Публицистика. Свет слова

                Анатолий Статейнов.
               
                Свет слова.

               
                История литературы Сибири..

  Региональная русская  литература, впрочем, и все другие её деления,   понятие условное.   Литература  всегда поднимает  не только местные проблемы, но и  государственные,  масштабные,   вселенского уровня.                Сегодня  исчезают те обычаи, которые хранились на Руси тысячи лет. Сознание современных носителей культуры, подвергается разрушительному воздействию темных сил цивилизации. Духовность плавно, но с космической скоростью, пусть и    незаметно для нас, переходит в не духовность. Пиво вместо молитвы,  Вместо песен и танцев – наркотики.  Вместо детей – порнографические фильмы. Цель этих черных разработок – отчуждение народов Руси, и прежде всего русских, от собственной культуры.  Свет и тепло  русской  литературы  Сибири– единственная возможность для народов всего мира  сохранить духовность.  Об этом и пойдет речь в этой статье.

   Среди литераторов с мировым уровнем много известных нам авторов. Габриель Гарсиа Маркес, Джек Лондон, Шолохов, Шукшин, Хемингуэй, авторы Библии. Придуманному богу они заставили молиться весь мир. Талантливые, хотя сами по целям в жизни и характеру влияния на человечество– черти.    С другой стороны читатель сам  должен  хотя бы прислушаться: что такое мировая литература,  кто её формирует, с какой целью..
    Шолохов – мировая литература, он поднимает государственные, масштабные проблемы: совести, нравственности, культуры. В какой бы стране человек не жил он обязан руководствоваться гуманностью. В этом главный смысл жизни человеческого сообщества  –  плодить духовность. Михаил Шолохов с этой задачей в русской  литературе справился.
  Наших  мастеров слова, их мысли весь мир знает, особенно за последние триста лет: Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский. Однако в великой куче писателей много и тех, кого кто-то из  правителей мира притянул  в литературу за уши. По уровню  своего творчества, на своих ногах и за счет своей головы они в  литературную элиту ни как не могли войти. Я уже писал в какой-то из книг о Гете, Марк Твене, он же Семюэл Клеменс, а Твен -  псевдоним. Марка Твена, кстати, выгнали из родного города как сатаниста. Зато в  России его принимали как бога. Он даже жил  в Оливии, месте отдыха наших императоров в Крыму.  В царской столовой кушал царские блюда.  Знал бы император  кого кормил, напрочь отказал бы в  гостеприимстве человеку, который всю жизнь работал на развал нашей империи.  Всю жизнь отрицал бога, выполнял главную цель тайных обществ, превратить человека в скота.  Кошки  в его доме носили названия дьявольские: Вельзевул. Сатана,  Буффало. И книжки он писал такие же. «Сделка с Сатаной», «Таинственный незнакомец», еще что-то подобное.
  Говорили мы  и об  авторе «Короли и капуста» О. Генри, это тоже не имя, а псевдоним автора, настоящее имя  Уильям Сидни Портер, говорили о   Диккенсе.  И особенно  о семействе Дюма.  Вот кто точно вошел в литературу  хитростью и поддержкой сильных мира сего. Он не только из семейства чертей, но и в аду каким-то командиром служит.
   Литературный талант у Дюма старшего, как мост из соломинки.  Но на тебе, на весь мир гремит. Хотя мир прекрасно знает, что это неисправимый пустозвон. Он нанимал студентов,  филологов, просто талантливых людей, они писали ему книги. Один из них,  Огюст Маке,  выдал восемнадцать книг. Но отсудить свое авторское право при жизни не смог. Во Франции тогда, как и у нас сейчас, все судьи покупаются и охотно продаются сами. Власть такую судебную систему делает, под себя.  Полное бесправие.    Чаще всего по всему миру.  После бандитской революции 1991 года, такой стала судебная система и у нас.
   Как пела  покойная бабушка моей первой жены о своем сыне:  Василь то и делае, шо робе.  Ото ж  человик. А зятя взяли лукавого: то пише, то читае, то пише, то читае, когда ж он робить будет?   Что я перед ней заслужил, то она и говорила.. 
   Скорее всего,  Дюма вообще писать не умел. Но он хотел и сумел за деньги стать писателем. И, якобы, стал им.  Так его имя и теребят до сегодняшнего дня по всему миру. За хитрость в литературе. Кое - кто даже требует лишить его авторства большинства из 202 книг, плавающих по миру под его именем.   Человек без совести.  Но сильные мира сего заступались и будут заступаться за Дюма. Обман продолжается века. А сам он человек без совести. Чему он может учить молодежь?  Зачем нашим детям усиленно навязывают читать  Дюма? С революции 1917 и до сегодняшнего дня одно и тоже. 
  Тут же и наши  середнячки  цеха литераторов типа Гончарова, Новикова - Прибой,  смутьяна Герцена,  Серафимовича,  революционного  пустозвона  Демьяна Бедного. Как его сравнивать с Есениным.  Один – с могучим талантом,  светлым словом, бесподобным добром к людям,  второй – моська,  с черным языком, мыслями и словами. А кто такие передовые люди, Ленин рассказывал. Что ему из Америки диктовали, то он и писал.
    Но Демьяна, а не Есенина,   объявляли лучшим стихотворцем страны. И не раз. Премий у него как  у дворовой собаки блох.  Есенина же, оказалось,  нельзя  печатать, а Демьяше красной скатертью дорогу стелили.  Дескать, Есенин крестьян, лапотников представляет, куркулей, разве это поэт.  Рабочий класс в нем не нуждается,   а Бедного весь передовой мир любит.  Кого любить рабочему классу решал  Луначарский.
    По указу Луначарского у нас любили только революционных поэтов, Под  дудки  и барабаны Луначарского    пролетариат без устали маршировал. Голодные, обтрепанные, дома дети одни скелеты, неделями хлеба не видели, но  шел рабочий на митинги. Пел революционные песни. Действительно маршировали. Попробуй, не пойди. Тут же всегда сытые и счастливые молодцы Дзержинского  под белы руки и на тот свет. Тебя и всю твою семью оттащат. Стряхнут с рук пыль и скажут, да их и не было этих Петровых.
   А Бедного все газеты  славили. В президиумах он сидел, самых почетных. Правда, потом выплыло, что народ не хочет читать Демьяна Бедного, Есенина ему подавай.  Особенно в деревне. Так и не поняли «лапотники» творчество Демьяна, а Есенина стихи даже петь стали.  Мракобесие у нас в деревне, недалекие,  безграмотные, бескультурные.  А кто они еще  если Есенина поют?  И не только русские, но и все остальные россияне.   А кто будет пуговкам подпевать? Борису Моисееву, Пугачевой, Киркорову, Леонтьеву.  Этим извращенцам  сейчас во всем мире почет. Они выполняют главную роль на сцене, оскотинивают людей.
  Средних возможностей люди мною перечислены, но метили в литературные князья. Вернее их тащили туда за верную службу.  К ним же лепится и  создатель литературного героя «Митрофанушки» Денис  Фонвизин, который показал дураками все российское дворянство, всех русских интеллигентов.  Почитаешь его словосложение, в своем ли уме человек? Дедушка Крылов из того же ряда на галерке, что и Дюма.  Украл почти все басни у древних  греков. А греки их украли у скифов. Скифы, как все знают, это русы. Все молчат, хоть бы кто попытался покопать правду на   растрепанном поле  истории русской литературы и ее неотъемлемой части литературы Сибири.
  Сначала поговорим,  кто был первым литератором Сибири.   О начале современной литературы в Приенисейском крае много теорий и еще больше фамилий, кто же все-таки стоял у истоков? Енисейский монастырь основан намного раньше Туруханского. Там всегда что-то писали.  Но летописи эти не сохранились. Потому не имеем право считать кого-то из этих монахов за первого енисейского литератора – нельзя.
  Имеется ввиду развитие литературы с момента прихода в Сибирь Ермака. Первыми литераторами Сибири нужно считать Ермаковских хронистов и Савву Осипова.  Возможно, Тихон и был одним из первых современных писателей Приенисейского края. Но не будем торопиться  в выводах. Савва Осипов и ермаковские хронисты – первые литераторы в Сибири, но не на Енисее не на Лене или Амуре.. Здесь можно ставить первую точку.
    Раньше Тихона на Енисей приехал протопоп Аввакум.  Даже если бы он приехал и позже, на первое место нужно ставить Аввакума, а не Тихона. В литературе у них слишком разные весовые категории.
  Аввакум у нас   автор с заявками  на первенство среди литераторов Сибири. Мы отдадим ему в этой книги почти двадцать страниц. На мой взгляд, творчество Протопопа этого стоит. Во-вторых, он в Енисейске писал свои послания единоверцам раньше, чем игумен Туруханского монастыря Тихон. Так что Протопоп  - первый енисейский литератор.
   Великий писатель протопоп Аввакум родился  в селе Григорово Нижегородской губернии.   Отцом его был приходской священник  Пётр. Мать звали Марией. Родился Аввакум  в 1620 или 1621 году. Точная дата  рождения не установлена. В жизни Протопопа многое чего  не известно или   перевернуто с ног на голову.  Разводят руками – ничего не нашли. Дескать, если сегодня  не нашли, ни кому другому завтра это  не под силу. Но в архивах черных дыр нет. Если не прямо, то косвенно  все отыскивается.  Не кто Пьер Паскаль,  неугомонный  революционер, тоже писал, что истины о жизни Протопопа не установить.   
    Нам сегодня книги Паскаля   преподносят как  авторитет в славянской истории и вообще в славистике. Не соглашайтесь. Он все время с 1917 года был с революционерами, может даже, сам расстреливал русских интеллигентов, потому что постоянно ездил и в тюрьмы, и в лагеря.  Пасся бы он там без крови?
