Вместо улыбки заломы, на месте будущего отчаяние

Вместо улыбки — заломы, на месте будущего — отчаяние,
Мчится карета скорой пропащую душу спасать,
А я всё пишу о том, что всё так же люблю и безумно скучаю,
О чем-то же надо поэту ноябрьскими вечерами писать.

Пальцы не слушаются, сердце льдинками холод сковал,
Есть ли конец — не знаю, но я уже пустилась в этот забег,
Всё никак не пройду чертов девятый вал,
Продолжая писать о том, что человеку необходим человек.

И не лезет кусок, ни суп, ни печенье в рот,
Насточертела скупая жизнь, начисто опостылела,
А я всё пишу о том, что без тебя мотаю пожизненный срок
Из кубометров боли, ночами в подушку вылитых.

Направо пойдёшь — бессмыслица, налево — злобное одиночество,
Останешься в проигрыше в любом случае,
А я всё пишу о том, как невыносимо обнять тебя хочется,
Как в эту промозглую осень по тебе и по лету соскучилась.

Бегут от беды пилигримы, перебежчики, бедуины,
Словно бег их спасёт, словно бег — панацея от бед.
Я устала писать,
не могу,
мои письма уходят мимо!
В строке получателя — пусто,
да и адреса, кажется, нет.

Лампы перегорели, розетки покрылись пылью,
В коридоре не слышно ни звука, нет шороха, стука шагов,
Я писала тебе, чтоб послание моё стало былью,
Только письма мои каждый раз мимо цели летят в молоко.

Видишь звезду, что освещает барханы мёрзлой воды?
Где-то и я смотрю на неё сейчас, устав о тебе кричать,
И всё ещё пишу эти многострадальные буквенные ряды
О том, что самая изощрённая пытка — мне по тебе скучать.

Зима накрывает город, мороз рисует узоры на окнах,
А я — напишу о том, что люблю тебя больше, чем физики любят атом.

И если твоё дыхание участится и под сердцем однажды ёкнет —

Значит моё послание
наконец получено
адресатом.