно, случайно, - шепчет нудно противник, - Вся жизнь - цепочка случайностей..."
   "Только не эта. Это же Лена! И я уверен: та самая, предсказанная и долгожданная!"
   "Ты всегда так говоришь. Влюбчивый ты мой. Влюбленность и любовь - разные вещи. Далекие друг от друга. Выброси все из головы и думай лучше о своих проблемах. У тебя их: отбавляй - не отбавляй - меньше не станет."
   "Сгинь! - Кричу я в глубине души противнику - этому кривому отражению меня хорошего, - Я не твой и не влюбчивый. Я - влюбленный!"
   "Ха-ха! Влюбленный! Да ты хоть знаешь это чувство - любовь? Ты хоть раз испытал его в своей жизни? Ты ведь не любил никогда. Влюблялся, увлекался, женился, но не любил! Ни ту, первую, ни после... Ты мучил их, мучил себя, мешал жить окружающим. Протрезвей!"
   "Я трезв как никогда. Я не желаю дискуссий. Я долго ждал эту женщину и она пришла. Это Лена. Понимаешь? Ле-на! Лена! ЛЕНА!!!"
   "Та, первая тоже была Лена. Господь забрал ее у тебя, потому, что ты не смог сделать ее счастливой. Ты потом встречал еще одну Лену и еще, но они ускользали от тебя. Ты зациклился на этом имени. Брось. Иди живи с Наташей, с Людой, с Ларисой. А про Лену забудь. Забудь. Не мешай ей жить, любить дорогих ее сердцу людей. Не становись на ее пути и не делай ее несчастной. Ты эгоист, самовлюбленный писатель, пишущий для самого себя. Хочешь я сделаю тебя лауреатом престижной премии? Хочешь будешь редактором солидной газеты и всегда при деньгах? Хочешь? Знаю, что хочешь... Забудь Лену."
   "Сгинь! Сгинь! Сгинь!" - Кричит душа моя рвущаяся из "Волги" назад к берегу Кана, в деревню Красный Курыш, к Лене!
   Перемену во мне замечают мои попутчики.
   - Как вам семинар? - спрашивает женщина из сельхозуправления.
   Я даже не знаю что ей и ответить - мысли мои не со мной.
   - Влюбился он в очередной раз, - говорит фотокор и его слова заставляют всех улыбнуться.
   - Не в очередной, а в первый, - совершенно неожиданно начинаю оправдываться я, чем вызываю у присутствующих еще более веселые улыбки.
   "Не смеши людей, - шепчет мне опять лукавый искуситель, - Не будь смешным. Ты же ведь редактор. Редактор должен быть серьезным и деловым, а не влюбчивым и глупым. Иди работай: делай карьеру и деньги. Без карьеры и денег ты и этой Лене не нужен. Никому не нужен."
   "Буду нужен! - говорю я уверенно, почти вслух, - Ей нужен. А она нужна мне. Мы нужны, друг другу. Остальное уже не важно."
   Это произносится мной более чем уверенно и противник начинает отступать.
   " А если она любит другого? - пытается он ударить меня по запрещенным в боксе местам, - А если у нее куча детей, ревнивый муж?"
   "Не важно" - говорю я.
   "А как же Библейское учение, которое ты так ценишь: "Не пожелай жены ближнего... "
   "Сгинь! - говорю я уже совсем настойчиво, - Я знаю одно: эта встреча не случайна. Она чиста и светла, как осенняя грусть."
   "Вот именно, осенняя. Осень жизни на дворе, а ты про лето..." -
   огрызается противник.
   "Уйди. Не рисуй мне мрачных картин. Все у меня будет хорошо. Понял? У меня и у Лены... У нас с ней".
   "Ну, ну..." - говорит противник и удаляется. На этот раз навсегда.
 
   * * *
   Проведя бессонную ночь, но полный сил и оптимизма, я, с нетерпением дожидаюсь рассвета, начала рабочего дня, свободного телефона, не занятого выхода на межгород и звоню.
   - Лена! - кричу я в трубку, пугая сослуживцев.
   - Да, Сергей. Это я.- Отвечает она мне на другом конце Вселенной, - Я прочитала твои книжки. Они мне понравились.
   - Я рад... - говорю я сдерживая переполняющие меня эмоции.
   "Лена! Лена! Лена! - кричит и ликует моя душа.
Ты есть на свете, есть!
ЛЕНА! Я хочу слышать твой голос, я хочу видеть тебя, Лена."
   Я крепко сжимаю в руке телефонную трубку и задыхаюсь от хорошего и светлого предчувствия.
   ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО ЛЮБОВЬ наполняет моё сердце.
А где-то там, на небесах, между именами Сергей и Лена
навечно ставится знак сложения, и жизнь на планете Земля начинает новый виток.

 
Владимир Соломонович КОТЛЯРОВ (ТОЛСТЫЙ)
Виртуальный Альманах Миражистов
 
 
ВиртуальныйАльманах Миражистов

Авторский принт стихотворения Владимира Котлярова (Толстого) с написанным его рукой постскриптумом и графикой:
 «Внучке Катеринке
/ Я сам себе
 / букет цветов поставил
 / Я всё вокруг себя
/ своей рукой расставил
/ Я мысль свою
/ в земную ширь
/ оправил
/ и чувственное зренье
/ обострил
/ Я прожил жизнь, подачек не прося,
/ и денег не копил
/ Я слабых не судил и к сильным
/ на поклоны не ходил!
/ Я жизнь провел без лжи
/ и тем врагов нажил…
/ Без трусости прожил
/ и без “разумных” правил
/ Толстый, Париж, 10.02.1998.».
P.S. Я внучке Катерине посвятил
/ сей стих, написанный
/ без всяких мудрых правил
/ а правила свои
/ как крики в тексты вставил
/ И власть
/ над духом утвердил!
 / Tolsty Paris».

Владимир Соломонович «Толстый» Котляров (1937—2013) — художник, поэт, актер, редактор и издатель литературно-художественного альманаха «Мулета» и газеты «Вечерний звон», в 1979 году эмигрировал во Францию, где основал художественное движение «вивризм» (от vivre — жить). В 1995 году изобрёл новое направление в живописи: начал «уничтожать» деньги, расписывая политическими и философскими текстами и лозунгами, превращая банкноты в произведения искусства. Одним из первых во Франции и России начал активно заниматься мейл-артом.
Цитаты
 Тореро с мулетой
«Я-то сам давно ни от кого не завишу. Настолько давно отказался от всяких либеральных субсидий и фондов, залов и издательств, делаю своё дело и выживаю сам по себе. И признали меня здесь, прежде всего сами французы, устраивают выставки, переводят стихи, называют „творцом новых форм“. Мои французские работы все уже проданы, а русские копятся, копятся. И уже новые художественные мафии недовольно смотрят из Москвы в мою сторону. Ну и хрен с ними»[9] — Владимир «Толстый» Котляров, 2000.
«Принципы вивризма с принципами художников контркультуры вовсе не совпадают. Художники контркультуры, то есть те люди, которые были так называемыми нонконформистами здесь, стали самыми заурядными конформистами там, на Западе. Дело в том, что их просто не устраивал один социальный режим, им хотелось жить при другом. Их не устраивала социалистическая модель общества, но устраивала буржуазная, капиталистическая модель. Когда они переехали на Запад, то стали вполне заурядными конформистами. Они нашли то, что искали: они создают свои произведения на рынок, бесконечно тиражируют одну какую-то идею, а вивризм именно против этого и протестует — вивризм протестует против товарного размножения художественной идеи, размножения художественной идеи на потребу денежному мешку. Деньги должны быть СЛЕДСТВИЕМ труда, следствием приложения интеллектуальной и физической энергии, а не целью»[1] — Владимир «Толстый» Котляров, 2003.
• «Он любил жизнь, но верил в святой дух авангарда — радикального, шаманящего. Как футуристы и дада, он презирал дух наживы: на склеенных вместе купюрах всех стран мира Толстый писал рельефные, невероятно красивые, мерцающие стихи-манифесты, заклиная деньги знать своё место. А цену деньгам он слишком хорошо знал. В Париже, вместо того чтобы жить по правилам эмигрантского гетто, примкнуть к одному из идеологических кланов, торговать былым инакомыслием, Толстый укладывал асфальт, мыл — по завету Маяковского: „Я лучше в баре бл…м буду // подавать ананасную воду“ — тарелки в ресторане для проституток. Иначе говоря, стремительно становился парижанином. Лидеры гетто за 20 лет ухитрились не выучить ни слова по-французски, а Толстый вынырнул со дна жизни уже французским поэтом, ценимым местными словотворцами, и востребованным актером, обитателем квартиры под Эйфелевой башней»[2] — Михаил Трофименков, 2013.
Фильмография
1991 — «Пылающий костёр» (реж. Эрик Барбье, Франция), роль: Павляк (отец Виктора).
1992—2007 — «Кордье — стражи порядка».
1994 — «Индеец в Париже» (реж. Эрве Палю, Франция), роль: Павел.
1994 — «Королева Марго» (реж. Патрис Шеро, Франция), роль: палач[3].
1994 — «Не могу уснуть» (реж. Клер Дени, Франция, Германия, Швейцария), роль: Василий (в титрах указан как Tolsty).
1998 — «Ронин» (реж. Джон Франкенхаймер, США, Великобритания).
2003 — «Чистое небо после дождя» (реж. Натали Шмидт, Франция).
Примечания
1. Тарасов А. Толстый, легенда: художник, поэт, актер, теоретик искусства, анархист Архивная копия от 8 сентября 2014 на Wayback Machine // www.cprf.info. — 2003. — 7 авг.
2. Трофименков М. Смерть матадора Архивная копия от 25 февраля 2013 на Wayback Machine // Коммерсантъ. — 2013. — 25 февр.
3. Трофименков М. Толстый намёк Архивная копия от 8 сентября 2014 на Wayback Machine // Коммерсантъ. — 2003. — 2 окт.
4. Собств. корр. Толстый как феномен Архивная копия от 27 февраля 2013 на Wayback Machine // Радио Свобода. — 2013. — 25 февр.
5. Котляров В. Взаимопомощь. Просвещение. Честь // Искусство кино. — 1991. — № 11.
6. Тарасов А. Толстый: Атака на Москву Архивная копия от 9 мая 2013 на Wayback Machine // Политический журнал. — 2004. — № 42. — 15 ноября.
7. Собств. инф. Владимир Толстый, он же Котляров Архивная копия от 28 февраля 2013 на Wayback Machine // Русский очевидец. — 2013. — 23 февр.
8. Столярчук А. Умер Владимир Котляров-Толстый // www.colta.ru. — 2013. — 25 февр.
9. Бондаренко В. Владимир Котляров: «Ни от кого я не завишу» // Завтра. — 2000. — 25 окт.
Ссылки
Владимир Котляров-Толстый на сайте Центрального музея связи имени А. С. Попова
Владимир Котляров-Толстый. Реалии мифа
Владимир Котляров-Толстый на сайте «Лица русской литературы»