  Всю революцию ходил с наганом в кармане, как Свердлов и Троцкий.  Паскаль умотал из России в 1933 году, когда почувствовал, что тут для него  запахло жареным. Нам врут, что он разочаровался в коммунизме, потому и уехал. Какой к черту коммунизм  или феодализм, он никогда ничего не создавал, кроме рабовладельческого строя.  Сталин к этому времени был готов его расстрелять. Паскаль  чужие жизни ни во что не ставил, а себя любимого старался сохранить.  Иосиф  Виссарионович  начинал прибирать власть в свои руки. Кто-то в возбуждении искал возможность свернуть шею Сталину и отправился из-за этого к праотцам, а Паскаль  посчитал,  лучше  в Париж. Теплее,  спокойней,  можно переждать непогоду или остаться  в Париже насовсем.  Что и сделал.
   Паскаль и  взялся  за нелегкую работу,  исказить образ Протопопа в русской истории. Правдивая наша история нужна только нам, и ни кому в мире больше. Про Аввакума сейчас много пишут, и хитрыми передержками извращают образ великого  писателя.  Оригиналы рукописей его жгут, а вновь написанные под старину, подсовывают как правду.
    Но что могут  мыши?  Протопоп  в том же ряду великих, где князь Святослав, Иван Грозный,  Малюта Скуратов,  Александр 1, Столыпин, Распутин, Сталин, Космодемьянская, Олег Шенин, генерал Варенников, Виктор Илюхин. Ни кому и ни когда  выцарапать  Протопопа  из ряда Героев России  не удастся.      
     Вон сколько лет мордовали имя Ивана Грозного. А правда все равно раскрыта. Он не убивал своего сына, не зверствовал в Новгороде. Просто спас город от предательской передачи его полякам. А организовывали эту передачу некоторые бояре, священники Новгорода и Москвы,  в том числе митрополит Филипп был  центральной фигурой в  подготовке  мятежа.
    В каждом Новгородском и других крупных монастырях  были созданы солидные схоронки золота, серебра, денег. Все это предполагалось отдать полякам и тем, кто должен был передать город полякам. Слава богу, нашлись добрые люди, рассказывали Грозному: где схоронки,  кто им хозяева.  Я не выдумщик, в свое  время изучал историю Ивана Грозного и даже написал книгу «Бархатное царство Ивана Грозного». По сравнению со Свердловым и Троцким, Грозный – невинное дитя этого мире, хоть в ангелы его отправляй.  Он действительно был Великий сын  народа, как и Протопоп Аввакум.
   Отец  Протопопа  был священник Петр. К моменту рождения Протопопа он считался ещё молодым священником. Аввакум оказался или старшим, или одним из старших его детей.  Аввакум пишет, что два его брата умерли от чумы в 1654 году. Евфимий после этого уже ни где не упоминается,  а Козьма и Герасим были живы и здравствовали  ещё в 1666 году. Не исключено, что у Протопопа был и ещё один брат.  Рожали тогда много и охотно. Что касается девочек в семье, их просто не учитывали. В архивах храма могли храниться данные о семье Петра. Но эти архивы периодически уничтожались революционерами, особенно в 1917-1925 годах..
  Отец Аввакума, вроде бы, находился в увлечении «питии хмельном». Но это со слов самого Протопопа, термина этого Протопоп не расшифровывает, сколько пил, как часто? А зря. Тот же Паскаль в своих  писаниях  чернил отца Протопопа, а значит и его знаменитого сына.
   Выпивали тогда многие священники.  Нам же ни где и никогда ни кто не говорил, что народ тогда сам выбирал священников. А уж после  шел обряд  рукоположения назначенного в епархии. В епархии его учили вести службы, правильно проводить исповеди. Здесь  выбранного  сначала самого исповедовали, и исповедовавший священник обязан был написать, достоин он священства или нет. Новорукоположенный  получал для служб книги, рясу, скуфью. Это  род длинной рясы,  до пят.
  По случаю больших церковных праздников, и не очень, в трапезной  могли пройти и общесельские празднования. А если прихожане собрались, кто должен сидеть во главе стола – пастырь, священник. Как пишет все тот же Паскаль, поп Петр пятнадцать лет выполнял свои обязанности, и у него не было ни каких конфликтов со своими прихожанами. 
      Католическая церковь сегодня, да и раньше: это грязь, кровь и слезы. Иезуиты под руководством Папы отравили первую жену Ивана Грозного, его сына, наконец, и самого Грозного. Это под их  руководством были организованы такие мощные политические интервенции на Русь как новоявленный царевич Дмитрий, в миру Гришка Отрепьев, бывший монах. А сейчас - венчание мужчин на мужчинах и женщин на женщинах. Разве это не сатанизм католической церкви? Причем здесь Господь Бог? Сатана в католической церкви праздники празднует.   
   Но вернемся к судьбе  звезды русского мученичества - Протопопу. Мать его, якобы, была великая «постница и молитвенница» и после смерти мужа ушла в монастырь.  Об этом пишет Протопоп в  «Житие протопопа Аввакума».  «Житие» начинается прямо с фантастических событий с ним. Где бы он не  жил, даже в молодости в своей деревне, за ним всегда ходил кто-то с жердиной, и  с огромным желанием пройтись ёю по хребтине Протопопа, перекрестить ему спину, чтобы не лез, куда не нужно.  Он с пеленок отличался особой ревностью к вере и ко всему, чему учит «Евангелие».
   Догма христиан,  если бог захочет забрать к себе человека, он любом случае его заберет – хоть как корми или полжизни он проведет в постах. Вопрос о продолжительности жизни спорный, но сильные мира сего уже живут по сто лет. Хотя  этого не афишируют. Все сегодняшние научные достижения в биологии или медицины, в первую очередь направлены на увеличение жизни сильных мира сего. Тех, кто миром командует.
    Протопоп был философ, обладал природной логикой, но в то же время и догмат.  Вся церковь построена на догматизме и протопоп не мог не быть догматиком.  Протопоп готовил себя к раю на небе, вот почему с радостью пошел на костер.    Нужно отметить, что сама теория христианства, научное христианство,  слабо как подрезанный тростник, который моментально  никнет даже в  легкий  ветер. Чуть дунуло, и -  упал. 
    Вот почему уже лет пятьдесят нас готовят к мысли, что в Египте на чьем-то огороде найдено ещё одно Евангелие, по-моему, от Филиппа. Сначала я читал это сообщение в газетах будучи студентом Иркутского университета.  А вот совсем недавно оно ещё раз проплыло по всем новостям, через сорок лет.  Новое Евангилие срочно «нашли», чтобы внести ещё одну правку в христианство. Лет через пятьдесят нужно ждать очередных расколов. Начни логически перебирать тексты якобы древних христианских мыслителей, и сразу увидим, что написаны они в каком-то одном центре тайных обществ мира.   Пьер Паскаль   делает самое «гениальное»  свое умозаключение, что именно из-за православия   возникла смесь критического разума и узкости взглядов русских.
  Милый ты  дураша.  Какие черти приносили тебя в Россию, мы же тебя сюда не звали. Ты сам приехал к нам и  бился в наши  учителя, хотя по уму сам вечный ученик и далеко не отличник.  Посмотри на историю культуры мира хорошенько, особенно на древнюю.
   Ведизм  в своё время нес истинную благодать  в мир.  Древняя греческая культура и древне-римская культуры – это славянская культура. Древней Греции ни когда и не было, её выдумали такие как ты, революционеры.  Твои же братья иезуиты и тайные общества веками жгли древние славянские библиотеки, а наворованные оттуда единичные экземпляры переписывали и давали им своих авторов.  После того как сожгли  Александрийскую библиотеку, евреи Рима полгода топили свои бани  славянскими рукописями, которые тогда считали якобы спасенными от огня. Но и их съел огонь.  О каком нашем бескультурье и узости взглядов может идти речь?
   - Ни кого не боюся, - пишет Протопоп, - ни царя, ни князя, ни богата, ни сильна,  ни диавола самого. 
     Он боялся только Бога и делал со своей стороны все, чтобы не очернить себя  и Россию перед Богом. С другой стороны, Протопоп  не черный фанат веры. Умел все обдумывать и логично  порассуждать. Его письма согреты любовью к людям, желанием помочь им. О чем бы Аввакум не писал, он пишет или не сдерживаясь в гневе, или щедро изливая свою нежность.
 - Маремьяна  Феодоровна, - свет моя, ещё ли ты жива, голубка? Изрядное и избранное дитятко церковное и мое, грешное.
  Или к сыну своему.
 - Афанасьюшко Аввакумович, голубчик мой! Утешил ты меня!
    Его проповеди и  письма единоверцам – светлый лучик в царстве замордованного христианством русского языка. Аввакум, если хотите, обогатил наш язык, немного выправил, помог русскому языку  чуточку расправить плечи, и за долгое время христианства и азбуки кириллицы стать хотя бы на полную ступню. Я уверен, Протопоп облагораживал русский разговорный и литературный языки сознательно. Ломоносову после него было уже легче. 
  У Протопопа  просматривается четкий дар образного письма.  Не Астафьев, конечно, и не Шолохов, но  в силе любви к Родине, к своему народу, он  впереди  наших гениев. О реформе  самодура Никона в церкви мы ещё будем говорить, но Протопоп, как и сегодняшние исследователи, видели в ней сущность, направленную против духовности русского народа, такие бесы как Никон уже тогда прекрасно понимали, что народ потихоньку нужно превращать в скота. Церковь стала уходить от строгости и нравственности.  Церковь ещё больше стала твердить о мифическом  спасение душ, но ни разу не сказала: главное, что Бог дал человеку  -   Разум. Прежде всего -  Разум.   И общество спасется и расцветет, если будет холить Разум и обогащать его нравственностью, духовностью, светом солнечным.
