Менестрель полностью

I

От памяти туманный шлейф ...
Где тень совсем другого мира,
С развалом блюд и шумом пира,
Толпы поклонниц шумный дрейф.
Восторги оперного зала,
И кресло аэровокзала,
Вскользь о любви, небрежный блеф.
Багаж, цветы, хаос прощанья,
И новой встречи ожиданье,
О брошенном не пожалев.
Сон в тёмном небе над землёй,
И росчерк в туче огневой ...

II

Разбудит враз овец отара!
Лохматый странник, у костра,
Его поклажа нехитра -
Мешок холщовый, да гитара.
На шее - странная свирель -
На вид - бездомный менестрель.
Пустая из-под пива тара,
Лежит опалена огнём,
Бурдюк из тыквы, пусто в нём -
В горах не встретишь пивовара.
Неторопясь пастух идёт,
Мех с брагой мутной достаёт.

III

Откуда будешь? Из вагантов?
Не часто встретишь вас в горах,
В долине тёплой, при дворах,
Полно бродячих музыкантов.
Забыл чего здесь в царстве льда?
Манит замёрзшая вода?
Иль не нашли в тебе талантов?
Как не посмотришь - повезло,
Тебе сейчас, судьбе назло.
Наш князь не терпит этих франтов,
Но ведь ты сам пришёл сюда,
Ну а судьба права всегда.

IV

Клониться день в объятья ночи,
Уж месяца холодный блеск,
В ручье форели громкий плеск,
Пастух серьёзно озабочен,
«До полночи вернуться надо,
Пусть замка крепкая ограда,
Нас защитит, а то проглочен,
Рискует всякий, кто идёт,
В ночи, а нас наперечёт,
Осталось в замке - мало очень,
А что-ж ты странник молчалив?
Вагант ведь должен быть шутлив?»

V

Сверкнул глазами бард печальный,
Откинул с головы сукно,
Чумазый лик, небрит давно,
Но он красив необычайно,
«Пожалуй, прав, мой друг, увы,
Печаль от пят до головы,
Мне так присуще изначально,
Баллад трагический напев,
Любовь и кровь, и рока зев,
Могу сыграть я гениально,
Но ты скажи мой милый друг,
Всё как-то странно здесь вокруг.»

VI

«За каменой стеной могучей,
Что нам уверенность даёт,
И защищает от невзгод,
Я ужас чувствую дремучий.
Зачем на двери в дом засов?
Детей не слышно голосов,
Не блещет радостью кипучей,
Центральной  площади базар,
Не слышно гомона и свар,
А только ветра вой скрипучий?
Пастух лишь молча губы сжал,
Не словом он не возражал.

VII

Идут пастух и менестрель,
Среди крадущихся прохожих,
На серых призраков похожих,
Стремящихся скорей в постель,
В домах где мощные засовы,
Глухие ставни трёхдюймовы,
Где не найдётся даже щель!
И вот они пред замком мрачным,
Где в свете факелов невзрачном,
Чернеет каменный туннель,
Пастух же пятиться в поту,
«С тобой я дальше не пойду»

VIII

Один ступает бард печально,
К теням на каменных сводАх.
Оскал горгулий будит страх.
Но он спокоен нереально.
Как будто сердцем и душой,
Обрёл недвижимый покой.
Или играет шедеврально?
Проходит менестрель в чертоги,
В туманной дымке тонут ноги,
Звучит в тиши свирель прощально,
Где в сумраке парадных зал,
Камина светится оскал.

IX

В молчанье, в сполохах камина,
Стоит придворных длинный ряд,
Между собой не говорят,
И смотрят вдаль на господина,
На троне – грузный великан,
Могучий торс. Как мальчуган,
С ним рядом смотрится домина.
В доспехах, шлеме и шипах,
Он монстр могучий, сеет страх,
Сквозь сталь свисает животина,
Как кадки сжаты кулаки,
Блестят во рту его клыки.

X

«И что из Западных Земель,
Прислала нам Богиня Ночи?
Иди плебей пред светлы очи,
Я вижу низкий менестрель,
Пришёл сюда забавить князя?
У нас не место всякой мрази,
Не справишся – змею в постель.»
Смеётся монстр, вовсю рыгая,
Трясётся плоть его тугая,
«Так заводи же свиристель!»
И ткнул в забытый клавесин,
Среди обломков и корзин.