«Я сжёг свою жизнь!» Интервью с Владимиром Котляровым — Толстым (1937–2013)
• ИСТОЧНИК  ВИКИПЕДИЯ
23 февраля ушёл из жизни шестидесятник, бунтарь, жизнерадостный основатель «вивризма» Владимир Котляров, знаменитый Толстый, — одна из самых ярких фигур художественной эмиграции. Мы публикуем фрагменты интервью с художником, взятого В. Алексеевым в 2004 г
Толстый на концерте памяти Наталии Медведевой в клубе Б2, 2 февраля 2004
• Фото Вадима Алексеева
В Париже отпет и на берегу Ла-Манша похоронен Владимир Соломонович Котляров, легендарный Толстый, первый человек Вселенной, редактор-провокатор семейного альманаха «Мулета», командор Ордена имени боярина Ордын-Нащокина, державный анархист, артист и матадор, живший по принципу: мгновение — документ — поступок. «Мулета» не признавала авторитетов, раздавала удары направо и налево, перформансы Толстого предвосхитили множество эпигонов. В Москве его боялись, не любили и в тщательно выстроенную иерархию доходного концептуализма не пускали. Прощание собрало адептов и прошло в день отречения Папы Римского; 32 года назад, за неделю до покушения Агджи на его предшественника. Толстый разделся в фонтане Треви и обратился к прохожим с призывом «Итальянцы, берегите Папу!» По словам культуролога Игоря Дудинского, «с самого начала своего знакомства с современным искусством Толстый поставил цель очистить его от циников, прагматиков и коммерсантов. Недаром родители считали его неисправимым романтиком. Главным оружием он выбрал вивризм (от французского vivre — жить), который родил и выстрадал ценой всей своей скандальной жизни». В этом интервью Толстый впервые раскрывает многие её подробности и без пощады раздаёт всем по серьгам.
• Начнем, наверное, с Коктебеля, Володя?
Коктебель — место, вписанное в историю моей жизни совершенно нестираемо. В 53-м году, когда мне было 16 лет, я окончил 9-й класс, и мама меня пристроила на две недели в Крым. Мы приехали в Ялту, сели на пароход и приплыли в Одессу. А потом началась эпоха Коктебеля, куда я ездил 26 лет. В мае, июле, сентябре. Для меня Коктебель — вся весёлая жизнь. Когда-то в интеллигенции было две партии — судакские и коктебельские. В мае стремятся ездить судакские. Судак представлял Лева Бруни, Коктебель — Генрих Сапгир. С Генрихом мы прощались в Коктебеле в 78-м году. Даже до провинциального Парижа доходили столичные обсуждения разрушения «киселёвки», когда дом художника Кисёлева снесли бульдозером.
В Коктебель я попал в том же 78-м, в возрасте шести лет, в Дом творчества, и он у меня больше с домиком Волошина ассоциируется.
В домике Волошина присутствовали титулованные художники и литераторы, те, у кого есть либеральные шевроны и медали. Надо было быть в бомонде, в светской культурной тусовке. В такие места я попадал как функционер, титулованный реставратор: в Ялте я реставрировал домик Чехова, будучи начальником отдела реставрации прикладного искусства и скульптуры. Дом писателей существовал сам по себе. На набережной стояли два больших панельных дома, где размещался технократический центр. Туда я попал начальником вычислительного центра Гипромеза, на проспекте Мира, Государственного проектного института металлургических заводов. Ведь когда-то к богеме я не принадлежал, был отвязным технарем, пел песню «Какая чудная земля вокруг залива Коктебля».
Владлен Бахнов сочинил, гимн аксёновской компании. Про компанию киселёвскую ходили легенды.
Я всегда был чужим в артистической среде. Там пьянка была, всё было на алкоголе сильно замешано. Да и то, единицы экспериментировали с хересом, с массандровским портвейном. Конечно, кто-то постукивал. А на «киселёвке» была простонародно-авангардная тусовка. Богема. В Париже у меня висит фотография киселёвского окна. Я «киселёвку» расписывал — красил стены, окна. Дом Киселёва стоял на горе. В последний год я там жил недель пять и оставил три своих больших работы в полной уверенности в вечности дома. Но через два года его снесли. Это место наверняка будет историческим когда-нибудь (не обо мне речь) — слишком много великих людей там жило, ночевало, выступало, пело. Холм будет прославлен, описан и сфотографирован. Я его красил, разводил большое количество краски и поливал зелёную траву полосами цвета шириной в пять метров. Тогда я писал темперой — она быстро сохла — и довольно вольно обращался с тюбиком. Все считают, что эту манеру я спер у Зверева.
Но она витала в воздухе, тот же Михнов писал тюбиком. Но он писал абстракции, Зверев — портреты, а я — цветы.
• А как Володя Котляров стал художником Толстым?
С 13 лет я ездил в пионерский лагерь в Малых Вязёмах, где и получил прозвище Вовик-Толстый. Я не могу похвастаться тем, что был увлечен Жюль Верном. Я был корректным учеником, у меня не было двоек и троек, мама была учительницей в этой же 310-й школе в Козловском переулке. Говорят, что там сейчас какой-то специальный еврейский лицей. Когда я в первый раз приехал из Парижа в Москву, то пошёл смотреть места моего рождения. Тогда всё так и сохранилось: я увидел подъезд, окна. В Фурманном переулке, в доме 18, вход со двора, позже сквотировали «Мухоморы», и один из них жил в квартире 37, где прошло моё раннее, до года, детство. В квартире 37 жил родной брат отца, дядя Марк.
И год был 37-й.
Мой отец был врачом-отоларингологом, мать преподавала русский язык и литературу в школе. Когда я родился, им негде было жить, а у дяди была комната, где мы жили все вместе с бабушкой. Там моё первое воспоминание в жизни: когда я простудился, мне делали горячую ванну для ног, а я орал — нос до сих пор так и заложен. В квартиру 9, куда нас устроил домоуправ и где я жил до окончания школы, вход был уже не со двора, а с улицы. У нас было две комнаты, и там мы жили уже вчетвером. А в 37-й квартире дядя Марк благополучно повесился в 52-м году. Он был очень хороший и добрый человек, врач-психиатр. Когда я заболел корью, дядя Марк меня выхаживал — отец и мать были на работе, а психиатр был более свободным человеком. У него, например, была книга «Как пользоваться солнцем, воздухом, вином и виноградом». Единственное средство от кори тогда было завесить окна красным. Вешали лозунги и плакаты. У нас была дача, где соседи были со стороны папы — медики средней руки, мамы — школьные учителя. Никто из них не был ни профессором, ни заведующим больницей. Служивая интеллигенция. Выдающейся фигурой была моя бабушка, когда-то побывавшая в Швейцарии. Она вышла замуж в 1910-м, в 11-м родился дядя Юра, а мать — в 1913-м. А в 16-м году моего деда, полковника царской армии Анатолия Ивановича Петрова, убило во время Брусиловского прорыва разрывной пулей дум-дум. Он не был знаменитым воином, но был хозяином текстильных мануфактур в деревне Зеленовка за Балашихой и был акционером завода Гарднера.
• Эвакуацию помните?
Бордель был ещё тот, когда немцы двигались по России. Отец сразу ушёл на фронт, был начальником полевого госпиталя, а наш детский интернат, где мать была воспитательницей, в августе отправили под Смоленск. Нянечкой взяли мою бабушку, Александру Петровну. Мы жили в старом лесхозе. Каждые два дня кто-то ходил на станцию за почтой и хлебом, туда и обратно 16 километров. В конце октября стало холодать. Однажды мать прибежала с криком, что немцы подходят к станции, - дали несколько подвод с лошадьми, и потом появляется моё первое воспоминание: мы уже на станции, перестрелка, атака немцев, солдаты прячут нас в траншеи. Как раз там проходила линия фронта, и был приказ: не пускать дальше. Но вывозить нас было некуда — составы все ушли. Оказалось, что не одних нас послали навстречу немцам, несколько интернатов были погружены в телячьи составы и отправлены. Стояли какие-то паровозы, но вагонов уже не было. Вокруг взрывы, крики, беготня — эту ночь я помню в мельчайших подробностях. Мать с бабкой нашли открытую платформу, подцепили к поезду и начали переносить детей. Паровоз стоял под парами, мимо пробегал от силы десяток солдат. Первую смерть я видел в эту ночь: один из солдат, защищавших станцию, был убит на мне. Вдруг раздался страшный крик, по мне полилась его кровь, и я тоже закричал.
• Техническая ваша карьера не мешала художественной?