   Язык  летописей Аввакума максимально приближен в русскому разговорному языку. Он понятен и псарю, и епископу.   Чем краше язык, тем выше духовность нации. Протопоп, как никто другой, понимал это. Сколько философии у него в размышлении о смерти.
 -  Где благолепие лица, где светлейши очи, где юность и зрак наш. Все исше яко цвет, яко трава подсечена быть.
    Какие красивые и легко понимаемые образы! Бог дал человеку прежде всего Разум. Философские выводы Протопопа под стать его литературному таланту.  Он хорошо понимал сущность и причины краткости нашей жизни.  «Все исше яко цвет». И необходимость каждому относиться к своим делам внимательней. Увлекшийся питием хмельным прожил жизнь зря.  Вином он ни когда не насытится, а разум свой использовал не больше одной сотой от возможностей. Небо быстро видит, что дало заблудшему  такую длинную жизнь зря и резко укорачивается её. Ни кто так мало не живет, как пьяницы и чернодушники.
  Сравните язык «Повести временных лет» и описания  Протопопом перенесенных им мучений во время хождений по Сибири. «Повесть»  - фальшивка, составленная иезуитами в 16-18 веках первого тысячелетия со дня рождения  Христова.  Её главная цель -  убедить нас, сегодняшних, что именно так, с радостью и пением люди встречали Христа в Киеве. Затем,  показать всех русских, кто не отказался от Бога Рода, извергами, кровопийцами. Сцены закапывания живых послов и так далее из этого ряда задумок.  Русские были звери до христианства.   И даже образ некоторых  христиан, как например мифическая княгиня Ольга, или её неукротимый  до богатств муж, нарисованы  кровожадными и тупыми.  Тот, кто писал  «Повесть»,  не знал ни древней истории славян,  ни новейшей, на момент написания. Не владел достаточно русским языком и понятия не имел об образности нашего самого совершенного в мире языка.
   Для создания иллюзии того времени, авторы  «Повести» идут на разные ухищрения. Перечисляют, например,   места, кто, где жил и ссылка, что там раньше был Ольмин двор. Так его и быть не могло,  он выдуман.  Это очень распространенной ход фальсификаторов истории. Они используют подобные примеры, удаляя правдивую историю всех народов Земли. Когда наш  отщепенец Иакинф переводил труды якобы древнего, даже древнейшего историка Китая Сыма Цяня или Цыма Цаня, в описании мужества мифического китайского императора, рассказывается, что он выехал к войску на коне в дождь. Когда стал перед войском, ему протянули параплюй, он отверг его. Дескать, как же я его возьму, если все войско стоит без зонтов. Но слова параплюй нет ни в китайском, ни в тайском языках. Оно во французском. Параплюй – зонтик. Как-то  иезуиты оставили это  французское слово  в якобы древнейшей китайской рукописи,  Иакинф не смог его перевести и оставил как есть. Иакинф  посчитал это слово каким-то китайским определением. Махнул рукой – китайцы и так поймут, без перевода.   А китайцы в древности, тем паче их императоры, этого слова  вообще не слышали. Вот и оставил Иакинф параплюй параплюем. И раскрыл этим факт фальсификации китайской истории. Явно бог нам помог паскудство  Иакинфа разгадать.  Вывод страшный, но правдивый:  всю китайскую древность придумали иезуиты в 16-18 веках прошлого тысячелетия. И это не одна находка серьезных ученых, в частности Олега Гусева, в трудах фальсификаторов, в том числе в «Повести временных лет». Во всех курганах Китая, которым больше двух тысяч лет, лежат только белые цари.  Это скифы. А скифы – русы.  Вот что навсегда хотят вычеркнуть их истории Китая.
   Принято считать, что дух молитвенности Протопоп перенял от матери. Он повторял вслед за ней – всегда к месту -  молитву, обращенную к Господу Исусу:  Господи, Исусе Христе, помилуй нас. В христианстве это, якобы,  самая душеспасительная молитва. В принципе тут  известный психологический прием при работе с простолюдинами: частота повторения молитвы, как вакцина избавляет от заразы, неспешно, даже крадучись, но заставляет человека укрепиться в вере. Дескать, молитва действует против  злых духов и бесов,  против искушений, а повторение молитвы позволяет Господу всегда видеть и слышать тебя. А вера в Кришну вообще строится на повторениях. Идет толпа по улице и поет или кричит: Кришна Хара, Кришна Хара! Целый день поют или кричат.  Вот так и веруют и других в свою веру вербуют, двумя словами. 
    Чтобы отлучить славян от  многотысячелетнего ведизма, христианство очень много тысячелетних ведических  истин перекрасило в  цвета неправды.  Прежде всего, божественную Троицу, на которой Создатель  строил весь мир. Троица – Начало, Расцвет,  Увядание. Увядание, Начало, Расцвет.  Расцвет, Увядание, Начало. Тело наше живо по этому принципу, Дух – по нему же.  Увядание – смерть и прах живого и не живого.   «Все исше яко цвет».
     Хотя ничего не живого, по ведическим законам, вокруг нас  нет. Христианство переделало Ведическую Троицу в Бога Отца, Бога – Духа, Бога - Сына. По-существу – это абракадабра в философии и логике. Ею и закрыта истинная правда Троицы.
    Сегодняшние физики говорят, что материя способна на сверхвысоких скоростях превращаться в энергию. Значит,  она исчезает.  Но это подтверждает  то, что энергия – тоже материя.  И дух наш материален, как это и говорили  отцы ведизма. Именно их, гениев человечества, и рубил тысячами князь Владимир, якобы Красное  Солнышко. Ему так приказали, русская культура должна умереть, прекратить свое существование. В Европе должна быть только одна культура – христианская.
   Рубил ведичество  и сынок его Ярослав якобы Мудрый. Кто его назвал Мудрым, нам неизвестно. Скорее всего, иезуиты, но не русский народ, который он тоже уничтожал тысячами.  Мудрый -  кропопивец, каких ещё поискать. А уж культуру  ведическую выжигал каленым железом. Не выжег и ни кто не выжгет. 
     Особой дипломатичностью Аввакум не отличался. Мог и в «холодную» любого  посадить или другое какое-то наказание придумать.  Так у него случилось в ссылке в Сибири. В одном из городов он в церкви захватил  за грехом молодую пару. Мужчина от страха быстро во всем сознался, а женщина ни в какую не соглашалась: не грешила и все. Дескать, блуда не было, ни в чем я не виновата, и каяться не в чем.  Ничего вы, батюшка, не видели, все вам приблазнилось.
   Протопоп неисправимую грешницу посадил в холодный погреб. Просидев там, по-моему, то ли три дня, то ли  два,  грешница образумилась, и не только согласилась в своем грехе, но и обещалась неутомимой молитвой  задавить в себе похоть, отказаться от жизни блудницы. Вопрос в том, жила ли она на самом деле, нельзя исключать, что это обычная выдумка Протопопа или тех, кто редактировал его летописи в своих интересах. В православных «Житиях» святых  много надуманного. Носящего поучительный момент, который действительно может повлиять положительно на воспитание заблудших. Поэтому создатели биографий святых легко уходили в фантастику, причем в обязательном порядке.   
    Протопоп ведь не задумывался в своих трудах, когда описывал блудницу и наказывал её холодной, что женщину специально именно такой сотворил создатель, и не только её, а всех особей женского пола.  Она должна дать потомство, любым путем. Как в природе самец получает самку только в том случае, если завоюет её.  Сумеет отстоять её в борьбе с другими  самцами, она его примет. Нет, жаловаться не кому, копи силу и ум. Выживает только самый сильный и самый умный. Это сделал Господь, ибо по-другому быть не может.
       Зов природы часто побеждает разум женщин.  Отсюда и блуд, который пытался искоренить Протопоп.  Вреда от блуда человеческому обществу много. Ибо господь сделал так, что ребенок, рожденный в блуде, всегда отличается от своих сверстников большим количеством вредных привычек и увлечений.  В народе говорят, что этим бог наказывает мать за её грехи. В отличии от остальных самок в природе у женщины есть разум, и она должна уметь управлять собой. Но мир после Аввакума в этом смысле  стал еще хуже. 
     У Аввакума умер отец,  когда будущему Протопопу  исполнилось  пятнадцать  лет. Умер он после 1634 года. Так как в этом году  его мать родила последнего сына – Евфимия.  По подсчетам из «Жития»Аввакума отец умер в 1636 году.  Командовать  домом, как следует понимать, должна была мать, пока не ушла в монастырь. Вся  жизнь Протопопа  подсказывает, что по характеру он был неисправимый лидер. Но у мамы на этот счет были свои планы. Разговор сразу зашел о женитьбе Аввакума.
   В 17 лет  Аввакум женился на 14-летней девушке Анастасии, дочери местного кузнеца Марка.  Ранние браки тогда считались нормой, ибо ни какого вреда женскому организму не приносили. Зато уберегали большинство девушек от дурных поступков.  За год до замужества Анастасия  осиротела и жила в бедности.  Хотя протопоп подчеркивает, что при жизни отец у неё был богатым, «а егде умре, после ево все истощилось». Красивый литературный оборот. Писатель был Протопоп, настоящий писатель!
