Жизнь-то наркотик

Глава III. Когда время учит смотреть иначе

Годы проносились незаметно.
Диана жила уже в другом городе — в теплом, солнечном, где море всегда рядом и окна открыты почти круглый год.
Её новая семья была спокойной: мужа звали Андрей, он был программистом — не яркий, не шумный, но уверенный, добрый, надёжный. С ним можно было говорить о будущем без страха, планировать покупки, отдых, дом, детей.
Сын, Данил, рос в этом новом мире, где всё было правильно, ровно, предсказуемо.
Он был похож на Артура глазами — глубиной, какой-то тихой задумчивостью. Но характером — на Диану: прямой, честный, яркий.

Диана не скрывала прошлого.
Не вычеркивала.
Просто не возвращалась к нему, как к комнате, где когда-то жила боль.
Но иногда, по вечерам, она всё же открывала старую папку с фотографиями.
Вот Артур, смеющийся на их свадьбе.
Вот она — молодая, сияющая, будто светится изнутри.
Вот первые совместные снимки, настолько наивные, что сердце и щемило, и улыбалось.
Она смотрела — и думала:
как же мы были дикими, неготовыми, слишком юными, чтобы понимать ответственность…
и слишком любящими, чтобы не попытаться.

Но теперь всё это казалось другой жизнью.
С Артуром они виделись редко — но каждый раз удивлялись, как сильно меняет человека время и труд.

Он приезжал к сыну в выходные.
Иногда привозил яйца от своих кур, яблоки из сада, самодельные кормушки для птиц, деревянные игрушки — сделанные грубовато, но с душой.
Диана смотрела, как Данил бежит навстречу Артуру, как обнимает его за шею — и внутри у неё больше не было ни злости, ни боли.
Только понимание:
этот человек прошёл такой ад, который большинству и не снился… и выбрался.

В другой жизни они могли бы быть друзьями.
Но в этой — были просто двумя родителями, которых связывает сын и уважение.
Иногда, когда они сидели вечером втроём на кухне, Данил лепетал что-то про школу, лекарства от простуды и про то, как он научился свистеть, Артур украдкой смотрел на Диану.
С благодарностью.
Без сожалений.
С тихой, честной светлой грустью.

И она видела это.
И однажды сказала:
— Ты изменился.
— Жизнь изменила, — ответил он. — А я просто перестал сопротивляться.
Она улыбнулась уголком губ.
— Главное, что ты нашёл себя.
Артур молча кивнул.

Внутри Дианы не было больше любви к нему — той первой, безумной, голой.
Она умерла, как умирают весны, уступая место другим сезонам.

Но была другая любовь — взрослая, тихая, благодарная.
Любовь за то, что они вместе создали ребёнка.
За то, что он сберёг в себе человека, несмотря ни на что.
И когда он уезжал обратно в свою деревню, она стояла у окна, держась за чашку чая.

Смотрела, как машина скрывается за поворотом.
И думала:
Как странно всё складывается.
Мы были огнём.
Стали пеплом.
А теперь — землями, на которых растут новые жизни.

У Артура тем временем жизнь текла в своём ритме — стройка, дом, птицы, хозяйство, шутки соседей, Милана со своей светлой заботой.
Иногда он думал о прошлом.
Но оно уже не жгло — только тихо трогало память.

Он любил Милану по-взрослому, спокойно, без бури.
Так любят те, кто уже видел смерть своим мечтам — и научились строить новые руками, а не надеждами.
Шли годы.
Дети росли.
У всех появлялись свои заботы, планы, радости.

Но судьба — это странная птица:
она кружит над разными домами, над разными городами…
и иногда возвращает людей туда, куда они никогда не думали вернуться.

И однажды всё изменится снова.
Семьи встретятся — не из необходимости, а по воле самого времени, которое знает, когда пора расставить точки.

Но это уже — другая глава.