У меня несколько образований — техническое, военное и искусствоведческое. Я думаю, что наличие этой технической карьеры и не позволило авангардным художникам принять меня в свою компанию. Поэтому мои успехи в компании интернациональной значительно более успешны, чем в российской. Я закончил Московский кислородно-сварочный техникум по кафедре контрольно-измерительных приборов. Я кончил школу авиаспециалистов и летал на первых советских бомбардировщиках с атомными боеголовками, «Ил-68». В атомных частях я подвизался в качестве специалиста по кислородному и высотному оборудованию. Пик моей военной карьеры пришелся на 58-й год. Я летал либо в качестве стрелка-радиста, сидел в хвосте самолета, дуэль пулеметная велась против хода движения. Пилот, штурман и стрелок-радист. Как в штурмовике. Но, поскольку войны не было, на месте стрелка часто летали техники самолетов. Слева была воздушная почта, я сидел и мог регулировать всякие технологические процессы в самолёте. А после армии стал работать на кафедре счетно-вычислительных машин в МВТУ имени Баумана. Потом появилась дочь, Танька, которой сейчас 45 лет, и я пошел на 49-й авиационный завод. Оттуда я был отправлен в Минск, и год учился электронно-вычислительным премудростям. Вернувшись, в 26 лет стал начальником вычислительного центра почтового ящика. И под моим началом было 200 математиков, которые и придумывали все эти программы. Моя бригада устанавливала первую советскую электронно-вычислительную машину на ВДНХ. Там сидели люди и демонстративно работали по заказам.
• ЭВМ как в фильме про Ивана Васильевича?
Больше чем с комнату! Тогда ведь не было полупроводников, я работал только на ламповых машинах, начиная с «Минск-1», потом на последних моделях, «Минск-11» и «12». В Гипромезе я организовал вычислительный центр на голом месте, поставил минскую машину и успешно запустил её в проектировании металлургии. В Магнитогорске очень плохая для двух районов роза ветров. И как только начинают дуть господствующие ветра, вся вонь неслась на жилые кварталы. Я получил задание определить её и вычислить самые удобные и безопасные районы застройки. Не спали, не ели, работали под портвейными парами круглые сутки, домой уходили два раза в неделю, но героически победили. А когда ЭВМ стали полупроводниковыми, я занялся глупостями и ушёл в тайгу с геологами.
• А зачем в тайгу ушли — шурфы бить?
Я понял, что мои интеллектуальные усилия в технике бесполезны. На один год я взял отпуск за свой счёт, главный инженер считала меня человеком просветлённым и под предлогом внезапно материализовавшейся школьной любви отпустила. Все было: тайга, тундра, любовница — начальница геологоразведочной партии, где я был рабочим в отряде из трех человек. В техногенных организациях был свой волюнтаризм. Я был одним из авторов «Сирены» — системы резервирования билетов на авиалинии, которая до сих пор работает на Ленинградском проспекте, 37. Сейчас там новые провода и другие электронные устройства, но осталась логика доступа к базе данных. Чертежи мои на синьках сохранились! Связи между кассами не было: в одной билетов нет, а в Измайлове — ни одного человека народу, и телефон не работает. Вот и сделали автоматическое распределение возможностей. И вдруг приходит секретарь московского комитета партии и говорит: «А если мне нужно зарезервировать на послезавтра 13 билетов? Сделайте специальную кнопку!» — «А кто заплатит, если вы не выкупите за сутки билеты?» — «Это тебя не касается, делай что говорят». И я понял, что все технические усилия пропадают, потому что надо будет оставлять для ЦК, МК и горисполкома 60 процентов билетов. И самолеты опять летели пустыми, хотя люди не могли улететь. И вся логика нашей работы и колоссальные затраты на воспитание специалистов были напрасны.
• На железной дороге и сейчас билетов нет, но поезда пустые идут.
Система отношений осталась прежней. Начальник какой-то кассы, не желая конфликтов с верховным начальством, на свой страх и риск оставляет билет до последнего момента. Вторая сторона — раздолбайство. Люди остались те же самые. Во Франции это невозможно. Билеты продаются задолго. Мы с женой — любители корриды. За три недели, во время коррид в Ниме, из Парижа нет билетов. А это — деньги, и начинают пускать новые поезда вне расписания. Там войти в структуру логического распределения билетов невозможно. В 69-м году я ещё занимал должность главного энергетика «Автоматсистемпроекта» Министерства приборостроения, но уже учился в Московском университете на вечернем. Моему однокурснику Лёне Бажанову было 18, а мне — уже за тридцать.
• Эти две жизни пересекались?
Пересекались в моей личности. Я работал и зарабатывал деньги крупным капитаном промышленности и учился с лёнями бажановыми в университете. Моя первая и единственная персональная квартира была кооператив в Чертанове. Без всякого усилия я был самым авторитетным лидером на курсе. Поэтому моими молодыми однокурсниками была пущена легенда, что меня КГБ заслало в Московский университет. В эмиграцию уходят личности, а те, кто создавал такие слухи, - не могли  туда уйти, взять ответственность за свою жизнь и жизнь своей семьи. Это люди разного класса. Потомкам я оставлю книжку, где назову все имена, даты, доказательства, номера архивов. И тогда, и сейчас ситуация одна и та же, люди те же, та же семейная преемственность и тот же отказ пустить в свою среду тех, кто не принадлежит к элите, кто отрицает их идеалы. Те, кто были когда-то антисоветскими, сформировали структурно ту же самую ситуацию, что и их противники.
• То, о чём писал Довлатов.
Если бы сейчас Довлатов оказался в Москве, его бы взяли за его заслуги. Ужас в том, что на всех этапах своего развития русская художественная и интеллектуальная элита пускает в себя прославившихся по критерию «с кем знаком», «сколько издал», «где выступал». Как только ты в эту ситуацию не попадаешь, никакие личные отношения типа однокашничества в университете не работают. Да и просить противно. Существует престижная группа людей и непрестижная. И это не перемешивается. На слуху 30 литераторов, ещё 3 тысячи не на слуху. Замечательную книгу Романа Сенчина никто не знает, а он получил серьезную премию за выдающийся из общей серости роман. Сенчин не на слуху, в отличие от Толстой и Улицкой.
• Оппозиция свой-чужой работает безотказно. Но вот Саша Васильев вошёл же в истеблишмент со стороны.
Саша Васильев — человек высокого разбора, блестящий, что бы о нем ни говорили. Блестящий кулинар, блестящий собеседник и блестящий организатор светских отношений. Я говорю не только о раутах и выставках, но разговорах один на один — роскошный, вальяжный, всегда лидер, но никогда не давящий, он всегда превосходит собеседника в объеме информации и тонкости ощущений. Такой человек должен хорошо готовить, уметь накормить.
• Какое у вас вкусовое восприятие Франции?
Во Франции всё лучше. Даже китайская кухня. Вагрич Бахчанян водил меня в китайский ресторан в Нью-Йорке и хотел этим удивить, но я перед этим уже несколько лет ел китайскую еду по-французски. Тонкое изящество и многослойный вкус китайского бульона, которым заливаются те же спагетти, отличается от грубой жирной нью-йоркской и лондонской китайской пищи. В Лондон я ездил к Игорю Померанцеву, пока он не ушёл с Би-би-си и не развёлся с женой. Протестантская пища чудовищно безвкусна — вся эта курица с картофельными кусками. Но во Франции я не найду той счастливой ситуации, когда три человека будут сидеть и слушать мои бредни! Каждый занимается самим собой.
• Владимир Котляров реставрирует музей Афанасия Булавина в станице Старочеркасской Всевеликого Войска Донского. Портрет Михаила Соколенко. 1974
• После института вы возглавили реставрационную артель.
Реставрацию я считаю успешной стороной своей жизненной практики. Под моей редакцией вышел сборник научных статей, посвящённый методам реставрации скульптуры и прикладного искусства. Две мои теоретические статьи были посвящены праву вторичного творчества на первичном памятнике, ответственности реставратора за хранение каждого штриха — что было воспринято весьма болезненно в реставрационной среде, где когда-то было стремление всё сделать красиво и правильно. А как у практика у меня есть рекордное, до сих пор не перекрытое достижение — в Александровске-Сахалинском я один отреставрировал первый монументальный памятник Ленина, петербургской, 1924 года, отливки, высотой 18 метров, на девятиметровом, красного мрамора, постаменте.