     Я не знаю, если судить по биографии Протопопа, изложенной в его  «Житие», когда жене  с ним  могло быть  легко? В родном Григорово Протопоп из-за своей категоричности не мог ужиться с односельчанами. Ещё только мать овдовела, он уже «от своих соплеменников во изгнании быхом». За категоричность свою, обличение прихожан в греховодстве. Не исключена и чисто материальная причина  о которой мы говорили выше.  Не случайно Протопоп называет это изгнанием.  А в основном грехи, с которыми боролся Протопоп  – выдумки. Забота о своем теле – грех. Какой грех?  Тело – вместилище души и о нем нужно заботиться.  Забота о полноценной здоровой пищи в христианстве  – грех. Но, если мать будет плохо питаться, она здорового ребенка не родит.   Забота о хорошей крыше над головой – грех. Любовь – грех.  Праведник тот, кто откажется от любви и уйдет в монахи, отшельники, ещё куда-то. Однако, если не отдаваться любви, род человеческий иссякнет. А это самая главная обязанность человека на земле. И за ней строго следит господь.  Вечно развивающая и молодеющая Вселенная не может допустить остановки в развитии человечества. Замечательный наш историк и писатель Борис Терещенко прямо и говорит, что самый главный орган у человека – половой член. Без него ни поэтов не будет, ни писателей, ни умных, ни дураков. Не случайно  русы в своих городах на площадях ставили монументы половому члену.
   По причинам, документально не подтвержденным, а только упоминаемым Протопопом в его «Житие», через некоторое время Аввакум был изгнан из  села Лопатищи Нижегородского края.   Как он  пишет, напало на него тут человек с тыщу или полторы. Особенно неиствовали бабы. Кто кочергой его бил, кто ухватом, кто дрекольем. И все дружно называли его  ****ьим  сыном.
В 1647 году  вместе с женой Анастасией Марковной и новорожденным сыном  Протопоп был вынужден бежать в Москву, от преследований местных властей.  Уже в эти годы будущий великий мученик стал демонстрировать окружающим бескомпромиссный и суровый характер. Он во всём неуклонно следовал слову божьему и требовал того же самого от своей паствы. В литературе его звали Неистовым.  Так писали и Лев Толстой, и живший много позже него Алексей Толстой, Лесков, Распутин,  Правда,  Алексей Толстой начал с того, что вначале назвал русский язык при Протопопе «Омертвелой словесностью».  Не упомянув при этом, что «омертвелой словесностью» он стал после прихода на Русь христианства и смене нашего алфавита на кириллицу.   Если вдаваться в историю, то у русских была первая на земле письменность. Это случилось десять – двенадцать тысяч лет назад. Именно в то время русские имели первую в мире Империю от Стоухенджа до берегов Желтого моря в нынешнем Китая. Это сто раз доказали на примерах переводов текстов, выбитых на камнях Егор Классен, в нынешнем веке – Геннадий Гриневич и ваш покорный слуга Анатолий Статейнов. Книгу которого, «Древняя письменность Сибири» вы всегда можете почитать. Впрочем, как и другую  - «Первая империя скифов».
    Академик Окладников тоже хорошо знал правду. Не случайно он сказал, что артефакты, найденные в пещере под нынешним  Ачинском, идентичны тем, что находят в пещерах возле нынешнего  Парижа. Значит и там, и там жили люди одной веры, одной культуры, одних обычаев. Именно христианство на Руси  заковало некогда могучий русский язык в тесную железную клетку.  Чуть сказал не так или повернулся не туда – шагай на костер.  Но и Эпоха Возрождения, о которой так много пишут, тоже задумана дьяволом. На смену совести пришло бесстыдство, нравственность заменило распутство.  Все это нужно тщательно анализировать и изучать. Другой вопрос – кому?
   Недовольство против Аввакума вспыхнуло и ещё у одного начальника некоего Евфимея Степановича.  Он прибегал в дом Протопопа бил его и укусил руку до крови. Аввакум, завернув руку платком, все-таки пошел на вечернюю службу.  Потом начальник бил его дома и не убил из пищали только потому, что бог не дал. На полке ружья порох загорелся, а пищаль не выстрелила. Тоже случилось, когда начальник схватил вторую пищаль.  Кончилось тем, что этот начальник двор у протопопа отнял и выгнал на дорогу без куска хлеба. Но  Аввакум прямо наводит читателя на мысль: кто за бога стоит, он за того обязательно заступится.  Дескать, так вот случилось со мной, бог мне жизнь спас. Аввакум со слезами бежал от начальник и едва спасся.
  В ту же ночь прибежали к нему  уже с ответными  слезами, просили помочь Евфимею Стефановичу при кончине. Дескать, просит он «дайте мне батька Аввакума, за него бог меня наказует. Аввакум боялся идти, думал, что его заманивают, и там  просто-напросто убьют. Потому сначала помолился богу. А потом пошел. Жена начальника Ефимея  - Неонила, выбежала во двор встречать Аввакума, подхватила под руку и заворковала голубицей: государь наш батюшко, поди - тко, свет наш кормилец.  Аввакум, вроде, в этот момент  подумал: чудно, давече был ****ий  сын, а топерва – батюшко.
 Когда зашел Аввакум в горницу  Евфимей пал ему в колени, завопил от страха смерти: прости государь, согрешил пред богом и перед тобою. И сквозь строчки писания слышится, что гордыня воссияла на лицо Протопопа.
 - Восстани, бог простит тя. 
   Аввакум сам взял его на руки, поднял с пола, уложил на кровь. Прочитал над своим мучителем молитвы, исповедовал, маслом святым помазал. И спасен бы мучитель священно служителя.  Всем бы нам так исцелиться. 
   В своем «Житие» Протопоп часто вспоминает, что вылечил того или  другого человека. Судя по «Житию» исцелений таких за ним  набирается  много.  Лечение  - он читал молитвы над обреченным,  поил его святой водой и мазал  маслом святым. Если судить по «Житию», так он лечил детей, страдающий расстройством желудка или острым поносом. Мазал им маслом животик, спинки, попу. Потом растирал спинку. На этом борьба священника с злокачественной инфекцией заканчивалась..

  Многие писатели   Сибири, слава богу, обрели мировую известность.  Миллионам  знакомы имена таких художников слова, как протопоп Аввакум,  Виктор  Астафьев, Валентин  Распутин, Василий Шукшин, Георгий Марков, Алексей Черкасов, Анатолий Буйлов, Григорий Ходжер, Владимир Санги,  Владимир Топилин, Валерий Шелегов, Владлен Белкин.
   Нанайский  писатель  Григорий Ходжер очень талантлив. Обопнусь немножко о его биографию.
 Когда Ходжер родился, мать откусила ему палец, чтобы поразить болью. Ребенок был обмершим и не дышал. Мог так и не увидеть белый свет.   Такой был обычай  у рода Ходжеров,  возвращать полумертвых детей к жизни рез-кой болью. Трудно сказать, правда  тут  или выдумки.   Впрочем, это и сегодняшний  метод врачей хлопнуть не кричащего ребенка резче по попе. Так он обязательно закричит, а значит и задышит. 
   В свидетельстве о рождении Григория Ходжера записали: Гэрисэ Хэдер, 1929 год, апрель… . Жил в Верхнем Нергене мальчик. Смотрел на свет широко раскрытыми глазами и все удивлялся: «До чего интересно вокруг! Деревья такие разные, а сколько цветов!  Да разве все цветы перечислишь, перетрогаешь, налюбуешься?  Божья красота, небесного пошива.
  Чтобы увидеть необычное,  ему не нужно  былоходить в «тридевятое царство, тридесятое государство». Сказка была рядом с домом.   Смотри и радуйся, если умеешь видеть. Он стал великим, потому что постиг тонкости русского языка,  особенности  русского мышления.  Всю красоту родного языка он показал через русское слово.               
Слухов о его неспокойной жизни много. Говорят,  трижды тонул, и трижды его спасало  Небо. Как-то на Амуре провалился в яму. Много лет позже – на Сахалине,  когда в шторм снимал ставной невод, канатом его выбросило в ревущее море. Поймали. Бог помог. Но испытание это переросло в глубочайшую философию  его прозы.   Я всегда с удовольствием читаю книги Ходжера, дивлюсь его русскому языку.  Каждое слово взвешено, обдумано,  вшлифовано в предложение.   Русский язык и сделал его великим.  Вот почему он постигал его всю жизнь, развивал и холил.  Чем русский нанайца Ходжера хуже, чем у Паустовского?               
А когда спустя 16 лет пришлось ему получать паспорт, забыли, какого числа он появился на свет, указали пятое  апреля. Но допустили  неточность.  Вместо «Чебивич» записали «Чибивич». Несколькими годами позже в Поронайске зафиксируют: «Гибивич».   С этим Отчеством он проживет всю свою оставшуюся жизнь.               
  - Мать моя родила тринадцать детей, но самым любимым в семье оставался я, первенец. Воспитывали меня дед и бабушка. - Писал он в автобиографии. -  Бабушку я звал мамой, а родную мать – по имени: Денька. Отец зимой разъезжал на лошади, покрикивая: «Но! Но!» – и звал я отца Но-ама. Дом наш стоял на берегу Амура, а позади его раскинулось озеро, где водилось множество рыбы. Дед рано научил меня ловить мальков для многочисленных моих питомцев. Каждый год у меня жили несколько чаек, коршуненок, они были такие прожорливые, что в день могли съесть ведро мальков. Когда птица поднималась на крыло, было столько радости, счастья в моей детской душе. 
    А теперь о Валентине Распутине. Валентин Григорьевич  как талант загорелся в Сибири. Родился в  Иркутской  области, в поселке   Усть – Уда.  Когда  ему исполнилось два года, родители переехали  в деревню Аталанка. Здесь, в Приангарье,  жили их многочисленные родственники. Вместе, как известно, жить веселей.   Мальчик рос  сообразительным.  Много читал, обдумывал   прочитанное.  Нынешние молодые, душу которых с самых ранних лет  калечит  компьютер, вряд ли станут на тропинки русских гениев.  Книга и компьютер для ума молодых  отличаются как свет от тьмы. Для развития ума молодых нужны книги и человеческие, а не дьявольские программы на телевидении.. Не случайно на многих выступлениях Астафьев и Распутин говорили одно и тоже: читайте и многое вам откроется.  Но впавшие в соблазн компьютерной ереси подрастающие поколения остаются без книг. Дети же не понимают, что их хотят сделать малоумными и радуются якобы свободе.
