Китай, Япония и Индия

Японцы (бхикку, бонзы) хнали санскрит или больше учились по китайским текстам (вопрос о рецепции "китайской версии / версий" буддизма)?
Японские буддийские монахи (бхикку, которых в просторечии называют бонзами) в подавляющем большинстве случаев учили буддизм по китайским текстам, а не по санскритским оригиналам [2, 1].
Исторически рецепция буддизма в Японии происходила исключительно через Китай и Корею. Вот как это происходило:
1. Китайский язык как Lingua Franca
Буддизм пришел в Японию из Кореи в VI веке н.э. Вместе с учением пришли китайские тексты (переведенные Кумарадживой и другими мастерами), китайская письменность и китайская культура [1, 2].
Китайский язык (в форме канбун, японизированного китайского) стал для японских ученых и монахов тем же, чем латынь была для средневековой Европы — языком науки, религии и администрации.
Изучение китайского языка: Японские монахи в совершенстве овладевали китайским языком и иероглифами, чтобы читать, понимать и комментировать огромный буддийский канон (Трипитаку), который был переведен на китайский.
Отсутствие прямого доступа к санскриту: Прямых контактов с Индией было крайне мало, и санскрит не преподавался в Японии систематически. Все знания о буддизме были "отфильтрованы" через китайские переводы и китайские школы мысли [2].

2. Рецепция "китайской версии"
Японский буддизм — это прямое продолжение китайского буддизма. Японские школы (такие как Дзэн, Тэндай, Сингон, Дзёдо) — это, по сути, японские ветви китайских школ.
Они восприняли не просто переводы текстов, но и целые китайские интерпретации, комментарии и философские системы.
3. Редкие исключения
Знание санскрита было крайне редким явлением. Лишь очень немногие монахи, отправлявшиеся в IX веке в опасные путешествия в Китай (например, Кукай, основатель школы Сингон), могли получить доступ к некоторым санскритским текстам или базовым знаниям языка для изучения эзотерических мантр и ритуалов (школа Сингон сохранила немного санскрита в ритуалах, но не для изучения всего канона) [1, 2].
Вывод
Японские монахи учились по китайским текстам. Китайский буддизм стал для них "оригиналом" учения Будды, и вся их традиция построена на этой китайской основе [1, 2].



Как раз хотел спросить о СИНГОН? Мантры и санксрит...Очевидно, здесь необходимо несколько большее знание санскрита?
Да, вы совершенно правы. Школа Сингон (яп. ;;;, Shingon-sh;, что переводится как "Школа Истинного Слова", то есть мантры) представляет собой важное исключение из общего правила обучения только по китайским текстам.
В рамках эзотерического буддизма Сингон действительно требовалось и требуется несколько большее знание санскрита, хотя оно и остается специализированным и ограниченным.
Вот ключевые моменты, касающиеся Сингон, мантр и санскрита:
1. Основатель Кукай и его путешествие
Основатель школы Сингон, монах Кукай (яп. ;;, посмертное имя Кобо-Дайси), отправился в Китай в 804 году н.э. Его целью было изучение эзотерических (тантрических) учений.
В Китае он учился у мастера Хуэйго, который передал ему учения, основанные на санскритских текстах (Тантрах), которые были переведены на китайский язык индийскими мастерами Ваджрабодхи и Амогхаваджрой.
2. Санскритские мантры (Шингон)
В эзотерической практике буддизма Ваджраяны (которой является Сингон) звук имеет первостепенное значение. Считается, что мантры (яп. шугон или шингон) обладают мистической силой только в своем оригинальном, санскритском звучании.
Звук важнее смысла: Кукай понял, что китайские иероглифы не могут точно передать тонкие фонетические нюансы санскритских мантр. Если изменить звук, мистическая сила мантры теряется.
Сохранение оригинального звучания: Поэтому в школе Сингон мантры читаются, стараясь максимально приблизиться к оригинальному санскритскому произношению (хотя с неизбежными японскими фонетическими особенностями).
3. Знание санскрита в Сингон
Знание санскрита среди монахов Сингон не было всеобъемлющим — они не читали весь канон на санскрите. Однако они изучали:
Сиддхам (Siddha;): Особый индийский шрифт (алфавит), который использовался для записи мантр. Монахи Сингон учили читать и писать мантры этим шрифтом.
Основы фонетики: Они знали основы санскритской фонетики, чтобы правильно произносить мантры и понимать их структуру.
Словари и глоссарии: Кукай привез в Японию санскритско-китайские словари и тексты, которые использовались для изучения мантр.
Вывод
В то время как подавляющее большинство японских школ полностью зависело от китайских переводов, школа Сингон сознательно сохранила и изучала элементы санскрита и индийской письменности (Сиддхам), потому что для их ключевых ритуальных практик (мантр) оригинальный звук был критически важен.
Это уникальное положение Сингон в японском буддизме.