XI

У барда в сердце гнев и боль,
Легко коснулся мёрзлых клавиш.
И ожил звук, что не представишь -
Пространства, времени король!
Минуту менестрель играет,
Прелюдия звучит, и тает,
«Вам в глотку фуга си бемоль» -
Бормочет менестрель негромко,
Встаёт и кланяется ломко,
Как будто бы играет роль .
«Прости меня великий Бах,
Здесь далеко не Айзенах.»

XII

В молчанье странном стихла зала,
Все смотрят в ужасе на трон.
И ждут чего прикажет он,
И вдруг у трона дева встала.
«Вершины музыки, отец,
Порою дарит нам творец,
Но столь волшебной не слыхала,
Оставь его, не нужно казни,
Не делай мне судьбу ужасней!»
И дева горько зарыдала:
«Под эту музыку, отец,
Идти готова под венец.»

XIII

С надеждой дева просит князя,
А тот встаёт во весь свой рост.
Тут сходства – смысл сравненья прост -
Как у гнилушки и алмаза.
Рычит свирепо менстрелю,
«Не знаю, что здесь усмотрели,
Хотел лишить я жизни сразу,
Но так и быть, терпеть готов,
До свадьбы выходки шутов»
Состроил страшную гримасу,
«Не разорвут  тебя клыки,
Балладой всех нас развлеки»

XIII

Кивнул гиганту бард серьёзно,
Гитару из чехла достал,
На возвышенье в центре встал,
А князь на барда смотрит грозно.
«Попробуй малый ошибись,
И тут же в яме окажись -
Ты должен спеть им виртуозно!» -
Подумал отрешённо бард,
И отступив к стене на ярд,
Настроил струны скрупулёзно,
«О птице будет мой рассказ,
О сне, что вспыхнул и угас.»

XIII

Бард нити струн перебирает,
Волшебных звуков череда,
Во тьму глухую, в никуда,
Мелодия плывёт и тает.
И замер наряжённый зал,
Хоть бард ни слова не сказал,
Здесь всякий чуда ожидает.
И вот, сыграв вступленья трель,
Обнял гитару менестрель,
И петь негомко начинает:
«То песнь во славу простофиль,
О том как встретил я Эльдриль»

XVI

"Пусть птица их смахнёт крылом,
       Седые думы о былом.
Элдриль, что выше всех парит,
       Сверкает словно лазурит!
В сиянье сладостного сна,
       Не раз являлась мне она,
Звала меня: "Пойдём со мной,
       Нет счастья в юдоли земной!"

В потоке тусклых серых дней,
       Не мог не думать я о ней.
Что кружит выше черепиц,
       Над тягостным мельканьем лиц.
В бескрайнем  небе голубом,
       Не ведает что где-то дом,
Неискренних знакомых круг,
       Где не поймёшь кто враг, кто друг.

Обрывки жизни неземной,
       Тревожный сон во тьме ночной,
Воспоминанья-палачи,
       Приходят в сумраке ночИ,
С надрывом,  в синей темноте,
       Струны звучанье в высоте.
Под сердца дробь с трудом встаю,
       Как будто шаг к небытию,
В оцепенении готов,
       Сейчас свершить без лишних слов.

Но вспышкой тьма озарена,
       И вмиг разрушена она!
Холодной тяжести покров,
       Исчез в обрывках страшных снов,
Элдриль в сверкающем венце,
       Стоит с улыбкой на лице,
Цепь прогоревшая дотла,
       На синем бархате крыла.

«Итак, готов ты мой Герой,
       Отбрось печаль, иди за мной!
Оставь другим земную твердь,
       Пустых желаний круговерть,
Туда где обретешь покой,
       Где ветви шепчут над рекой,
Царит извечно благодать,
       И где никто не сможет лгать.»

XVII

Гитары струн аккорд печальный,
Балладу барда завершил,
Он гриф бессильно отпустил,
Поклон отвесил театральный .
Хохочет отдуваясь князь,
«И верно, есть в балладе часть,
Достойна дурости финальной,
Нет места в мире синей птице,
Эльдриль не может возродиться,
Постель ей камень погребальный,
Пинцессе сдохла в мятеже,
Столетия прошли уже,
Баллада  просто бред реальный,
Какая в мире благодать?
Здесь сила правит, вашу мать!»

XVIII

И князь с презреньем отвернулся,
Одна лишь дева невзначай,
Приблизилась, пока жирдяй,
К обжорству мерзкому вернулся.
Движением скрытым, налегке,
Оставила предмет в руке,
И бард от грустных дум  очнулся,
В ладони перстень с синей птицей,
Он мог хотя бы удивиться!
Но бард в раздумья окунулся,
Он был обманут много раз,
И к жизни интерес погас.