После возвращения с фронта отца,  жизнь семьи  Распутиных выправилась. Отца назначили  заведующим почтой.  Однако  семью опять  нашла беда.  На пароходе у Григория Распутина украли сумку с казёнными деньгами. Заведующего судили и отправили  на Колыму. Трое детей остались на попечении матери.  Обеденный стол семьи сразу стал беднее.
В Аталанке  была только начальная школа. Учиться Валентину Распутину пришлось в посёлке Усть-Уда, за полсотни километров от деревни, где он и жил. Он получил аттестат с отличием и  поступил в Иркутский университет на  филологический факультет. Заведующий факультетом  Павел Викторович Забелин, с которым мы начинали  свою учебу в университете,  об этом рассказывал нам с гордостью.  Выпускник прославил университет.   Мы, которые шли позже, намного жиже в таланте, чем Распутин,  зато до сих пор гордимся, что учились в университете, который окончил Валентин Григорьевич. 
    Распутин старался не только  учиться, но и помогать матери. Подрабатывал,  писал  в иркутскую газету «Советская молодёжь».  Его оформили на работу  ещё до защиты диплома. Так  началось творчество Валентина Распутина.    В 1962 году Валентин Григорьевич переехал в Красноярск. Его  сочинительское  мастерство росло.  Он писал  о Красноярской и Саяно-Шушенской гидроэлектростанциях,  строительстве железной дороги  Абакан-Тайшет. В Красноярске же  у него родился рассказ «Я забыл спросить у Лёшки». Здесь  вышла сначала первая, а затем вторая книга.  Почти одновременно Иркутское издательство сделало книгу Распутина. Опубликованный в ней  рассказ «Продается медвежья шкура» - один из лучших у писателя. А может и лучший. Интерес к нему не утихает до сих пор.   Все писатели времени Распутина, да и наше поколение, любило ездить на север. И « Продается медвежья шкура» Распутина и очерк Шугаева из Ербогачена об оленеводов – бессмертные вещи.
  В 1978 году Красноярское книжное издательство выпустило его книгу «Живи и помни». В предисловии к книге Валентин Григорьевич писал, что с этой книгой состоялось его возвращение к красноярскому  читателю. Тираж её был, по нынешним временам,  упомрачительным – пятьдесят тысяч экземпляров.  Но книги на край так и не хватило. Я это хорошо помню. В Идру, где я работал редактором районной газеты, привезли штук сто, а у нас было только 18 школ, больше двадцати сельских домов культуры, порядка двадцати пяти библиотек, да руководители совхозов, партийные и комсомольские работники, плюс мы – редакция. Делили  книги с шумом, упреками. Как сейчас олигархи разворовывают Россию.
   Жалобы до крайкома партии доходили. Сейчас библиотеки отцов и дедов молодые выбрасывают на помойки. Другие времена. Другие поводыри. Чему можно научиться у такого « светоча» как Чубайс?  Или бывший президент наш Борис Ельцин? Один может объяснить как по фене ботать, второй как удобней держать стакан. Вот и все их заслуги перед Отечеством. Умели только пить и воровать. 
  Но пойдем дальше. Тонким психологом был  Юрий  Сергеевич Рытхэу. Русский и чукотский писатель.  Чукча.  Рытхэу хорошо знал быт и обычаи своего народа. Впрочем, примерно об этом же и его роман «Белые снега». Талант Рытхэу захватывает нас каждый раз своей новой книгой. Потому что его книги только подчеркивают неисчерпаемость жизни, величии каждого человека и каждой души.
Вот как он описывает в романе белые снега девушку, занимающуюся выделкой кожи.
 -  Пэннок совсем забыл, зачем его послали на мыс. Он переводил бинокль с яранги на ярангу и жалел о том,  что не может заглянуть внутрь жилища. Войти глазом в чоттагин, приподнять входной полог и оставив тяжесть оленьих шкур на плечах, вдохнуть хорошо знакомый дух теплого жилья, острый, замешанный на крепких запахах немытого тела Он осматривал  ярангу Калячо и мысленно видео Йоо. Она сидела на оленьей шкуре и пятками мяла её. Мездра скрипела, вытягивалась, смягчалась и наконец становилась шелковистой и  ласкающей кожу. Тело Йоо лоснилось и блестело при свете пламени жирника.  Когда девушка наклонялась её упругие груди темными кончиками касались колен, а когда резко выпрямлялась, устремлялись вверх, словно вспугнутые куропатки.  Коса расплелась, то и дело  спадая вперед, мешая ей.  Йоо частенько приходилось прерывать работу, чтобы поправить волосы.
    Найдите мне еще одного художника слова, который так образно покажет ярангу и её обитателей.  Покажите мне еще одного писателя, который как красиво и захватывающе  в двух словах покажет вам женщину. Нужно было родиться Рытхэу, чтобы все это видеть и уметь  увиденное оставить на бумаге.
 Рытхэу не заставляет нас скучать своей верностью одной и той же теме еще и потому, что как опытный охотник на песца видит по следу, какой прошел зверь, устал он или голоден,  опытен или молод.  Рытхэу каждый раз смотрит на  «следы»  своего народа со стороны своих личных возможностей писателя.  За каждой его новой книгой открывались новые горизонты далеко края России - Чукотки.  Юрий Сергеевич разнес красоту Чукотки по всему Советскому Союзу. Он был преданный своей Родине. Единственный писатель, который не принял переворот 1991 года и открыто заявлял об этом. Хотел даже мигрировать в другую страну.
     Не могу не сказать хотя бы нескольких слов о своем друге, Алитете Немтушкине  (1939- 2006) годы. Родился  Алитет Николаевич 12 ноября 1939 года в деревне Токма Катангского района Иркутской области в семье охотника. Первый члене Союза писателей России из Эвенкии.
 Написал двадцать семь книг прозы и поэзии. По-моему стены издательства «Буква Статейнова» до сих пор помнят Алитета. Он часто бывал в гостях у нас, обычно с какой-то радостью.. В последние годы Алитету давалось почти каждый год издавать какую-то свою книгу. В своем журнале «Литература Сибири» и сборниках  мы печатали его часто. Последняя   книга, которую он мне подписал, называлась «Избранное». В этой книге автор  рассказывает о своих  разговорах с  Богом, самим собой и священной природой Эвенкии.
  - О, Добрые Духи, - писал Алитет, -дайте мне tit сил побывать в родных местах, взглянуть на священную гору  Унгтувун возле Чиринды, посидеть на берегу озера Суринда, подышать ароматом родной земли матушки и власть выплакаться за то, что позволили мне появиться на этой Срединной зеле.
    Благодаря ему я узнал,  что  «Туру» -  древо мира. «Дулин буга» - Срединный мир, «Хэргу буга» - Нижний мир, «Энекен буга» - Хозяйка Вселенной . На русском она звучит как богиня Лада. Без рек, озер, морей, травы и деревьев нет и не может быть человека на земле.
 Мы оба писали книге о язычестве, истории Сибири и эвенков. В последних вопросах   Небо садило нас по разным берегам истории. У реки Правды  одно русло, но мы  плыли в разные стороны , хотя по воле Создателя никогда не отделялись друг от друга на расстоянии одного дневного перехода. Мы подолгу катались на нартах истории Сибири. Споры обогащали нас знаниями.
     Прекрасных сибирских писателей охотно читают и будут читать долго.  Некоторые из них творят и сейчас, например  Анатолий Байбородин из Иркутска.     Анатолий Григорьевич родился и вырос в  селе Сосново-Озёрск Республики Бурятия. После окончания Иркутского государственного университета (отделение журналистики) работал в сельских и областных газетах Восточной Сибири. В девяностые годы прошлого века — преподаватель Иркутского государственного университета (факультет филологии и журналистики). В последнее десятилетие возглавлял  издательство «Иркутский писатель», работал главным редактором альманаха народов Восточной Сибири «Созвездие дружбы», исполнительным редактором журнала «Иркутский Кремль», возглавлял региональный  журнал «Сибирь».
Романы, повести, рассказы, художественно-публицистические и научно-популярные очерки печатались в  московских и сибирских журналах и коллективных сборниках. Он и в нашем издательстве «Буква Статейнова»   неоднократно печатался,  А так же в Чехословакии, Германии, Франции.
     Лауреат Всероссийских литературных конкурсов: "Литературная Россия" (1979), "Традиция" (1995), «Отчий дом» имени братьев Киреевских»  (1999),  имени Василия Шукшина (1999). Большой литературной премии России (2007),   Третьего международного конкурса детской и юношеской  литературы имени Алексея  Толстого (2009);  областных — имени святителя Иннокентия Иркутского (1997), Губернатора Иркутской области (2002, 2012).

В последнюю  книгу   сибирского  писателя Анатолия Байбородина 
«Счастье или нет худа без добра» вошли произведения, опубликованные в журналах Сибири,  Москвы и за рубежом.
Книга  о  жизни старинного села за Байкалом ( старообрядческого  и русско-бурятского) начала, середины и конца ХХ века, в пору великих и трагических перемен. Показана - жизнь  забайкальских  скотоводов, рыбаков, охотников изображена посреди  тайги, бескрайних степей, у диких рек и щедрых озер, – жизнь полная  радостей и горестей, не утратившая мудрых обычаев, таинственных обрядов и поверий, навеянных прекрасной в своей первозданности, забайкальской природой.

    - Диву  даюсь,  столь милостиво приветил Господь мою судьбу, - теплеет он в слове, -  хотя  жил и в безбожии, и во грехах, как в шелках, сгорая в страстях дольнего мира, не ведая о мире горнем. Оглядел  я тихим душевным оком нажитую жизнь от таежного и полевого, от речного и озерного деревенского  рассвета до старгородского заката и подивился: верно молвлено: не было бы счастья, да несчастье помогло. Ибо нет худа без добра….