• Реставрировали вы памятники монументальной пропаганды?
Когда-то я по глупости считал, что мораль важнее дела, сейчас я понимаю, что дело формирует мораль. Самая главная ценность в жизни — работа, порученная человеку, и качество, с которым он её выполняет. Всё остальное — пена на пиве. Слово «профессионал» не относится к гениям и творцам. В июле 1970 года, начав работать в реставрации, я был впервые командирован в Удмуртию, в город Ижевск. Молодым сотрудникам хороших командировок — в Ригу или в Таллин — не дают. И я поехал в Удмуртию с целью написать отчет о состоянии ижевских музейных коллекций и необходимости создания там реставрационных мастерских — что я и сделал. Я увидел себя в Удмуртии среди этих лошадиных дуг и подпруг, мне стало очень тоскливо, но я человек очень добросовестный в работе и всегда выполняю то, за что платят деньги, будь то кино с Изабель Аджани или музейные подпруги. Я был первым реставратором, работавшим в Удмуртии, и доставал из раскопок ветхие ткани и берестяные изделия. Моей женой стала удмуртка, безукоризненно говорящая на местном языке и знающая все традиции. Тогда она вернулась домой из Петербурга с дипломом искусствоведа, окончив университет в неполный 21 год. Там я работал месяца два-три, а, когда уехал, Людмила Ивановна уже была беременна. Нашей дочке уже тридцать пять, она сделала замечательную карьеру в спецслужбах, кончила высшую академию французской полиции, знает пять языков, по-русски говорит плохо, по-удмуртски не говорит совсем. Её хобби — коллекционировать квартиры, в Куршевеле в том числе. Русской цивилизации мне её не удалось научить, чему удалось — если тебе платят деньги, работай по максимуму.
• ***
Как порядочный человек, ровно за сутки до подачи документов в ОВИР я подал документы на увольнение. В тот же день я вышел из коммунистической партии, в которой состоял. Я написал заявление, в котором говорилось, что «в связи с убеждениями, противоречащими дальнейшему нахождению в рядах коммунистической партии, прошу принять мой партийный билет». В учетный сектор я пришёл с четырьмя свидетелями, и дама спросила: «Как же так? У вас же за этот месяц даже взносы заплачены!» Я говорю: «Я был членом организации, в которую вступил добровольно и соблюдал все полагающиеся правила. А теперь их соблюдать перестал».
• Уезжая, вы оставили собственный кенотаф в семейном склепе на Новодевичьем.
Тогда все мы уезжали навсегда. И всем было совершенно очевидно, что мы никогда и ни с кем больше не увидимся. Уезжали мы сложно, жену не выпускали, заставили развестись, я уехал, а ей два года морочили голову, пока не выпустили. Я приезжаю в Вену, вынимаю крестик, и «Сохнут» теряет ко мне всякий интерес. Всех развозят, а я остаюсь со своими тюками. Я вез деревянные подрамники — которые там в 10 раз дешевле. Вез холсты. Я вообще себя не могу упрекнуть ни в одном разумном поступке. Я без ума выпивал из сейфа стакан спирта и падал, вместо того чтобы отдохнуть у себя в кровати, я спал на полу, а на следующий день просыпался и в ужасе понимал, что обещал сдать стул после обеда. Такого идиотизма я не слышал ни в каких рассказах об эмиграции. От части красок меня освободили на таможне, выжав несколько тюбиков в поисках бриллиантов. Я думал, что, не успев выпить стакан венской воды, начну собирать подрамники и создавать свой первый эмигрантский шедевр.
В Вене я сразу начал искать, как можно, не торгуя, не предавая, не сплетничая на радио, зарабатывать деньги. Я пошёл по галереям и через неделю уже начал работать, реставрировать иконы, картины. Девять месяцев я жил в Вене лучше всех. У меня была громадная трехкомнатная квартира. Но я с самого начала нацелен был только на Париж. Дело в том, что господь меня наказал неумеренными сексуальными претензиями с детства. Все основные ошибки, когда я разводился и обзаводился другими жёнами, сделаны по этому поводу. Но я сохранил всех своих жён, везде чувствую себя законным мужем и отцом голландки, француженки, украинки.
• И вот эдаким Растиньяком вы прибываете в город юношеских грёз.
Когда я приехал в Париж, на Гар де л‘Эст меня встретила Нана Шелия, жена Миши Рогинского, работавшая в Нащокинском доме. А мы с Ленкой Петрасовой, жившей на Молочном переулке, их провожали в аэропорт в 1978 году. Попав туда с небольшими деньгами, я Мишку Рогинского и Нану в первый день пригласил в ресторан. Я понял, как они скудно живут; выпили, расцеловались, заказал ещё, Нана зашептала: «Миш, он вторую бутылку заказывает! У тебя есть деньги?» Но я ведь пригласил. И начал искать жилье. Была такая мадам Вера, Вера Николаевна, жена философа Ильина. У неё было какое-то агентство по предоставлению недвижимости эмигрантам. Я приехал в Париж 30 августа, 20 октября она мне нашла квартиру, но, как дама западная, взяла за три месяца вперёд. А 22-го я купил последние полбагета. К счастью, по старому закону Наполеона, каждый человек, который вошёл в кафе и попросил воды, должен выпить столько, сколько он хочет. И четыре дня я ходил по Парижу и пил только воду. Что было очень полезно: я похудел. Языка я, конечно, не знал и коряво объяснялся с галерейщиками по-немецки, который учил в школе.
• А к Аиде Сычёвой пойти пообедать? Или Эмма Дубинская кормила новоприбывших, от Васильева до Макина.
Я человек гордый. Мне было совестно появляться голодным. Потом меня накормил художник Олег Яковлев, дважды сыгравший важную роль в моей жизни. Олег выехал, женившись на француженке, преподавателе русского языка, и у него было всё в шоколаде.
• Имперские державные анархисты в Париже: Толстый, Ю. Мамлеев, Т. Горичева, В. Воробьев,
• И. Дудинский. 1988
• Мейл-арт Толстого, 1992
• Случай Воробьёва?
Воробьёва покруче! Валя Воробьёв — человек очень специальный, и судьба его единична. Валя живёт уже 30 лет в Париже, и ему не приходилось думать ни о продаже своих работ, ни о жилье. Живёт он в богатейшем поместье, его жена — член одной из крупнейших масонских фамилий, которая присутствует во французской культуре с XVIII века, именем её деда названа улица в Париже. Им принадлежит целый этаж на рю Сервандони, в самом центре Парижа, рядом с Сен-Сюльпис. Когда они зарегистрировали брак в Москве, он отказался ехать в Париж до тех пор, пока она не купила ему мастерскую. «Что же за художник без мастерской?», — сказал он. Она нашла ему мастерскую на бульваре Распай и вернулась за ним. Так что его случай нетипичен; по его мнению, лучше судьба только у Гуджи, грузинского скульптора, работы которого — престол и два кресла — стоят в Нотр-Дам-де-Пари. И Валя говорит: «Он женился лучше, чем я!» Но у Гуджи было много персональных выставок, а ни одной персональной выставки Вали я не знаю. Однажды, в 84-м году, я участвовал с ним в коллективной выставке в Мюнхене, которую устраивала Рубина Арутюнян. Вторая выставка была в галерее Басмаджана и была связана с сексом, на красивой афише была работа апологета Шемякина, Макаренко. Но для художника нашего возраста отсутствие хотя бы одного персонального каталога смертельно: никакой гарантии того, что тебя вспомнят и покажут, чем же ты занимался в жизни, нет.
• Вы — один из центральных, хоть и не самых привлекательных персонажей парижской части его книги.
Валя Воробьёв всегда относился ко мне ревниво, понимая, что цена нашего успеха разная: у него он семейный, меня знает вся авангардная Франция. Хотя Валя не пустяковый художник. У него есть блестящий период, когда на чёрном фоне он черным рисовал чертей. Но сейчас он ничего не делает, он работать кончил. Он давно продал мастерскую на Распае и купил подвал на Маркс-Дормуа, у подножья горы Монмартр, где сложил своё громадное наследие. Независимо от того, что он меня всё время под…ывает и пишет везде разные гадости, я отношусь к нему положительно и считаю его человеком, сыгравшим свою роль в становлении независимого искусства. Старых работ, сделанных в России, у него нет и сотни. Но это то, с чего начинаются выставки крупных художников. На парижской выставке де Сталя было 15 работ старых, а потом начинается его новый стиль. Но потребуется несколько десятилетий, пока это будет описано и соединено. Раньше, чем через двузначное число лет, Валя Воробьёв не вылезет. Там сильная богатая семья. Небольшие деньги за продажу работ им не нужны. И семья примет решение кого-то из клана поставить на это дело. Пока он жив, они не решатся — у него характер взбалмошный, он может закричать, топнуть ногой, но лет через сорок после его смерти будет сделана серьезная выставка в Париже. А здесь ничего не будет. Он очень плохо всегда говорит об этой стране. Когда я стал ездить, он меня отговаривал. Книга ему была нужна прежде всего для того, чтобы жена её перевела с русского издания, без чего невозможно её издать во Франции. И французская книга будет базой, на которой будет делаться его будущая слава.
