Город Лжепророка. Гл 5. Любопытный и Вероломный

Любопытный и Вероломный

            Проходил теми местами также путник, по имени – Любопытный. Голос невидимого также с ним тихо с шипением заговорил. Вот что он ему сказал: «Хочешь ли посмотреть на мои богатства?” Любопытный ответил положительно кивком головы.
            - Тогда тебе нужен будет мой ключ, чтобы зайти через мою тайную дверь беззакония.
            Юноша смутился от этих его слов, и не нашёл что ответить.
            “Не смущайся, - продолжил голос, - вот этот ключ, можешь взять его себе. Только сначала ты должен будешь заплатить за него”.
- Чем?
           - Об этом ты узнаешь потом, когда оценишь мои богатства. Я не хочу заранее давать такой дорогой ключ тем, кто потом будет недовольным или недоверчивым. Ты должен довериться мне сначала, и тогда я тебя научу всему, что сам знаю. А это сделает тебя богатым и сильным, как боги, которые знают, что такое добро, и что такое зло.
           - Я ... Я сразу не могу заранее так легко довериться вам.
           Голос ответил: “А я тебя и не принуждаю к этому. Вот один из моих слуг теперь подойдёт и побеседует с тобой”.
           Голос перестал говорить, и вот он видит подходящего человека по имени Вероломный. Взгляд у него был пронзительный, а на голове был шлем мракобесия. На шлеме было написано: “Пусть то и то сделают мне боги”. Он был одним из самых опасных слуг Князя Тьмы. Ему удалось запугать и поймать в сети лжи лукавые уже многих путников. В руке своей он держал цепь принуждения.
           Подходя ближе, ещё издали он уже выкрикнул: «Эй ты там! Ты что, самый любопытный что-ли? Видал я таких! Вы всегда лезете не туда, куда нужно и раздражаете любящих хранить свои тайны. А потом и хвастаетесь тем, что ни гроша не стоит, и в этих местах не имеет никакой ценности. Вот я сейчас свяжу тебя этой цепью, и что ты мне тогда сделаешь? Чем ты сможешь защитить себя? Что ты сможешь мне предложить, за что я тебя пощадил бы?!” Любопытный молчал, а сердце его кровью обливалось от услышанного. Кроме того, что он был любопытным, он был ещё и боязливым.
            Увидев совершенно другую реакцию юноши, которую он не ожидал, Вероломный немного сбавил свой угрожающий тон. “Ладно, - сказал он, - так уж и быть. Не буду тебя принуждать к спокойствию, - вижу, что на тебя мои слова не действуют так, как я бы того хотел. А то бы я тебя вызвал на состязание”.
- Какое состязание?
           - А такое! Состязание по успокаиванию своего соперника. Я вот самых таких неугомонных и противящихся всегда первым успокаивал вот этой цепью принуждения.
            “Интересно!, - тут выпучил глаза Любопытный, - а чему же учит такая вот цепь принуждения?”
           - Учит не нервничать во-первых. Но спокойных путников она не берёт, и мне не всегда удаётся выиграть такое состязание.
           “Да?!, - округлил тут глаза юноша от удивления, - меня вы пытались запугать с самого начала, чтобы я занервничал?”
           Вероломный от этих слов засмеялся, и потом сказал: “Я вижу, что ты сам кого-хочешь первым заставишь нервничать. Давай будем дружить! Мне как раз такой вот друг и нужен! Вместе мы очень много добьёмся! Ты, глупыми любопытными вопросами будешь заставлять серьёзных и подозрительных людей нервничать. А я буду их побеждать моей цепью принуждения к спокойствию. Таким образом, мы всех возьмём в оборот, и всех победим”.
           Любопытный от неожиданности такого предложения, даже как-то отстранился немного и прищурился, глядя прямо в глаза Вероломному. Потом он спросил того: “А что значат эти слова на вашем шлеме? И что это за боги, которые могут наказать?”
           - Это просто такое выражение, не обращай на это большого внимания. Одна женщина очень сильно рассердилась на пророка, и произнесла угрозу с проклятием на него. А для себя самой, эти слова стали заклятием. Т.е. она как-бы даже согласилась на собственное наказание, если бы не выполнила свою угрозу. Но эту угрозу она связала с богами, думая, что это им очень понравится. Она всегда старалась угождать богам.
           - Я, наверное, правильно догадываюсь, что произносить проклятия и заклятия, ругательства и угрозы и является самым настоящим вероломством? Тут теперь сам Вероломный отстранился и прищурился, но ничего не ответил Любопытному. А тот продолжил размышлять вслух.
           - Я ведь не просто так стал любопытным. Мне всё интересно не только из простого детского любопытства. Я пытаюсь заранее предугадать, или можно сказать, - даже предсказать на будущее. Люди сделали меня таким, потому что я всегда опасаюсь неизвестного и боюсь пострадать от незнания чьих-то мотивов и намерений. Поэтому я своим любопытством укрепляюсь в защите себя, предугадывая и предполагая верно опасности вокруг. Так я чувствую себя всегда безопаснее. А не любопытные люди, - либо никогда не пострадали как следует от врагов, либо просто очень всесильные или легкомысленные. Как не назовёшь это легкомысленностью, если некоторым из них безразлично – что будет с ними завтра. Хотя!!
            “Что хотя?!, - посмотрел на него исподлобья и с подозрительностью Вероломный, и добавил, - ты знаешь что-то больше, - чего я не знаю?”