  А теперь два слова о Шугаеве.  Я был с ним знаком заочно. Он уезжал в Москву из Иркутска, как раз во время нашей сессии заочников в Иркутском университете.  На проводы Шугаева писатель  Валерий Хайрюзов пригласил моего одногрупника Сергея Кузнецова.  Мы с Сергеем жили в одном номере гостиницы .  Серега пробыл на встрече с элитой  из писателей Иркутска  на этих проводах до трех ночи, а потом до девяти утра рассказывал мне в гостинице,  кто еще был  на этих проводинах и что говорили. Шугаев, Распутин, Хайрюзов,  еще кто-то. Шугаев подарил на этой встрече Сереге какую-то чеканку, видно не вошла в контейнер для отправки мебели в Москву,  а Серега тут же передарил ее мне. Я тоже в эти годы часто переезжал из района в район, и чеканку эту шугаевкую почему-то  возил с собой. Но после тяжелой болезни меня, не по моей воле,  перевезли  из райцентра Идра в Красноярск и чеканка затерялась.  Я тогда мало двигался, похудел на двадцать пять  километров, но бог от смерти миловал. Ведь было мне тогда всего тридцать два года.
   Однако  по порядку. Вячеслав Шугаев родился 10 февраля 1938 года в небольшом городке Мензелинске (ныне Татарстан). Среднюю школу  окончил в Свердловске, куда семья переехала в конце 1940-х годов, некоторое время работал подручным станочника на Уралмаше. В 1961 году, после окончания факультета журналистики Уральского государственного университета, Вячеслав Максимович приехал в Иркутск.
   В Иркутске он работал корреспондентом «Восточно-Сибирской правды»,  ездил в командировки, а впечатления от поездок ложились в основу его произведений. В 1965 году, после участия во Всесоюзном литературном семинаре в Чите, стал членом литературного объединения под названием «Иркутская стенка» наряду с Александром Вампиловым, Валентином Распутиным, Леонидом Красовским, Геннадием Машкиным, Юрием Самсоновым, Дмитрием Сергеевым, Евгением Суворовым и Ростиславом Филипповым – писателями-земляками, тоже участниками этого семинара. Все они родились в конце тридцатых годов и входили в литературу одновременно.
В  книге «Учителя и сверстники» Шугаев вспоминал, как в  начале шестидесятых годов встретились в Иркутске молодые газетчики Александр Вампилов, Валентин Распутин, Юрий Скоп и автор книги.
  Каждый мечтал стать писателем. Они объездили все новостройки Сибири: Усть-Илимск, Железногорск, Братск, Тайшет, Ангарск. Привозили совместные репортажи, очерки, статьи, и как итог в 1962 году в Иркутском книжном издательстве вышла первая совместная книга молодых авторов – «Меридиан мужественных». Кстати, из командировки в Ербагачен Шугаев привез чудеснейший очерк о жизни оленеводов. Его и сейчас любо прочесть. Бессмертная вещь.  Не хуже астафьевских, жить им века и имени Шугаева – тоже.  Я помню все  северные очерки Шугаева. Маленькую книжечку в мягкой обложке Серега Кузнецов подарил мне вместе с чеканкой.
  17 августа 1972 года Вячеславу Шугаеву позвонил Глеб Пакулов и сообщил, что Александра Вампилова не стало: он утонул в Байкале, недалеко от Листвянки. Шугаев, Распутин и Марк Сергеев сразу же выехали к месту трагедии. Долго еще Вячеслав Шугаев не мог привыкнуть, что Вампилова больше нет.
   - Когда я выхожу из подъезда, по привычке взглядываю налево: вдруг да идет Саня, по обыкновению задумчиво склонив голову. И мы пешком отправляемся в город, толкуя по дороге о том о сем. Как бывало когда-то.
     С 1978 года он работал заведующим отделом прозы в редакции журнала «Молодая гвардия», преподавал в Литературном институте, где долгие годы вел семинар прозы. Много времени и сил Вячеслав Шугаев отдавал работе в Московской писательской организации. Будучи руководителем секции прозы, он часто устраивал поездки коллег в Дом-музей А. П. Чехова в Мелихове, занимался сбором средств на реставрацию могилы великого русского писателя. Осенью 1988 года Шугаев и еще несколько писателей прилетели на Сахалин, чтобы пройти по следам Чехова.
     Вячеслав Максимович ушел из жизни 3 марта 1997 года, не дожив и до 60 лет. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

   Среди  известных сибирских мастеров пера, причем в самом первом ряду  и прямо в центре  Владимир Степанович Топилин из Минусинска.  Из-под его пера вышло уже семнадцать повестей, романов  ли. Каждый  их называет в меру своей посвященности в литературные тонкости.  Я считаю – это повести.
   -.  На солонцах, в избушке, - пишет  Володя о своей личной трагедии, которая и сделала его писателем, - караулил зверя, на высоте он не чувствует запах человека.   Лага подломилась, я во время сна совершил  «полет». Случилось это в ночь с четвертого на пятое июля 1996 года. Четверо суток лежал без движения. Сразу руки еще шевелились, а ног не чувствовал. Во всем виновата моя беспечность: я знал, что нельзя использовать не оструганную осину для лаги. ( Володя сразу грешит на себя. Ничего случайного в его падение не было. Так решило Небо. А почему – второй вопрос. Вт его можно адресовать богу.  Прим. А.П. Статейнова) Нашли меня охотники. Сначала вывезли в больницу поселка Краснокаменка, где за полтора месяца ни какого улучшения не проклюнулось. Пригласили врача из Красноярска.  Местные врачи только качали головами: будущее светило.  То ли «светило»   был совсем молод как специалист   и неопытен, а может просто равнодушный, живущий по принципу: у меня ничего не болит, а вы как знаете.  Он и вынес безоговорочный приговор: все равно умрет. Свыкайтесь с этой мыслью.
    Но с этим категорически не согласилась Володина  мама. Она еще чаще массажировала его тело, переворачивала со стороны на сторону, чтобы предупредить очередные  пролежни. Искала добрых врачей и нашла. Операцию сделали. Какую-то часть проблем убрали, Руки стали работать. Сделали дома специальный станок  для силовых упражнений.  С помощью специально подвешенных веревок он поднимал и поднимал свои ноги, чтобы мышце не атрофировались,  а  работали. А заодно работали и мышцы рук. Пальцы на ногах стали обретать живой вид и, вроде бы,  двигались или готовились двигаться. Оживали.
    Но  господь, дал ему еще одно испытание: мама заболела онкологией, очевидно,  от непереносимых  переживаний  за сына, и умерла. На какое-то время  он остался один на один со своими бедами. К этому времени он уже стал печататься и круг искренне переживающих за него друзей расширился.  После второй трагедии в своей жизни он стал писать   больше, печататься чаще.
   Нас всех  приучили всегда просить бога  о каком-то  снисхождения или милости.   Мама моя, была не ахти какая верующая, но всегда учила коротким молитвам: Спаси, Господи, от болезни, от голода, от пули врага, помоги, Господи. Помоги  Толику поступить в университет,  найти взаимной любви, выстоять в мороз или холод.
    Но у Господа одна цель: отбор лучших. Послал он Володю на Землю писателем, значит,  этой дорожки и держись. Сошел с нее, Господь поправит. Вот так  Володю и  повернуло  к перу. Небо помогало ему стать писателем, подталкивало к ручке. 
    Володя, до падения с лабаза, который он сам же и построил с огрехами, жил как и большинство поселковых молодых мужиков. Женат, дочь растет, радует отца. работал на шахте, в отпуск уходил на охоту в тайгу. Пушнину продавал, получал хороший приработок. Хватала и на семью, и с друзьями выпить.  Богу это не понравилось. Он же его отправил на Землю писать. Володя писал в молодости дневники,  что-то наподобие      рассказов начинающего. Бог послал его  писать,  а  Володя  по сытости жизни, отправил  тетради  полежать на крышу. У него и без рассказов была жизнь сладкая.  Парень крепкий, видный, глазастый. Девки сами посматривали,  предлагали встретиться. Так из приятной жизни и сразу в инвалидную коляску. Жена ушла, рядом осталась только мама,  Людмила Матвеевна и тетя, Светлана Матвеевна. Мама достала с крыши тетради с дневниками, купила ручки, чистые тетради. Она же   была первой читательницей его рассказов.
     Когда  ушла  мама, на какое  -то время он остался со своими трудностями почти один. Справился, господь  помог, подарил ему много друзей, которые помогали  во всем.
  В  первом же ряду красноярских  словотворцев   стоял  лет двадцать пять назад   скромный красноярский бухгалтер Сергей Сартаков. Сейчас это почти забытый автор.  Когда-то мы его в школе изучали и в библиотеках книги с его рассказами десятками хранились. В краевых и областных библиотеках сартаковские  книги и сейчас есть. А вот в городских и районных  - списали по времени. Новых книг Сергея Венедиктовича теперь не издают.  Может, будут.
    Читаешь Сартакова и вроде кисель пьешь без сахара и потому без вкуса.  Конечно же, Сергей Венедиктович ставил перед собой великие цели и задачи.  Но ни топилинского, ни буйловского, ни  астафьевского размаха, тем более удали астафьевской  у него не  случилось. А уж тем более мудрости  Виктора Петровича. Сартаков  от начала до конца своего творчества ехал на одном коньке  -  гениальности коммунистической партии.  Сергей  Венедиктович двадцать один год был заместителем председателя Союза писателей СССР. Герой Социалистического Труда, лауреат государственных премий.  Но в партии, которую он славил,  оказались «звездочки», грязней  свиней: Горбачев, Шеварднадзе, Яковлев.
