Ялтаньера

    1965. Живу в Москве.
    Трифоновская. Общага.
    Артистом стану, в голове,
    Студенческих забот благо.
 
    Однажды ко мне приезжает
    В общежитие мой земляк,
    Красавицу представляет,
    В артистки бы, так и сяк.

    Стройной была девица,
    Ослепительной красоты,
    Сцена ей вероятно снится,
    Но глаза безмятежно пусты.

    Стали они ко мне приезжать,
    Чтоб готовиться, регулярно,
    Приходилось время терять,
    Предельно была бездарна.

    Однако до третьего тура,
    К нам, всех умоляя, тащил,
    Уж очень хороша была дура,
    Но ректор учиться не впустил.

    Оба они, признательны очень,
    В Ялту прибыть приглашают,
    Где живут, между прочим,
    Так что приезд ожидают.

    Чему я, глупец, поверил,
    Вскоре в Крым помчался,
    Покинув вагонные двери,
    Бегом к телефону подался.

    Красавицы не было, жалко,
    Я представился и услыхал:
    Свободная койка в Ялте?
    Вы что смеётесь, нахал.

    Но мне не до смеха было,
    Я застыл посреди курорта.
    Вот так наивного надурила
    Красотка недозрелого сорта.

    Вещи свои сдав на хранение,
    С сумкой по Ялте  я пошёл,
    Но никого, к сожалению,
    Как ни хотел, не нашёл.

    К вечеру решился даже,
    Единственный был резон,
    Заночевать где-то на пляже,
    Вдруг навстречу идёт Кобзон.

    Он был уже широко известен,
    И необыкновенно знаменит,
    Исполнитель новых песен,
    Подходит, весело глядит.

    Я с другом расцеловался,
    Сказал, ошибка стряслась,
    Теперь без жилья оказался,
    Но он меня успокоил, смеясь:

    Приходи попозднее туда-то,
    Я по делам концерта бегу,
    Не брошу в беде я брата,
    Не волнуйся, - помогу.

    Прихожу я в двойной,
    «Люкса» дивный салон,
    Слева Сличенко с женой,
    Справа сам Иосиф Кобзон.

    Думаю, этот холл свободен,
    Здесь я славно переночую,
    А чего случится сегодня,
    Абсолютно ещё не чую.

    Тут входит Стржельчик,
    Актёрище из Ленинграда,
    Какая-то женщина-критик,
    Мне им представиться надо.

    Весело начиналось застолье,
    «Ромэн» только из Парижа,
    И Сличенко, про гастроли,
    Сидел ко мне всех ближе.

    В руке клюшечку держал,
    В рюмках коктейли взбивая,
    И ею меня он сразил наповал,
    Коньяк-шампань истово мешая.

    Я же до этого в поезде не спал,
    Да весь день по городу ходил,
    Километры пути покрывал,
    Не ел ничего, водичку пил.

    А хлебнув пару стаканов,
    Тост всё сказать стремился,
    И обалдев от той смеси прямо,
    Выдал груду слов и отключился.

    Очнулся уже на скамье в сквере.
    Поднялся. Под головой сумка,
    В реальность же не поверил,
    Кто переносил недоумка?

    Догадался, понять не смея,
    На руках ведь меня тащили.
    Знаменитейшие три Корифея,
    Тут сверхзаботливо и уложили.

    Три Народных Артиста СССР,
    Герои СоцТруда и Депутаты.
    Трое Великих! Есть пример,
    Бывало ли такое когда-то?

    Вишенкой яркой на торте,
    Сумку-то, Агамирова несла,
    Никому подобная, не спорьте,
    Почесть вовек оказана не была. 

    И побрёл я по Ялте сам не свой,
    Весь день пришлось шляться,
    Правда, ведомому Судьбой,
    Удалось повстречаться.

    Это был Валерий Бобин.
    С ним в лётной экадрилье,
    Перед встречей, за три года,
    В Советской Армии служили.

    Он проживал в каком-то клубе,
    На сцене стояли раскладушки,
    Устроиться здесь было любо,
    Матрасы и к ним подушки.

    Я счастлив был абсолютно,
    Мечта отдохнуть сбылась,
    Там было весело и уютно,
    Жизнь на сцене началась.

    16.08.2022, 23.11.2025 г.г.