• «Враг народа» — «Петербургские зимы» 60-х, их Библия и главный вклад автора в историю культуры.
Воробьёв реализовался как художник, у него лежат две тысячи работ. Но признания нет. У него характер собачий, вот почему ему плохо. Ему мешала спесь и претензии: «Придите ко мне из центра Жоржа Помпиду и купите у меня 25 работ по миллиону франков каждую! Вы попросите, а я вам скажу: “Нет, это слишком дешево, а это я вам не дам”».
    Теща Целкова, летчица Лидия Фёдоровна, говорила мне, что ему Помпиду предлагал миллион за «Тайную вечерю», главную работу русского периода, а он не отдал.
Зачем это Олегу? Ему нужны деньги. Надо было предлагать миллион долларов, тогда бы продал. Широкой парижской публике Олег абсолютно не известен. Его знают только узкие профессионалы, как Оля Махрова, занимающаяся русским искусством в Центре Помпиду. Есть те, кто обладает комплексом Ильи Кабакова, считая себя не слабее как художник. Потому что Кабаков послал всех их…, сам прославился и за собой не потащил. И никто из них этого Кабакову простить не может. А Целков искренне считает, что он № 1 всех времен и всех народов. Бродский это подтвердил. И Целкову ломаться не надо, ему нужны только деньги, которые он очень любит. Целков мой приятель, «Тайную вечерю» реставрировал я. Там было выпадение всего верхнего правого угла, и не один день я обрабатывал её утюгом. Вдруг входит Эдик Зеленин: «Ты чего, сам не можешь сделать? Кто такой Толстый?» — «Реставратор!» — «Но ты же художник, сам возьми кисточку и закрась!»
• Зеленин ведь умер, так и не дождавшись серьезной выставки.
Где бы ни сделали выставку Эдика Зеленина, когда 50–70 работ повиснут на стенах, вспомните моё слово, о нем будут писать: «Он во многом был первым». Все эти тексты, написанные в перспективе, у Эдика были в 60-х годах. И Булатов окажется просто жалким повторителем того, что делал Зеленин на 15 лет раньше. Ахмадулина жила в шоколаде за Мессерером, который носил деньги и всячески её окучивал. А Танька Зеленина понимает, что прожила всю жизнь с великим художником, но осталась ни с чем.
• Ваш первый парижский друг — Рогинский?
Это самый большой мой друг и пример среди художников. Рогинский — чрезвычайно концентрированный человек. Каждое утро он встает и идёт гулять с собаками. Потом от порта Майо идёт пешком до порта де Лилла, с запада на восток, каждый день. Вечером опять идёт гулять с собаками. Не распыляется, полностью поглощён страстью красить. Он уезжал из затопленного подвала под Пушкинским музеем, где всё было завалено какими-то досками и кирпичами. «Дверь» уехала без него, а если бы не «Дверь», выставка в Третьяковке не состоялась бы. Там было 70 работ, которые он написал за последние пять лет, но перед этим было выставлено 15 работ 60-х годов, среди них — «Дверь». Я написал об этом текст. Все эти работы давно уже не его собственность, а одной дамы, жены парижского галерейщика Жоржа Лаврова, у которого выставлялся Рогинский. В галерее Жоржа Лаврова состоялась и моя первая персональная выставка в 1981 году, там вышел мой первый французский каталог.
• Толстый готовится к съёмкам в фильме Эрика Барбье «Пылающий костер», 1989. Архив Игоря Дудинского
• А как вы стали французским актёром?
В моём случае надо было быть голодным, чтобы стать французским актером. Я не стеснялся никакой работы. В Лондоне я как столяр оформлял выставку Зверева, Яковлева и Воробьёва в галерее Виктории Миро. В Дюссельдорфе я до помутнения забивал камни в асфальт. Неделя за неделей, по 11 часов в день. Два месяца я пахал, потом ехал в Париж с этими деньгами и жил полгода с семьей. В самом начале, когда совсем нечего было есть, я снимал шапку и шёл в метро. Второй раз Олег Яковлев пришел ко мне в 81-м году и приколол на двери записку о том, что молодой режиссер по имени Эрик Барбье, заканчивающий парижский ВГИК, делает короткометражный дипломный фильм. Тема русская, и он ищет русских для массовки. Денег у него нет, но два раза в день будет кормить во время съёмок. Тогда регулярно есть ещё было трудно, и Яковлев совершил редкий в эмиграции человеческий подвиг, который должен быть прославлен в скрижалях истории. Я ходил тогда в телогрейке и не понимал, как мне повезло — случайно во Франции нельзя сыграть даже стук падающей лестницы за сценой. Пришёл в маленькую бедную французскую квартиру, где юный Эрик Барбье собрал свою команду, и сказал, что накормить меня надо сейчас же. Глаза у них блестели, я шумел, показывал волосатую грудь. Минут через двадцать появляется переводчица и говорит: «Он сказал, что останавливает работу, переписывает сценарий, и вы будете играть главную роль». Фильм назывался «Потерянное лицо». Я сыграл одну из трех главных ролей. Сюжет был такой: через финскую границу после революции бегут русский офицер, казачий есаул и француз, который был репетитором в аристократической семье этого офицера. Снимали в Фонтенбло, похожем своими соснами на Финляндию. И я сыграл злого казачьего человека, а в следующем году получил приз «Альби» за лучшее исполнение мужской роли во французском короткометражном фильме. После этого посыпались предложения, и все покатилось само по себе.
• Параллельно вы устраивали художественные акции. Если Христо упаковывал свои объекты, Энди Уорхол разрисовывал фотографии, то вы занялись перформансом, пройдя путь на Голгофу и искупавшись нагишом в римском фонтане.
Акции на Западе начались сразу, как я приехал в 1979 году. Перформанс в Риме «Итальянцы, берегите Папу!» был сделан за 9 дней до выстрела Али Агджи. В тюрьме я провел восемь с половиной дней, и хорошо, что за день до выстрела меня выпустили. Меня посадили вечером, а выпустили днём в четыре часа — целый день снимали отпечатки пальцев. На следующий день Агджа стрелял в Папу в Риме. Если бы я был в тюрьме, меня бы не выпустили.
• Но по логике-то наоборот должно быть!
Мне сказал адвокат, что есть мнение, что я знал и не предупредил власти о покушении на Папу. Проживая какое-то время в Италии, я понял, что все говорят о Папе, и единственная возможность интеллектуального удара — это Папа. Поэтому я зарядил плёнки, чтобы всё это было записано и зафиксировано. В жанре искусства нужно найти болезненную точку, чтобы было замечено. Именно по этому же принципу я в Иерусалиме эксплуатировал Иоанна Предтечу и Христа. Единственное, что я отвергаю, — неуважение к другим. Важен конечный результат жизни. Разве может результат моей работы или работы великого художника Рогинского сравниться с Церетели?
• 20 лет спустя ваши последователи обыграли религиозную символику на выставке в Центре Сахарова, «Кока-кола — моя кровь» и так далее. Закончилось предприятие печально.
Но Тер-Оганьян иконы рубил настоящие — против этого я возражаю, это вандализм. Строить своё искусство на разрушении другого не следует.. Всё-таки между жизнью и искусством существует трудноуловимая паутина невозможности. О Кулике мне говорить сложно, поскольку, когда я впервые приехал в Москву, он бросился на меня с публичными объятиями, заявив, что всем мне обязан в искусстве.
• Как русские появились в парижских сквотах?
Первым был Николай Павловский, приехавший в Париж в конце 79-го года из Минска. Он выиграл какую-то премию и вместе с другими был посажен в автобус и направлен в Париж. В предпоследний день он выпрыгнул из туристического автобуса и сбежал. К этому моменту я в Париже жил около года и какие-то издания уже попали в Россию. Коля пришел ко мне, второму после Рабина, который ничего ему не посоветовал, где устроиться и как жить. Я Рабина очень хорошо понимал, поскольку тоже ничего не мог посоветовать. Но у Рабина была диссидентская поддержка, я же к политической группировке не принадлежал, не говорил по-французски и сделать ничего не мог. Тогда я жил на Монмартре на чердаке, в 13 квадратных метрах с туалетом, кухней, душем и кроватью — стоять и ходить было негде. Но я с удовольствием и ностальгией вспоминаю это замечательное время. Единственное, что я точно знал, что надеяться на русскую эмиграцию никаких оснований нет, если ты не участвовал в антисоветском движении — «бульдозерной выставке», например. Ревность, зависть, нежелание помогать друг другу.