  Ни кто ни кого за убеждения не осуждает.  Я  вступил в партию в армии. Сознательно. Мне было уже девятнадцать лет.   В коммунизм, конечно, ни когда не верил, это далекое пока от нас идеальное общество, а вот социализм, по-моему, действительно  идеальный строй, особенно для России. А нынешние капиталисты России, простые воры, которые растащили великую страну.  Особенно это воровство и распад страны усилились  в последние годы. Заводы опять закрываются сотнями. Ни кто ни на Западе, ни в руководстве страны не оставил планов превратить Россию в пыль.  А мудрый  «пролетарьят», которого усиленно восхвалял Демьян Бедный, на все это ноль внимания.
   Партийные работники ни когда не были героями моих книг. Так получилось, хотя знал я среди них прекрасных людей. Очень хороших.  Мои герои ни когда не кричали: партия наш рулевой.  Потому мы и не построили развитый социализм, что во главе партии стояли подонки типа Горбачева.  Он ничего не перестраивал, не реформировал, он просто отдал мировому правительству страну на разграбление. И до самой смерти  сытно жил на деньги российских налогоплательщиков. Так решили американцы.
  Главное для человека при жизни –  его Родина.  Без неё мы бессильны.  Без собственной силы, Родины,  мы комары, которых можно играючи прибить одним пальчиком.  Но Сартаков, чтобы понравиться в  Кремле, рисовал партию  путеводной звездой. Внизу она такой и была, мы свято верили в будущее. Поэтому когда писатель Борис Петров, забытый уже писатель, вырисовал в своей последней книжке дурака первого секретаря райкома, мы с ним разругались в хлам. Долго не разговаривали.
     А вверху что были за командиры?   Хитрющий антисоветчик  Хрущев,  отец всех бандитов 1991 года Юрий Андропов, подонок Горбачев, неизлечимый  алкоголик Ельцин.   Кол ему осиновый в могилу.
    Фантаст Сартаков, большой фантаст.  Хотя серьезный талант у Сергея Венедиктовича,  не отнять. Только когда пишешь, всегда думай о будущем, а что писать, сердце само подскажет.
  Короткие  рассказы  Сартакова тоже  хороши, бывает, что и очень.  Однако настолько политизированы,  что в наше время это отталкивающий момент от его книг. Не случайно,  история  уже  отложила Сартакова в сторону. Думаю, навсегда.   Спорить можно, не соглашаться со мной. Но в Красноярске его  сейчас знает или совсем пожилой человек, как я и мои ровесники, или маститый филолог,  который обязан читать и изучать  литературу родного края.  Девяносто девять процентов жителей Красноярья на вопрос кто такой Сергей Сартаков   - только разведут руками.  Любопытные, которые любят подпустить туману,  спросят: не ученик ли Ельцина? Больно уж фамилия знакомая, революционная.
   У нас  ещё до сегодняшнего дня  хвалят  «Щепку» Владимира Зазубрина. Сначала забытую,  теперь оказывается: первый советский роман с сибирскими корнями.   С девяностых годов прошлого века хвалят и самого Зазубрина. Дескать, какой бесстрашный человек,  взял и написал правду, ни кого не побоялся.  Его особенно стали возносить, когда в девяностые годы ломали хребет КПСС – партии. Мол, посмотрите, на какой крови она строилась. 
  Помню от «Парламентской газеты» я был  три дня в командировке в Канске.  Местные журналисты первым делом повели меня посмотреть на дом  Владимира Яковлевича.  Именитый  домик на перекресте в деревянной части города. Дом как дом.   Виктор Петрович  Астафьев этого палача сибирских крестьян, а заодно и писателя, вспоминал не раз. Вот, дескать,  местные власти ни как не могут отремонтировать дом писателя. А это гений.
  Любят у нас якобы выдающихся. Вот и Зазубрин под них  красился.  Или его в 1991 году под гения стали красить. Сейчас опять подзабыли, хоть бы не навсегда.  «Щепку», может, Виктор Петрович и прочитал, но обдумать ее хорошо времени у него не случилось.
  В девяностые годы Астафьев  сам в партию ножи метал.  И в забвении  Зазубрина   винил КПСС. Правильно, партийные идеологи решали кого печатать, а кого – в дальние книгохранилища. Без права знакомств с книгой посторонних.
      - В конце тридцатых годов сибирская литература, набиравшая
большую силу и разворот, была  под корень вырублена. – говорил в своем выступлении на международном празднике по случаю убийства СССР  Виктор Петрович Астафьев, - Прежде всех был схвачен и расстрелян без суда и следствия Владимир Яковлевич Зазубрин — автор первого  советского романа «Два мира»  о гражданской войне в России,  в первом издании печатавшийся с предисловием Максима Горького. (О том, каким палачом был сам Владимир Яковлевич, тем более Горький,  нигде в нашей литературе почему-то не упоминается. Молчал и Виктор Петрович. А Зазубрин задолго до революции, совсем юным,  был устроен тайными силами в жандармерию и оттуда «сливал» революционерам все секретное из царской охраны по поиску будущих разрушителей Империи.  — Примечание А.П. Статейнова)
  Лично я,  несколько раз одолевал «Шепку» и некоторые рассказы Зазубрина. Страшно. Это не художественная книга «Щепка», хотя критики и зовут ее то повестью, то, как Астафьев, романом. Это  история усекновения головы и ног гордой Руси. Какие же муки, бесчестие вынесли наши деды и прадеды! Как над ними издевались! А палачи их ни как не наказаны, даже в истории.  Кровопийца Гайдара, с него начнем, считают теперь великим детским писателем. А он кровушки пролил у нас в крае -  реки. А бесподобный Ярослав Гашек. Тоже у нас стрелял. Вступил в коммунистическую партии. Он, когда вернулся  на родину, забыл об этом, стал писать юмористические произведения. А почему нет. Безвинных расстреливал. Еще больше крови русской пролил Мате Залка.  Родился в  венгерском городе Матесалька, а семье еврея –арендатора. Был взят в плен. После гражданской войны вступил в Красную гвардию. По приходу колчаковцев опять  взят в плен.  Умело с друзьями разоружил охрану и ушел к товарищу Щетинкину, где в основном служили китайцы и прочий интернациональный   сброд. Палачи, каких на Руси сроду не было. Таких выродков - сотни.
   Вот, например, читаю в энциклопедии «Русский язык» переиздание третье или пятое. Простите меня, не посмотрел сразу, рассказ о выдающемся филологе Евгении Дмитриевиче Поливанове. С 1917 года работал во всероссийском совете крестьянских депутатов. В период гражданской войны 1917 – 1922 годов организовывал отряды красных китайцев. Эти китайцы зверствовали   хуже стаи  голодных волков.
     Писал уже, отряд  этих китайцев, под руководством   какого-то то ли  Симкина  то ли  Самкина,  приехал к нам в Татьяновку и уничтожил до одного  все семью Скляровых, больше тридцати человек. Старики, грудные дети. Пятнадцатилетнюю девочку, ее забили прямо посреди Татьяновки, гнали с заимки три километра до Татьяновки  бичами.  Изверги.  Думаю,  мы не знаем и одного процента правды о Гражданской войны. Зато теперь точно знаю до мельчайших подробностей,  она была задумана в Америке. Оттуда и командовали убийством империи.
   Груди девочке отрезали еще на заимке. Кровь летела фонтанами. Так и гнали всю в крови.  Ее одну из Скляровых  похоронили на нашем кладбище. Все остальные сгорели на заимке в амбаре. Таких вот специалистов готовил наш филолог, профессор. И его, как выдающегося, в энциклопедию.
   Но вернемся к Мате Залке.  В 1920 году возвращается в Красноярск победителем. Принимает активное участие в расстреле  колчаковцев. Их ставили в строй по десятку в ряду.  Убитых сбрасывали в огромную яму те, кто будут убиты через минуты. Очистив себе место, они снимали с себя верхнюю одежду,  становились в строй в исподнем, снова гремели винтовки. У нас в Татьяновке красные  тоже стреляли.  Об этом мне рассказывала баба Сина Сукрутова. Она прожила больше  ста лет.  В те времена было можно называть дочек Ксениями. Их в Татьяновке девок пять звались Ксениями. Повидала она кровинушки. Наплакались.
    Тем более, палачу   Мате Залке доверили командование первым интернациональным батальоном. Особенно  проявил свои зверства в Крыму. Расстреливал сотни и сотни русских офицеров, солдат белой гвардии, казаков вместе с женами, детьми. Был ранен во время войны в Испании. И умер там. Могилу палача перенесли в Россию. 
     «Щепка» -  история  создания больших морей из русской крови. И радостной пляски на её берегах наших палачей. Они и сейчас пляшут.  А в перерывах кричат, что Сталина за 1937 года надо было живым сжечь, а их за 1917 – 1933, а теперь и за 1991 год,  награждать медалями и создать им до смерти  райскую жизнь. Что  её создавать,  они её  себе сами подарили. При жизни царями себя чувствовали. Женщину нужно – выбирай любую, кто пикнет?  Деньги – сколько хочешь! Должность послаще – что глаз выберет.
    В «Щепке» ничего выдуманного нет. Ещё раз подчеркну: выдуманного нет, голая  правда.  Что Зазубрин видал, то и описывал. Додумать так ничего нельзя, если не знаешь фактов. Не только «Щепка», но и короткие рассказы Зазубрина  об убийствах красноармейцами, чекистами простых людей. С маху такое не придумаешь, все видеть нужно. А в рассказах его красноармейцы убивают русских простолюдинов, потому что их  нельзя не убивать.
 - Страшная книга, нужная книга, –  якобы писал о ней    В. И. Ленин.