XIX

Ночь, менестрель сидит в застенке,
Дверь крепко заперта на ключ,
Сквозь ставни светит лунный луч,
Вода течёт по мшистой стенке.
До свадьбы  девы заключён,
В высокой башне замка он.
Он думает об иноземке,
Хоть и бледна без меры дева,
Глаза пылают, полны гнева,
Даст скульптор высшие оценки!
Пленяет красотой лица,
И грудь достойная резца.

XIX

Уж заполночь в Высокоземелье,
Погасла жалкая свеча,
И даже слабого луча,
Не видно - кончилось веселье.
Накрыл его тревожный сон,
Но в дрёме поступь слышит он.
И низкий рёв из подземелья.
Бросает слабый блик фонарь -
Громадная крадётся тварь!
Случайный путник будет целью,
Во тьме клыки кроваво блещут,
Глаза стальные жертву ищут.

XX

Раздался слабый жертвы крик,
И хруст костей. И тризна твари,
Что плоть кусками рвёт в угаре,
К луне поворотя свой лик!
Завыла бестия в экстазе.
Как рассказать об этом князю?
Но бард потерянно поник,
В ногах - как налитый свинец,
На твари - княжеский венец!
Тут и дурак бы сразу вник,
Взглянув на твари пир голодный,
Он крепко сжал кулон холодный.

XXI

Открыл все ставни нараспашку,
Давно утих весь шум внизу,
Безлюдье – будто бы в лесу!
И на кровавую рубашку,
Никто не взглянет, не всплакнёт,
Сегодня ведь не наш черёд!
И всем не жалко замаршку,
Что в город забрела случайно,
Её не будут звать отчайно.
А это всем даёт поблажку!
Проблема с городом ясна,
Решенья требует она.

XXII

Погладил на груди свирель,
Свою игрушку расписную,
Вещицу вроде бы простую,
Едва способную на  трель.
Но это трель весьма опасна,
С собою носит не напрасно,
В горах игрушку менестрель,
Заморского полна огня,
Сожжёт и камень и коня,
Опасен студенистый  гель!
Придёт чудовища черёд,
Напалма пламя тварь убьёт.

XXII

И бард в окно глядит угрюмо,
Далёка тротуара гладь,
Костей наверно не собрать,
Коль прыгнуть. Надо бы без шума.
Прищурился на месяц хмуро,
Постойте! Что там за фигура?
Темней пустынного самума,
Нечеловеческий гибрид,
На крыльях кожистых парит,
Бежать! Не строить тугодума!
Но бард цвета её узрел,
И сразу сильно побледнел.

XXII

Парит пред башней тварь ночная,
Венец и крыльев синева -
Те сочетаются едва,
С воспоминаньем. Неземная,
Улыбка бленет на устах,
«Я вижу, мой Герой, что страх,
Тебя окутал. Пожинаю,
Последствия фальшивых снов,
Но вид меня в ночи таков,
Ты правду спел, кто я такая,
Приманка бедных простофиль,
Всего лишь тень самой Эльдриль.»

XXIII

В ответ смеётся бард печально,
«Да, здесь отнюдь не благодать,
Но верь, никто не станет лгать,
Здесь жизнь сурова изначально,
Я принял гордый горцев нрав,
Скажи мне лучше – ведь не прав,
Тот монстр-князь, что фигурально,
Эльдриль – сказание из сна,
Что умерла давно она,
Её краса нематерьяльна?
Пусть я из снома простофиль,
Но всё же ты и есть Эльдриль!»

XXIV

«Поверь! Со мною всё непросто,
Я сам покинул бренный мир,
Когда меня призвал вампир,
Ты тоже монстр? Признайся просто!
На крыльях кожистых паришь,
Речёшь - как магию творишь,
Вот только запаха погоста,
Ведь не исходит от тебя,
Я вижу что винишь себя,
За пир кровавого прохвоста,
Что рыщет яростно в ночи,
Скажи мне дева, не молчи!»

XXV

«Всё верно, милый мой Герой,
Не думала, что всё раскрою,
И полуправдой не покрою,
Реальность. Жёсткую порой.
Но коли веришь - встретил ту,
Мою земную красоту,
Ты не считаешь мишурой,
И полным сердцем понимаешь,
Ты предложенье принимаешь,
Той чья судьба покрыта мглой,
Забуду кто моя семья,
И буду навсегда твоя.»