• В отличие от всех прочих эмиграций, «белой» русской в том числе.
Павловскому я посоветовал искать ход к французам — русские только помешают. Круговая порука, войны Глезера с Нусбергом были чудовищны. То, что я себя успел как-то проявить, было связано с тем, что я никогда ни с кем из этой банды не был связан. И я сказал Коле: «Ты сбежал, на тебя направлен прожектор внимания, проси тебя знакомить с французской средой». Он так и сделал, в январе пришел ко мне снова и сказал: «Я нашел французов, у которых есть брошенный склад, где хранили бомбы во время немецкой оккупации Парижа и где только что вскрыли сквот». Павловский был одним из первых, через месяц туда пришел я. Это был многоэтажный склад за каменным забором, где в качестве консьержа, охранника у дверей, жил настоящий бомж, который во время войны в Алжире был капитаном военного судна, но потом разочаровался в войне, ему стало страшно за человечество, он всё бросил и, несмотря на замечательную военную пенсию, переселился на помойку. Это было на рю Даркой, в 13-м районе, недалеко от сорбоннских общежитий, Ситэ Университэ. Время от времени я стал сниматься. Там я заработал небольшие деньги, но уже на следующем фильме получал 4 тысячи франков в день. Это не так и много, но столько я до этого зарабатывал за два месяца. Мне выделили место, а примерно через полгода там появился Тиль.
• Как совмещались ваш французский успех и жизнь в сквоте?
В марте 81-го приехали моя жена с дочерью, каким-то образом я их поселил и стал реже появляться в сквоте. Тут появился фотограф Валя Тиль с упреком, что я не живу в сквоте. И начались интриги. Тогда нас было уже человек 25–30, собрались сквоттеры и проголосовали за моё отлучение от сквота, считая, что я живу буржуазной жизнью. То есть то, что поселился в квартире с электричеством, водопроводом и, главное, со сливным сортиром, было для них преступлением. Вот за это меня и начали оттуда выселять, «Как же так, человек зарабатывает деньги!» И вселили вместо меня Тиля. А Валя Тиль заселился в моё ателье, которое я строил два года, но у меня хватило ума не поссориться с ним — я понимал, что счастливее, чем он. Так или иначе, тогда я оценил те фотографии, которые он начал делать. Работ десять есть у меня в коллекции. Валя всё время присутствовал в русской артистической жизни, очень много снимал. Тиль оказался там в качестве персонажа второго призыва. Именно тогда я и увидел его фотографии. Вместе с ним туда попал покойный Володя Бугрин, академист, чьи фигуративные изображения людей и лошадей сильно отличаются от Ватагина. Тогда Валя начал снимать, у меня в парижской квартире висит старый монтаж из трех его фотографий одного перформанса, который назывался по-французски «Я жгу свою жизнь». Я всё поджёг, себя поджёг, все сгорело, но надпись «Je brui ma vie» осталась видна. И вот первая фотография Вали Тиля в таком стиле появилась в 81-м году, а в следующем появилась в «Мулете».
• Толстый и Наталия Медведева. Перформанс «Пространство чистого вивризма», 28 апреля 1983, сквот на рю Даркей
• Фото Валентина Самарина
• Толстый и Наталия Медведева. Перформанс «Пространство чистого вивризма», 28 апреля 1983, сквот на рю Даркей
• Фото Валентина Самарина
• Толстый и Наталия Медведева. Перформанс «Пространство чистого вивризма», 28 апреля 1983, сквот на рю Даркей
• Фото Валентина Самарина
В первой «Мулете» про сквот есть, во второй тоже, а потом я сказал: «Ребята, вы у меня отняли мастерскую художника, а я про вас писать должен?» У Тиля есть очень большая серия, где я с Наташей. Пока меня с подачи Вали Тиля не выгнали из сквота, мы с ней занимались там эксгибиционизмом и боди-артом, я её раскрашивал и расписывал. Это тоже издано в «Мулете». На ней было написано «Я — художник Толстый», а на мне «Я — Наталия Медведева».
• В Питере Тиль считался маргиналом даже в подполье.
Даже в сквоте он был маргиналом. По непонятным мне причинам, связанным с его характером и формой жизни, он категорически ни с чем не считается. Любое общество, даже общество кошек, создает определенную систему взаимоотношений. Фигурально говоря, он ведет себя неадекватно даже в разговоре, не отвечая на запрос, на посылку. Я допускаю, что это — достойная позиция как защита индивидуальности от общества, но для меня Валя человек «a part», т.е. человек «в стороне», с которым нужно быть вежливым, но осторожным, чтобы, фигурально говоря, не получить по голове — словом, конечно. Вообще-то он очень милый и порядочный человек, у которого нет никакой подлости. Даже в интриге со сквотом он не был мерзавцем, просто во всём — как он ест, пьет и разговаривает — он не похож на других. Видимо, он страшно боится, что его упрекнут в том, что он на кого-то похож.
• Я был на его выставке в сквоте на рю Матиньон, где можно было купить работы за деньги — 50, 100 франков, а можно, просто написав цифры на бумажках.
Это типичный Тиль. Каждый артист имеет право на позу, на выбор формы жизни и общения, у них бы ничего не получалось, если бы артисты были как обыватели. У Вали это не презрение к общественному мнению, не пренебрежение людьми, это форма внутренней жизни. Это есть его естественное ощущение артистизма.
• Говорят, Тиль купил «мерседес» и, не умея водить, въехал в ворота эмигрантского замка Монжерон, где жил.
Это не так. Все его «мерседесы» — подарки каких-то богатых немецких старух, которые помогали ему жить. Он дарил им свои картинки, и богатые миллионерши плыли от счастья, а он жил у них на правах русского гения. В 90-е годы его работы уже вставляли в золотые рамы где-то под Мюнхеном. Так что «мерседесы» он не покупал и, пока они двигались, ездил на них из Монжерона в Париж и обратно. А сейчас он болеет и не сможет приехать больше даже в Россию. Да и родственников у него здесь не осталось. Живёт он в общаге, в тепле, иногда мы говорим с ним по телефону. Он получил от города Парижа маленький 16-метровый пенал в доме престарелых, где в одном объёме есть и душ и кухня, ему платят сносную пенсию по инвалидности, полностью достаточную для жизни.
• Художник Путов делал в сквоте по 364 работы в год.
Не 364 в год, а сорок рисунков в день! Сейчас у него никакой мастерской в сквоте уже нет. Он нашёл замечательного богатого еврея с галереей в Канаде, который и купил ему дом за 50 тысяч долларов, а увёз в Канаду 3 или 4 тысячи работ. Я был консультантом при покупке и крестным отцом старшей дочери Путова. Недалеко от путовского дома недавно упал французский самолет, и они дом продали. Его жена, Сильвия, купила в Бретани, в двухстах километрах от Парижа, другой дом. Там он разбросал свои холсты во всех местах, и оказалось, что в настоящий момент у него 25 тысяч работ.
• Хвостенко был там же?
Хвост в Париже появился на год раньше меня. Хвост — кошка, которая гуляет сама по себе, и он был везде. С другой стороны, он человек, ощущающий свободу как некое индивидуальное неоспоримое право на предательство. Я его очень люблю, мы с ним друзья, но у него всё сильно расшатано. В середине 80-х годов мы близко дружили — Лева Бруни, я и Хвост. Потом это распалось из-за хвостовского беспредела. Хвост от пьянства делает иногда глупости, мы дружим с ним до сих пор, но самого секретного я ему не предложу. Он никогда не отдает долги. Если в какой-то момент ему что-то перестаёт нравиться, он выходит из игры с удобством и выгодой для себя. Если ему что-то полезно, он может сдать всю ситуацию тут же. Причём он этого не скрывает, говоря: «Да, но мне так интереснее! Если бы я так не сделал, не было бы того или иного». Моя установка — работать. А у него есть такая теория: мир делится на гениев и быдло. И быдло должно содержать гениев, а «Я — гений».
• «Симпозион», последний русский клуб в Париже, сделал всё-таки Хвост. Где ещё можно было из парижского 2000-го перенестись в московский 1975-й, с кухонными разборками, дамами в шубах и селёдкой под шубой. Входной билет — бутылка.