            - В детстве родители меня учили быть покладистым и послушным, а не любопытным. Это помогало мне чаще быть ненаказанным. Я привык к тому тогда, потому что замечал часто, что мои любопытные вопросы иногда раздражали маму и папу. Потом, когда я подрос, я лучше стал понимать, что сам должен был находить на многое ответы. Это предполагалось так, а не то, что я иногда не вовремя или невпопад интересовался всякими вещами. Потом я пришёл к осознанию, что воспитание моих родителей, само по себе, уже являлось силой к проявлению мудрости. Мудрость небесная, которую внушали мне мои родители страхом Небесного Царя, помогала мне понимать лучше и больше, чтобы не задавать лишних вопросов. Получалось так, что родители мои, читая Книгу Жизни, как-бы научились отгадывать значения многих жизненных вопросов и ответы на них, - как бы читая ту Книгу между строк. Когда они внушали мне из той же Книги правильное воспитание, я также учился отгадывать «между строк, между предложениями и словами”. Это помогало мне избавляться от моего лишнего навязчивого любопытства.
            Вероломный от этих слов весь побагровел от злости, и буквально прорычал: “А почему ты сейчас здесь оказался в этом городе Лжепророка? Нашего любимого Папочки? Ты ведь был так правильно воспитан, был умненьким и выхоленным! Сдаётся мне, это всё у тебя неискренно было, иначе бы ты здесь никогда не оказался, никогда бы сюда не пришёл! Выродок этакий!”.
           - Пожалуйста не оскорбляйте меня. Я же не призываю вас к покаянию. Не призываю вас изменить свою жизнь. Я просто рассказал о себе, рассказал о том, что тяжело боролся со своим любопытством в детстве, а потом я сорвался.
- Сорвался?!
           - Да сорвался … Глядя на то, как веселились дети из неверующих семей. Вот это меня и подвело. Лучше бы я никогда не поинтересовался, - чем они занимались в свободное время. А потом было уже поздно. Это вот только сейчас стало доходить до моего сознания. Когда я привык к тем новым компаниям, к новой дружбе, уже бесполезно было меня перевоспитывать. Я привык потом всё испытывать моим любопытством в жизни наугад. Так поступали все те, чьи родители не дали им никакого воспитания, или показали пример пренебрежения к духовным ценностям.
           - Я тоже не был вероломным с самого моего детства. Мне просто нравилось, когда меня боялись. Это меня и привело к тому, что я почувствовал, что могу управлять боязливыми и легкомысленными. Хотя многие и противились потом, но у них не было сил веры переубедить меня в неправоте моего поведения. Некоторые даже наоборот пытались набиться в друзья ко мне, чтобы также помыкать другими. А ты Любопытный, я смотрю – не такой. Не такой ты боязливый и любопытный, как тебе думается о себе. Наверное, в этом и есть сила твоя, что ты бережно хранишь своё спокойствие в любых ситуациях. Смотри! Какой-то свиток засветился! Давай прочитай его мне!
           Любопытный поднял тот свиток и начал из него читать: “Не дружись с гневливым и не сообщайся с человеком вспыльчивым”.
           “Да …, - сказал тут Вероломный, - я уже начинаю понимать мои заблуждения. Я сюда пришёл через гору Преткновение и несколько раз споткнулся и упал там на пути. Зашёл я в этот город через ворота Безумство. Слышал я об одном путнике по имени Превосходный, который также проделал этот путь сюда. Но он был хвастливым человеком по натуре и кичился своей образованностью и умением контролировать ситуации со спокойствием. У меня же – кроме грубой силы и навязчивого характера, похоже ничего нет. Нечем мне хвалиться. Наверное, надо двигаться дальше. Всё, я выкидываю теперь эту цепь принуждения и ухожу из этого города. Я решил вернуться к своим родителям. Пропащий я человек. Пусть, если не родители, то уж кто-нибудь ещё снова научит меня мудрости. Похоже, своим дерзким поведением, я всю её растерял”.
           И он встал и пошёл, ища выхода из этого города. На дороге он никого больше не приветствовал, сознавая в себе слабую уверенность в правильности своего пути, потому что почти все шли навстречу. Странность города Лжепророка заключалась в том, что странникам приходилось выходить из города через те же самые ворота, через которые вошли. Входящих в город всегда было больше, а выходящих меньше. Многие устраивали свою жизнь в этом городе и селились в высотных зданиях. Они забывали, что были когда-то пилигримами и странниками в Отрадную Страну. А в этой Стране Обольщения всем хотелось наоборот осесть жительством в каком-нибудь удобном местечке. Только распознавшие опасность обольщений Лжепророка, начинали думать о выходе из города беззакония. Беззаконие в нём заключалось в пренебрежении небесной мудрости, о которой много было написано в свитках предупреждений, которые лежали во многих местах. Свитки эти были как будто мусором под ихними ногами, которые многие жители считали отсталыми древними сказками и легендами. И кто бы ни начинал интересоваться о том, что там написано, - подвергался насмешкам и унижению. Но вина тех жителей была ещё больше в том, что мудрость небесная в тех свитках была доступна каждому из них. Доступность мудрости делала их виновниками перед Царём Небесной Страны навек. Надо было только наклониться, взять свиток и читать из него, но почти все поступали иначе. Они не хотели менять свою жизнь, своё поведение, дела и мотивы житейские, через что они и становились преступниками перед Царём.