XXVI

«Ты знаешь, после стольких лет,
Что я провёл в пустых скитаньях,
В слезах о прошлом и страданьях,
Не думаю, что будет вред,
Если мечтанья станут былью,
Клыки и кожистые крылья?
И что? Защитный амулет,
Возможно нужен мне в ночи.
Так в помощь солнышка лучи,
Не помешает сексу свет!
Я все долины обыскал,
В горах нашёл что я искал.»

XXVII

И менестрель пропел девице,
Об одиночестве годах,
О том, как ложь вселяет страх,
И о полёте синей  птицы,
Что в снововидениях пришла,
И как внезапно ожила,
Любовь к таинственной певице.
Сознанье их опьянено,
Она садиться на окно.
Что должно, то должно случиться.
И деву, что не в силах ждать,
Бард на руках несёт в кровать,

XXVII

Луч солнца норовит коснуться,
Княжны прекрасного лица,
Хоть не проснулась до конца,
Эльдриль вольготно потянуться,
Желает. Тянется, и вдруг,
На простыне кровавый круг,
Узрев, готова ужаснуться:
«Во сне, убила я тебя,
Осталось мне убить себя!»
Но к счастью бард успел  проснуться.
«Для первой ночи, мой цветок,
Цвет простыни - любви итог.»

XXVIII

Тут бледную княжну целует,
И обнимает страстно бард,
Похоже счастье без преград,
Ему судьба с Эльдриль дарует,
И вновь у барда крепок штык,
Но вдруг несётся страшный рык,
Внизу  где стража марширует:
«Где дочь моя? Пустая спальня,
Нет для невесты аморальней,
Когда подлец цветок сворует.
«Найдите их обоих в срок,
Кровавый девку ждёт итог!»

XXIX

Эльдриль к любовнику взывает,
«В любви недосмотрела я,
И невнимательность моя,
Конец кровавый означает,
Во имя риз святого Рольфа,
Сейчас в ужасного вервольфа,
Отец всё тело превращает,
Он нас найдёт, не должно ждать,
Мы тотчас же должны бежать!»
И ставни окон отворяет.
Побег здесь разве что для птиц,
Их башня выше черепиц.

XXX

«Эльдриль, мой план побега прост»
Бард деву крепко обнимает,
И та доверчиво внимает,
«Нам точно не построить мост,
Но если днём летать ты сможешь,
На крыши нам сбежать поможешь,
Там сбросим мы погони хвост.»
Чтобы тревогу погасить,
Та хочет барду возразить,
Но всё же встала во весь рост.
"Судьба меня находит снова,
Неважно, милый, я готова»

XXXII

Раскрылись кожистые крылья,
И менестреля подхватила,
Волшебная вампира сила,
Их подняла вверх без усилья,
Внизу осталась западня,
Эльдриль летит при свете дня,
И вьётся чёрная мантилья,
Беззвучно в воздухе парят,
«Пока внизу сообразят,
Где узники, засыпет пылью,
Княжны и барда слабый след»
Но вдруг Эльдриль сказала «Свет».

XXXIII

«Любимый, прямо без обмана,
Как дальше будет, я не знаю,
При свете дня я погибаю,
Смертельна для вампиров рана,
Оставь меня, беги один,
Забудь меня, мой господин!»
Эльдриль коснулась талисмана,
И сникнув грустно, замерла,
«Эльдриль, ты сказочно мила,
Поверь мне, что такого плана,
Не ждал совсем я от тебя,
Но подожди, скажу любя.»

XXXIV

«Не знаю, как там у вампиров,
Я тоже истину скажу,
Тебя прелестной нахожу,
День, словно руки ювелиров,
Твоих ланитов лунный свет,
Наполнил жизнью. И рассвет,
Их сделал краше всех сапфиров!
Скажу ещё раз - ты жива,
А значит полностью права,
В своём поступке. Без посылов,
От страшной участи спасла,
Судьба навек с тобой свела.»

XXXV

Прижал к груди своей  княжну,
На руки подхватив шутя,
Понёс по крышам как дитя,
«Так мы обманем сатану,
При свете дня должны спустится,
Он днём не может обратится,
В вервольва. Слава болтуну,
Кто рассказал мне об ущелье,
Болота будут нашей целью,
Где торф в долине, в старину,
Рабочий бедный добывал,
Века там горец не бывал.»

XXXV

Похоже верит барду  дева,
И вновь любовника обняв,
В уста его поцеловав,
Сказала: «Коль избегнем зева,
Клыков безжалостной судьбы,
И счастья хрупкой скорлупы,
Защиту обретём. То гнева,
Семьи никак не избежать,
Найдёт вервольф следы опять,
Моё он только ценит чрево,
Чтобы наследника зачать,
Мне больше нет дороги вспять!»