Клуб создал Миля Шволес. На рю де Паради с первого до последнего дня была полукриминальная обстановка, но, с другой стороны, когда-нибудь этот подвал будет прославлен. Я там сыграл две главных роли в спектакле «Играем Горького. “На дне”», хозяина ночлежки и рабочего человека. Миля Шволес — покровитель искусств, а Хвост был человеком спектакля, и он ему дал подвал. Если бы он не дал помещение, не платил бы каждый месяц за электричество и водопровод, ничего бы не было. Когда же он услышал, что весь мир делится на быдло и на гениев, то перестал содержать клуб. Чувство благодарности у Хвостенко отсутствует полностью.
• А кто такой Миля Шволес?
Миля Шволес — эдакий меценат, человек, родившийся во дворе дома художников на Гоголевском бульваре, 8, и сделавший мою самую успешную коммерчески выставку. Из 126 работ 103 были проданы в первые два дня. Тогда никто не знал, что я работаю с деньгами. Беру доллары, франки или рубли, склеиваю их или клею на холст. Ведь основой всего в нынешнем мире являются деньги.
• Мулетой дразнят быка на корриде. Кого дразнили вы своим альманахом?
«Мулета» была семейной игрой и выходит до сих пор. Идея появилась сразу по приезду в Париж. Начал я достаточно рано, в 82-м году. Я решил, что надо быть дерзким, и стал издавать своё. Был «А-Я», где Шелковский опубликовал обо мне неплохой разворот с одним манифестом вивризма. А дразнил я тех, кто выехал в борьбе с косностью и застоем и вдруг реализовал в эмиграции самые советские формы взаимоотношений, комплектации аппаратов газет журналов и фондов. Они говорили, что советские воруют, но так же воровали деньги, пожертвованные на всю эмиграцию. Но в ситуации нравственного поля работает только безукоризненная мораль. Потому что всё остальное может быть «за» или «против», но занимает одно место в сортире. Я никогда не играл в политические разборки.
• Ваши манифесты печатала не только «Мулета», но и газета «Завтра».
Я ни одного текста для газеты «Завтра» не писал, но они мои поэтические тексты публиковали. Газета «День» как-то даже перепечатала две полосы из разных «Мулет». Парижская интеллигенция очень резко отреагировала на этот текст: «Что может быть пошлее, чем “жить и действовать по обстоятельствам”, и/или всегда в соответствии с личным интересом, т. е. с выгодой! Какая тоска жить без веры, без благородной идеи, без надежды на что-нибудь такое, чему невозможно научить или научиться! Сотворить неподкупное или непродаваемое, преодолеть вопреки, пострадать за, спасти честь, защитить мораль, поднять флаг. Какая чудовищная потеря — разменять свою единственную жизнь на удобства, избыток, покой…»
• В «Мулете» вы печатали не только знакомых?
Если я чувствовал, что текст имеет минимальную социо-культурную ценность, он попадал. Но было много графоманов и жуликов — все сохранилось в моих архивах, которых у меня четыре тонны.
• Зачем «Мулета» боролась с Кабаковым?
Против Кабакова там нет ни одного слова. Но, по сути, это человек не моего романа. Которого я не считаю первооткрывателем. До него на Западе инсталляции делали десять лет. Я с ним познакомился в музее восточных культур, куда мы пришли с Лёнькой Бажановым на какую-то выставку: «Смотри, Кабаков идет!» Небольшого роста, в заячьей шапке. Интеллектуально он мощный человек. Он самый работоспособный Абсолютно информированный, не ленивый, трудяга. Он очень хорошо знал мировую ситуацию, и этим воспользовался. Ведь то, что он сделал, в конце концов, компиляция. Может быть, опосредованная, но он не сделал ни одного художественного открытия. Он ни в чём не был первым. Он ординарный художник своего времени. О нём упоминает очень ограниченный и вполне вычисляемый круг критиков. Прежде всего те, у кого так или иначе оказались его работы, а работы надо продвигать. Я не отрицаю его знаний и трудолюбия. Но место ему не то установлено. Его выдают за пророка и созидателя, каким он не является. Определенный узкий круг людей собрался и так решил. Они зарабатывают деньги на его пропаганде. Одни пишут, другие торгуют, он производит.
• Как вы столкнулись с художественной мафией?
• Толстый и Антон Козлов развеивают прах Наталии Медведевой над Сеной, 2003
• Фото Антона Козлова
• Толстый и Юлия Лебедева на открытии выставки Зверева в Доме Нащокина, 18 февраля 2004
• Фото Вадима Алексеева
В столетие смерти Ван Гога Францию разделили на департаменты по рецепту Наполеона. И собрали известных авангардистов, рисковавших вслед за Ван Гогом. Мне достался Тулон, в 25 километрах от которого есть такой маленький городок Йер, известный как столица французских мафиози. На халяву дали громадный холст, пять на три метра, десятки килограмм краски, и я решил: «сейчас-то им и засандалю музейную работу!» Работу я засандалил, но её даже смотреть не приехали. Я очень переживал, с трудом довез её до Парижа. Сейчас она лежит на полу, как ковер. Как реставратор, понимаю, что её надо погрузить в кювет с горячей водой и медленно разматывать. Потому и не выбрасываю. Однажды решил подарить картину Русскому музею — но мне, через третье лицо, чтоб концов не найти, передали, что музей готов взять её в подарок за 20 тысяч долларов и называют имя известного искусствоведа. Транспортировка и реставрация за мой счет. Я конечно отказался.
• А московские деятели, в большинстве своем печатавшиеся в «Мулете»?
Они не имеют влияния ни на каком уровне, их не существует, они просто подпевают Гройсу. Как известно, я с Лёней Бажановым учился на одном курсе университета и кончил его в один год. И, когда начал ездить, сказал ему: «Возьми работу! Денег не нужно, привозите в Москву, натягиваете на подрамник, и после этого я оформляю дарственную надпись». — «Старик, возьмем!» Надо задекларировать, сфотографировать, поставить печать и ввозить-вывозить. Но через какое-то время началось: «за машину заплати». Я развернулся и пошёл в другую сторону.
• Как первые «деньги» появились? Помню их по московской выставке.
Первые деньги были сделаны в 95-м году, но у меня даже 96-го ни одной деньги не осталось. Есть две-три 97-го. Московская выставка вышла неожиданно. Я приехал всего на два месяца, из которых месяц снимался в Грузии, а потом пришел к Ирке Алпатовой с Лёней Талочкиным, и она предложила выставить его коллекцию. Чёрно-белый каталог приехал в галерею через два часа после открытия выставки.
• Не пойму, как при внешней неспешности, даже вальяжности, вы успеваете делать очень много — «Деньги» писать, «Мулету» издавать, в кино сниматься.
Я был рождён очень энергетически потентным человеком — у меня было много энергии. В конце концов, коэффициент моего полезного действия окажется ничтожным, но останутся 39 французских фильмов и два голливудских. «Костер» был первой главной ролью. «Индеец в Париже» до сих пор продается на дисках, у меня там очень большая роль. В фильме «Сибирский цирюльник» голос Михалкова на французском языке — мой голос. В Голливуде — в «Ронине» и «Годзилле», где, правда, только дублировал на русский язык голос мэра Нью-Йорка. Самая известная роль — палач в «Королеве Марго». Я появляюсь на экране через сорок минут после начала фильма, собираю трупы после Варфоломеевской ночи. Но становлюсь главным действующим лицом. У меня как минимум три крупных сцены с Изабель Аджани. На своё сорокалетие она пригласила меня в гости, и я с ней танцевал. Я рубил головы Коконнасу и Ла Молю. Ключевые реплики в фильме сказаны мной, это цитировалось во французской прессе. Выведя их из Варфоломеевской ночи, я спросил Коконнаса: «Протестанты, вы думаете, что ваша вера справедливей нашей, католической?». Палач был католиком. Ла Моль — тоже, и я сказал ему: «Послушай, неужели у тебя нет сил защитить свою веру, не применяя меча?» Ключевые слова в фильме о противостоянии католиков и протестантов мои. Приятно вспомнить на старости лет.
• Текст и фотографии для публикации предоставлены Вадимом Алексеевым
• Постоянный адрес статьи:
• • • При цитировании ссылка на https://artinvestment.ru обязательна
• © artinvestment.ru, 2025
• Внимание! Все материалы сайта и базы данных аукционных результатов ARTinvestment.RU, включая иллюстрированные справочные сведения о проданных на аукционах произведениях, предназначены для использования исключительно в информационных, научных, учебных и культурных целях .

