Болгарские поэты Богомил Райнов Пережила любовь мо

„ЛЮБОВТА МИ ПРЕМИНА” („ПЕРЕЖИЛА ЛЮБОВЬ МОЯ”)
Богомил Николаев Райнов (1919-2007 г.)
                                                    Болгарские поэты
                                                    Перевод: Олег Дмитриев


Богомил Райнов
ЛЮБОВТА МИ ПРЕМИНА

Любовта ми премина
календарния кръг на сезоните
и накрая замръзна –
къс тъга – във сърцето през зимата.
Над главата ми леко
се полюшват оснежени клони.
Аз бленувам, любима,
да те срещна случайно в градината.

Тихо в синята нощ
от небето се сипе син сняг,
става бяло палтото
и в душата по-бял става споменът.
Да ловиш със езика
снежинките в зимния мрак,
да си малък и пак
този свят да е нов и огромен.

Как е смешна и малка
любовта сред вика на ковбоите,
при гърмежа на „Колта”
и зловещия бяг на ласата!
Колко глупаво-жалки са,
когато се влюбят героите
и стоят на колене,
и смутено се взират в земята!

О, да можеш отново
да възседнеш столове арабски
и към брат си – индианеца –
да се спуснеш в борба незапомнена!
Ако нявга се влюбиш,
да любиш без жал, по пиратски;
с меча дървен да можеш
да пробиваш гърдите на спомена!

Не протягай език –
ако падне трошицата снежна,
от студа й отново
ще отвориш очите си болни
и ще видиш как слаб си
пред детската сила безбрежна,
що отказва да люби,
а залюби ли – няма да помни.


Богомил Райнов
ПЕРЕЖИЛА ЛЮБОВЬ МОЯ (перевод с болгарского языка на русский язык: Олег Дмитриев)

Пережила любовь моя
календарного круга сезоны,
и колючую льдинку
в сердце мне стужа спрятала зимняя.
Заснеженные ветви
парят надо мной невесомо.
Я мечтаю – случайно
здесь в саду тебя встретить, любимая.

Тихо в синюю ночь
синий снег заискрился кругом,
побелело пальто,
все в душе моей сделалось ясным.
В зимнем мраке сейчас бы
снежинки ловить языком,
быть бы маленьким, – вновь
станет мир первозданно-прекрасным.

Как смешна и ничтожна
та любовь – под ковбойские выкрики,
в громе выстрелов кольта
и зловещих сплетениях лассо!
Глуповаты герои,
когда они с постными ликами
на коленях стоят,
ожидая от милых согласья!

Если мог бы ты снова,
усевшись на стульях арабских,
мчать на брата, – индейца! –
вы с ним славную битву сыграете!
Если снова влюбляться,
лишь только как в книгах пиратских;
деревянною саблей
грудь пронзая надежде и памяти!

Спрячь язык, не играй –
ведь от холода искорки снежной
ты откроешь глаза,
и печаль их слезами наполнит.
Станет ясно, как слаб ты
перед детскою силой безбрежной,
что к любви не стремится,
а если полюбит – не вспомнит.