XXXVI

«Послушай же любимый мой,
Должна немедля я признатся,
Несу дитя я, может статься,
Ведь страсти отдалась с тобой!
И выжила при свете дня,
Хоть то должно убить меня,
Но раз подарено судьбой,
Для нас волшебное спасенье,
Возможно это не везенье,
И план спасеньем будет твой,
Я верю в одного тебя,
И следую всегда любя.

XXXVII

Бегут любовники в ночи,
Уже сияют звёзды с неба,
Вервольфа вой звучит свирепо,
Ведь солнца не скользят лучи,
В ущелье каменном и мрачном,
Где тропка вниз ведёт к невзрачным,
Болотам. В пламени свечи,
Унылый абрис пади виден,
Бард молвит: «План мой очевиден,
Не свалят бестию мечи,
Чтоб быть свободным от погонь,
Нам нужен греческий огонь.»

XXXVIII

Тут бард виал с ремня срывает,
«Здесь воздух полон страшным газом,
И если полыхнёт всё разом,
Как порох всё здесь запылает,
Сгорит в огне болотном враг,
Хоть метод не достоин саг,
И отвращенье вызывает.
Нет здесь возможности другой,
Найти спасенья нам с тобой,
Нам силы неба помогают,
Есть остров в глубине болот,
Укроет нас подземный ход.»

XXXIX

Бегут они по древним  вешкам,
Трясина плещется у ног,
Удача с ними - видит Бог!
Что путь по старым головешкам,
В болоте разглядеть смогли,
Где древние торфянник жгли,
И ясно что нельзя им мешкать,
Раздался рядом дикий рык,
Погоня к беглецам впритык!
Они на остров в страшной спешке,
Взбежали. И покинув брод,
Заметили в землянку вход.

XL

«Эльдриль, немедля вниз беги!
Я должен здесь у входа ждать,
Тебе же лучше переждать,
Пожар внизу. Когда враги,
Приблизятся, то быть дебошу,
Я свой виал к ним в ноги брошу,
Пусть в пламени сгорят долги,
Везде метан и дёгтя лужи,
Но мы останемся на суше,
Достаточно включить мозги ...
Быстрее вниз, любовь моя!
Уж близится твоя семья.»

XLI

«В миазмах топкого болота,
Я зрю вервольфа силуэт,
Обворожительный дуэт -
Над ним раскрыла для полёта,
Крыла и вся твоя родня,
Надеюсь Бог простит меня,
Но мне подсказывает что-то,
Им просто князь не по зубам,
Не будет чувства мести к нам!
Теперь вервольф моя забота.»
Вниманье — барабана дробь,
Виал зажжён и брошен в топь.

XLII

В полнеба зарево пожара,
Горит и плавится вокруг,
Всё топь, над ней крылатых круг,
Парит и смотрит - в центре жара,
Вервольфа чёрный силуэт,
Пылает мерзкий людоед,
Но как в предвестии кошмара,
Идёт озлобленный гигант,
Туда где замер музыкант,
Как неудача кулинара,
Весь чёрен обгоревший князь,
Спадает шерсть с него дымясь.

XLIII

Рычит чудовище и кровь,
Из красной пасти вытекает,
Злой взгляд на барда он бросает,
Но к острову шагает вновь,
Медлительны его шаги,
И бард кричит: «Эльдриль беги!».
«Не торопись моя любовь» -
Спокойный голос девы слышен,
«Верфольф тобою славно выжжен,
Во искупление грехов,-
Свершиться месть крылатой свиты,
Мы не простим ему обиды!»

XLIII

Сомкнулся из крылатых круг,
Вервольфа тело рвёт на части,
Вой льётся из зубастой пасти,
И тишина упала вдруг,
Обглодан бестии скелет,
Окончен мстителей банкет.
Слова приветствий от подруг,
Эльдриль не слышит: «Как я рада,
Венчанье ждёт нас. И награда,
Нас в замке встретит, мой супруг.
Уж подан радостный сигнал,
Нас ждёт в часовне полный зал.

XLIX

Органной  музыки мотивы,
Перед священником вдвоём,
Стоят они пред алтарём,
В притворах хора переливы.
«Скажи Эльдрил, как может статься,
Что нам позволено венчаться,
Здесь в храме. Не благочестивы,
Такие акты. Ты – вампир!»
Эльдрил смеётся: «Элексир,
Что ночью влил в меня ретиво,
А так же первородный грех,
Тотчас исправили огрех."