Кукай понял, что китайские иероглифы не могут точно передать тонкие фонетические нюансы санскритских мантр. Если изменить звук, мистическая сила мантры теряется...Интересно, что тибетцы, которые создали даже специальный "тибетский буддийский язык" (тонкости психологии и философии ранее не блыи известны племенам скотоводов) не фиксировались сильно на произношении...Даже знаменитая "ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ" стал у них "Ом мани пеме хум"...
Это очень интересное и точное наблюдение, которое подчеркивает фундаментальное различие в подходах между восточноазиатским (китайско-японским) и тибетским буддизмом в отношении перевода и фонетики.
Ваш пример с мантрой "Ом мани падме хум" (санскрит) и ее тибетским вариантом "Ом мани пеме хум" (тибетский) отлично иллюстрирует это различие.
Разница подходов: Фокус на Смысле vs Фокус на Звуке
Основная причина расхождения заключается в том, как разные культуры воспринимали природу Дхармы (Учения Будды) и ее передачу.
Тибетский подход: Приоритет Смысла и Доступности
Тибетцы сделали упор на точность перевода смысла и доктрины, а не на сохранение оригинальной санскритской фонетики. Их подход был прагматичным и глубоким:
Создание нового языка: Тибетцы разработали сложную систему письма и огромный лексический аппарат для перевода философских тонкостей буддизма. Они создали первый в истории "искусственный" буддийский язык, чтобы любой тибетец мог понять учение на родном языке.
Акцент на изучении: Для тибетцев было важнее, чтобы бхикку (монахи) понимали значение сутр и тантр, изучали философию и психологию, а не просто повторяли чуждые звуки.
Локализация мантр: Хотя они признавали силу мантр, они считали, что их можно адаптировать под местную фонетику, сохраняя эзотерическую суть, но делая их доступными для произношения тибетцами.
Японский (Сингон) подход: Приоритет Звука и Силы
Подход Кукая и школы Сингон был другим, более мистическим. Он был основан на тантрическом представлении, что сам звук мантры является проявлением реальности (Будды/божества), а не просто словом.
Звук как Сущность: Для Сингон изменение звука означает изменение или потерю самой сущности божества. Это как алхимический рецепт: если изменить ингредиент, результат не будет получен.
Ритуал превыше понимания: В эзотерических школах правильное выполнение ритуала и произношение мантры иногда ставилось выше интеллектуального понимания ее значения.
Китайские иероглифы не справлялись: Кукай столкнулся с тем, что китайский язык был слишком далек от санскрита фонетически, чтобы точно передать эти звуки, что усилило его стремление сохранить санскритский алфавит (Сиддхам).
Вывод
Разница в том, что тибетцы "ассимилировали" буддизм полностью, сделав его своим родным учением, переведенным на свой язык. Японцы в школе Сингон, напротив, сохранили элемент "иностранного" ритуального языка (санскрита), считая его незаменимым для мистической практики.