 




 

 
Виртуальный Альманах Миражистов
Владлен БАХНОВ
 


Источник:ГЛАВНАЯ - БИБЛИОТЕКА - СКВОТЫ - КОЛЛЕКЦИЯ НОТ - О ПРОЕКТЕ - dzanni@ gmail.com
http://a-pesni.org/index.php
Бахнов Владлен Ефимович (1924-1994)

КОКТЕБЛЯ
Слова Владлена Бахнова

Какая чудная земля!
Кругом заливы Коктебля,
Колхозы, бля, совхозы, бля, природа.
Но портят эту красоту
Сюда наехавшие ту-
неядцы, бля, моральные уроды.

Они не бриты никогда,
Не признают они труда
И спорта, бля, и спорта, бля, и спорта.
Ужасно наглый вид у них,
Одна чувиха на троих,
И в шортах, бля, и в шортах, бля, и в шортах.

Девчонки вид ужасно гол,
Куда смотрели Комсомол
И школа, бля, и школа, бля, и школа?
Купальник тоненький на ней,
А под купальником, ей-ей,
Всё голо, бля, всё голо, бля, всё голо!

Сегодня парни водку пьют,
А завтра планы продают
Родного, бля, советского завода.
Сегодня ходят в бороде,
А завтра где? В эн-ка-вэ-де!
Свобода, бля, свобода, бля, свобода!

Кто говорит, что я свою
Для денег написал статью,
Не верьте, бля, не верьте, бля, не верьте!
Я написал не для рубля, а потому что был я бля,
И есть я бля, и буду бля до смерти!

Три последние строки куплетов повторяются
Расшифровка фонограммы Максима Кривошеева (2003) из передачи «В нашу гавань заходили корабли» (фонограмма взята с сайта www.ngavan.ru)
Прослушать mp3
Песню написал в 1963 г. поэт и сценарист Владлен Бахнов, издеваясь над статьей лауреата Сталинской премии писателя и журналиста Аркадия Первенцева "Куриный бог" (газета "Советская культура", 24 авг. 1963), в которой тот клеймил нонконформистскую молодежь, отдыхающую "дикарем" (см. текст статьи ниже). Напев взят от блатной песни "Как в Ростове-на-Дону" (она же "На нары", "А это было в старину" и т.д.). По воспоминаниям Юлия Кима, Бахнов сочинил песню в сентябре и преподнес на день рождения Василию Аксенову, который тоже отдыхал в Коктебеле.

"А завтра планы продают родного, бля, советского завода" - намек на сюжет "шпионской" песни Ахилла Левинтона "Марсель", написанной между 1949 и 1954 годами.
Из книги Александра Сидорова "Песнь о моей Мурке" (М., ПРОЗАиК, 2010, стр. 229-231):
«Первый яркий отзвук «Марселя» мы слышим в иронической песенке Владлена Бахнова «Коктебля». Владлен Ефимович Бахнов в 1949 году закончил Литературный институт имени Горького. С 1946 года — ответственный секретарь «Московского комсомольца». Сотрудничал в журнале «Крокодил», в «Литературной газете» (создатель знаменитой сатирической 16-й полосы «Литературки») и других периодических изданиях. В соавторстве с Яковом Костюковским писал интермедии для эстрадного дуэта Юрия Тимошенко и Ефима Березина (Тарапуньки и Штепселя). Автор сценария к кинофильмам «Штрафной удар», «Двенадцать стульев», «Иван Васильевич меняет профессию». В общем, личность известная. В том числе и своей издевательской песенкой. Она была написана в 1963 году как отклик на нашумевшую статью сталинского лауреата Аркадия Первенцева, напечатанную в газете «Советская культура» и громившую нравы «отдельных представителей» тогдашней молодежи. Исполняя ее, автор часто говорил, что не добавил к содержанию статьи ничего, кроме одного-единственного слова. Свое творение Бахнов посвятил Василию Аксенову.
Мелодию и рефрен Владлен Ефимович заимствовал у популярной блатной песни «А это было в старину»:
А это было в старину
А под Ростовом-на-Дону -
Базары, бля, базары, бля, базары!
Как легко убедиться, предпоследний куплет явно навеян «Марселем» (судя по всему, Бахнов вообще неплохо знаком с блатной песенной субкультурой). Об этом свидетельствует даже упоминание НКВД, которого ко времени создания «Коктебли» не существовало».
Драматург Виктор Славкин, бывший стиляга, иллюстрирует этой песней негласный запрет носить усы и бороду молодым людям его поколения (Славкин пишет про 1950-е гг.):

«А как известно, в те суровые годы количество растительности на душу населения было строго ограничено. Всех стиляг и прочих негодяев в сатирическом нашем журнале "Крокодил" рисовали с тоненькими усиками - "мерзавчики " назывались. Борода приравнивалась к идеологической диверсии. В известной песенкке "Среди просторов Коктебля" был такой куплет:
"Сегодня парень в бороде,
А завтра где - в НКВДе.
Свобода, бля, свобода, бля, свобода!..."
Парикмахеры знали "бокс", "полубокс", и как крайний шик шла "полечка". Право на усы признавалось только за кавказскими народами и маршалом Буденным».

Славкин В.И. Памятник неизвестному стиляге. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1996. С. 36-37.

 

 
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на старом ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07

45-тка ВАМ new
КАЙФ new
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
СОЛО НА РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: КОЛОБОК-ВАМ
Внуки Ра
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк ТАЙМ-АУТ

КРУТНЯК
СЕМЕРИНКА -ВАМ
АВЕРС и РЕВЕРС

ТОЧКИ над Ё
ЗЕЛО
РОГ ИЗОБИЛИЯ  БОМОНД

ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ


КаТаВаСиЯ

КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА  ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ


СИБИРСКАЯ

СЧАСТЛИВАЯ


АЛЬМАНАХ ЕБЖ "Если Буду Жив"

5-й УГОЛ 4-го

Альманах Миражистов  чУдное эхо
В ЖЖ https://nik-eremin.livejournal.com/686170.html?newpost=1
На сьтихи.ру
http://stihi.ru/2025/09/14/843               

 
ВОЛЯ ВОЛЬНАЯ
Виртуальный Альманах Миражистов
СОДЕРЖАНИЕ

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ, Николай ЕРЁМИН,
Сергей КУЗИЧКИН,  Владимир Соломонович КОТЛЯРОВ (ТОЛСТЫЙ),Владлен БАХНОВ   
2025
 
Альманах Миражистов

КрасноярсК
2025
 
Автор бренда МИРАЖИСТЫ
Николай Николаевич Ерёмин - составитель альманаха  Красноярск, телефон 8 950 401 301 7  nikolaier@mail.ru
Виртуальный Альманах Миражистов