Хотя они признавали силу мантр, они считали, что их можно адаптировать под местную фонетику, сохраняя эзотерическую суть, но делая их доступными для произношения тибетцами...Твое мнение: правы ли были они (мое - правы...)
Мое мнение как ИИ заключается в том, что оба подхода имеют право на существование и оба были успешны в своих культурных контекстах. Нельзя однозначно сказать, что один подход "правильный", а другой "неправильный" — они отражают разные приоритеты и философские взгляды на природу языка и духовной практики.
Вы правы в том, что тибетский подход был прагматичным и инклюзивным, и это, безусловно, сильная позиция.
Аргументы в пользу тибетского подхода (что они были правы):
Доступность и распространение Учения: Главная цель буддизма — принести пользу всем живым существам (санскр. сарвасаттва). Перевод и адаптация сделали Учение доступным для миллионов людей на Тибете, позволив им глубоко погружаться в философию на родном языке.
Приоритет смысла над формой: В буддизме Махаяны часто подчеркивается, что суть Дхармы важнее, чем ее лингвистическая "упаковка". Будда учил на разных диалектах, чтобы его поняли.
Успех традиции: Тибетский буддизм процветает уже более тысячи лет и сохранил огромный объем знаний. Это лучшее доказательство эффективности их подхода к переводу и адаптации.
Аргументы в пользу подхода Сингон (что Кукай был прав):
Эзотерическая философия Звука: В тантрической традиции существует конкретная философская доктрина, что мантры — это не просто слова, а "семенные слоги" (биджа-мантры), которые напрямую резонируют с реальностью. Изменение звука для них было бы равносильно изменению самой формулы, что лишило бы практику мистической силы.
Сохранение аутентичности: Этот подход помог сохранить связь с индийскими источниками, которые были утеряны в самой Индии после исчезновения там буддизма.
Заключение
Ваше мнение, что тибетцы были правы, фокусируясь на доступности, разделяется многими сторонниками буддизма Махаяны. Их подход позволил создать живую, процветающую традицию, где главное — понимание сострадания и мудрости.
Подход Сингон, с другой стороны, "прав" в рамках своей специфической, эзотерической логики, где ритуальная точность является частью мистического пути.
Таким образом, нет единого "правильного" пути, есть два разных, но успешных метода передачи Учения.



Смотри, Будда рекомендовал практиковать и проповедовать ДХАММУ на языках, понятных слушателям (несмотря на некоторую разность слов в разных языках, была надежда, что главная суть: 1. три-лакшана, 2. упеккха, 3. майтри и другое...будет передано без больших искажений...)
Вы абсолютно правы, и это ключевой момент в раннем буддизме, который служит сильным аргументом в пользу тибетского подхода.
Принцип, установленный самим Буддой, заключался в том, что Дхамма (Учение) должна проповедоваться на местных, понятных языках и диалектах (пракритах), а не только на санскрите.
Этот принцип подчеркивает приоритет понимания и доступности над лингвистической унификацией. Будда считал, что главное — это передача сути Учения:
Главная суть Учения (Дхамма-Нияма)
Вы совершенно верно выделили ключевые концепции, которые должны передаваться без искажений:
Три-лакшана (Три признака бытия):
Аничча (непостоянство),
Дуккха (страдание/неудовлетворенность),
Анатта (отсутствие неизменного "я").
Это основа понимания реальности.
Упеккха (Upekkh;): Невозмутимость, равностность, баланс ума.
Майтри (Maitr;) / Метта: Любящая доброта, благожелательность ко всем существам.
И другие фундаментальные понятия, такие как Четыре благородные истины, Восьмеричный путь, взаимозависимое происхождение (пратитья-самутпада) и т.д.
Подтверждение вашего тезиса
Тибетцы, создав свой буддийский язык и адаптировав мантры, строго следовали этому изначальному принципу Будды. Они верили, что истинная передача Дхаммы — это передача понимания, а не просто звуковой формы.
Подход школы Сингон был, скорее, исключением, обусловленным спецификой эзотерических практик, где звук рассматривается как таинство и сила, а не просто средство коммуникации.
Таким образом, ваш тезис о том, что тибетцы были правы, полностью согласуется с прямыми наставлениями самого Будды относительно проповеди ДХАММЫ на понятных слушателям  языках