 Ленин много чего не говорил и не делал, а ему это приписали. И любовь к людям, и любовь к детям, и любовь к русским.  В 1917 году рядом с ним работали террористы почище нынешнего ИГИЛ, организации, запрещенной на территории России.  Он шел у них за командира. О революции, о красном, вернее   черном, терроре писали  многие.  Убежавшие за границу представители «сюсюкающих и вырождающихся поколений или беллетристы-одиночки». Так террористы называли тех, кто  спрятался  от них. И оттуда, из-за границы, плакал о погибших россиянах. Террористы-революционеры их везде отыскивали и везде убивали. Им весь мир помогал. У нас же ни какой защиты не было. Как и сейчас.
    Дело на страницах газет и книг поставлено так, будто мы всему миру заноза, от которой быстрей избавиться хочется. Только на самом деле все наоборот. Мне однажды довелось месяц прожить в Международном Доме журналистов в Болгарии.  Беседовали с районными и городскими  журналистами из Польши, Болгарии. Венгрии. Видел, какое у них к нам теплое отношение. А на международном борцовском турнире имени Ивана Ярыгина год или два назад разговаривал с иранцами. Они сожалеют, что враги убили Советский  Союз. Были мы мощью, и всему миру жилось спокойней.
   Страшный лик революции с невольным нагромождением ужасов пишут нам и другие беллетристы, пусть и не сибирские: в Никитинском "Рвотном фронте" мы видим   еще более тяжелые вещи – и насилия, и  грязь человеческая, похоть неугасимая, человеческие извращения. Николай Никитин – русский советский писатель родился в 1895 году, умер в 1963.  Добровольцем ушел в Красную Армию.  Один из Серапионовых братьев.  Было такое литературное объединение под именем какого-то монаха.
  У Никитина, да и у более известного в настоящее время  Бориса  Пильняка в "Голом годе" герои-коммунисты, комиссары  насилуют Олечек, Манечек, Ниночек и в этом видят большое свое счастье. Слезы ни в чем не повинных девушек только распаляют палачей. Ой, суки попадались среди революционеров. По ним не пуля, костры плакали. 
    В страшных сценах  расстрелов Зазубрина,  у Гитлера такого не было,  расстрелы в канских тюрьмах шли потоком,  без перерыва, день и ночь. В три смены работали палачи.  В картинах  допроса, в сцене суда над следователем Ивановым, Зазубрин показывает действительность тех лет. А разве нынешние суды лучше, точная копия революционных. 
    Мы неплохо знаем  биографию Зазубрина, я в частности. Но насколько она достоверна – не  ведает ни кто. Однако есть штрихи, в которых палач просматривается без очков.
    В пятнадцать лет примкнул к социал-демократам. Тайный агент террористов. В 1916 году  его направили работать в царскую охранку. Все  секреты, которые он  в жандармерии  узнавал, естественно, передавал палачам.     Скорее всего, он  сам и допрашивал, и расстреливал, и насиловал. Во многих рассказах он пишет от первого лица. Вроде себя защищает, а кровь из-под его пера  льется реками.
  Страшное было время, сегодня ещё страшней. А завтра ещё сильней завоем от кровопийц революционеров.  Ещё безнадежней для Руси, что бывшие палачи переходили  затем  в «писатели – гуманисты».  Художники эти   делали отвратные для нас  выводы:  меч террора против России, который  сейчас неисчислимыми ударами  уничтожает   Империю Русь -   время нашего счастья.
    У них всегда счастье. И когда нас расстреливали, и когда пишут как расстреливали нас.  Им счастье,  нам слезы  и бесчестье.
   - Мы насаживаем их ( русских. Прим А.П. Статейнова)  дочерей на свои половые члены и после разрубаем им животы. Пусть дохнут в муках.  Они заслуживают их, потому что рожали героев. Мы вырезаем свои звезды на лбах бывших защитников  Империи,  пусть знают их дети, внуки и правнуки – мы беспощадны, потому что место под солнцем – наше. Их удел – рабство. -  так говорили знаменитые революционеры 1917 года. В конце двадцатых они уже стали писателями: Фурманов, Зазубрин, Островский и прочая.
   А разве менее тусклая в палачестве другая «красная звездочка» по имени Аркадий Гайдар, про которого мы уже вспоминали? Его некоторые нынешние литераторы к красноярским писателям относят. Он же воевал у нас тут против последнего защитника  Руси атамана Соловьева. Это  красные  Соловьева по всякому обзывали. А он до конца был честный и справедливый человек. Он сам из  местных, его тут все знали. Гайдар у хакасов заложников брал из детей. Чуть не так, детей в прорубь. Не беда, что им по четыре - пять лет.
     Которые захватили страну в 1991 году, архивы, конечно, почистили. Однако, думаю, правду ещё найти можно.
    Нам, нынешним, пора зарубить на носу: всё обязаны помнить.  Вот где прячется истинна революции 1917 года?  Изначально становилась цель уничтожить Россию как государство, но Сталин все наоборот повернул. А мы несем что-то про гуманизм и какую-то свободу народу в 1917 году. Что тогда обещали? Свободу! Пожалуйста, Магадан свободен, сначала по рельсам, а потом меньше недели  на пароходе.   Вертухнешься, станешь ещё свободней, пришьют на месте. Из деревень вывозили кулаков, а что от них осталось? Почти всех покоцали. Был у красных такой термин.  Отец родной, Иосиф Виссарионович, командовал.  Мы жить стали, когда к власти приходили такие руководители партии как Машеров из Беларуси.   Но их  быстро убрали. В ЦРУ при Горбачеве  входило наше КГБ отдельным цехом. В Америке все знали и видели.
   Землю? Пожалуйста, могилами  всех обеспечим.  Как же эту свободу расписывал известный пустоцвет Демьян Бедный. Рай крестьянам рисовал. О каком добре и гуманизме могла идти речь?  Если бы не Сталин ,  задумавшийся над убийствами, Россия давно бы исчезла с карт мира. Революционеры  в то время ничего не строили, как и сейчас, только убивали. Миллионы крестьян, миллионы рабочих. Кого не расстреляли, душили голодом. А сейчас какое рабство в России, негров так не эксплуатировали. В сельском хозяйстве больше двадцати  тысяч  рублей крестьянину не платит ни кто, кроме бывшего кандидата в президенты Грудинина.  В крае может один –два хозяйств есть, где руководители милосердные.
   Попробуй прожить на эту зарплату?  Как на неё выучить детей. Все они так и останутся рабами. Вот как хитро была продумана перестройка сильными мира сего. Вот почему всегда так радостно улыбаются наши командиры: Добиваем, добиваем империю.
   А Горбачев – маленькая собачка – пустолай,  он все  задания американцев  выполнял, все команды. Если есть вечная жизнь на том свете, то тяжко ему там придется. Такую страну уничтожил, словно воздушный шарик проколол.
    Но забудем на время   эту «политическую проститутку», как говаривал незабвенный  Владимир Ильич.  У нас сейчас впереди свои  заботы, история и судьбы писателей Сибири. Хоть и говорят, что все написанное пером, не вырубишь топором. История, все-таки, постоянно теряет тех, кто, по ее мнению, не создал чего-то великого.  А иногда и великих забывают как простолюдинов. Приводили уже в пример Сергея Спртакова.
  О многих красноярских писателях теперь и не вспомнить. Мы с редактором издательства «Буква Статейнова»  Сталиной Андреевной Войтюк готовили в свое  время книгу о поэзии Красноярского края в двадцатом веке.  Было это лет тридцать назад. В краевой и городской  имени Горького  библиотеках  в Красноярске искали  поэтов, которые жили и писали в начале двадцатого века. Так вот, нашли только тех, кто издавал свои книги тогда  в твердой обложке.  В мягкой -  ни одного. Все эти книги рассыпались, растрепались, были списаны. Вместе с  ними и авторы. Такой вот какой-то обидный конец  нашей литературной  деятельности. У счастливых,   пусть и не так  талантливых, совсем другие дороги.  Смерть всегда находит причину, а в переводе на писателей – их забытье. Иногда все  случается лишь из- за того,   в какой обложке ты выпускаешь книги: твёрдой или мягкой.   
          А теперь о Юрие Рытхэу. Вместе с Советским Союзом исчезла цензура. Всё стало можно, но ничего стало не нужно. Для Рытхэу рынок оказался хуже советской цензуры.  Его перестали издавать. Читатели недоумевали: почему Рытхэу молчит? А он не молчал – просто его больше не слышали, а наши новые правители его, принципиально, не слушали.  Их поставили сеять безнравственность, а он звал к добру.
 - . Собрание сочинений… вычеркнули из плана… Наступило время… больших быстрых денег, которые издатели зарабатывали на выпуске порнографии… ранее запрещённых антисоветских книг… Новые, так называемые демократические власти, громогласно декларируя грядущий расцвет новой культуры в новых свободных условиях, равнодушно смотрели на то, как деляги захватывали издательства, наводняли прилавки… откровенной халтурой», – писал Юрий Сергеевич в автобиографической исповедальной книге «В зеркале забвения».
               
    Но и по другим причинам  многие сибирские  литераторы, светлые талантом люди,  так и не вышли на российский и мировой уровень. А вполне могли бы. Это Сергей Задереев, Владимир Леонтьев,  Вениамин Зикунов, прекрасный фантаст и психолог Олег Корабельников, поэты, любители выпить Николай Ребяченков,   Юрий Астафьев. Наш знаменитый талант Сергей Яценко. Божественно одаренные люди. Одних уж нет, другие – пишут, но знают их только дома, в Красноярском крае.  Причем знаем мы, старые и больные, молодежи их имена тоже ничего не говорят.   Тот же Задереев, как убежден  Владлен Белкин, очень был талантлив.  Белкин десять лет возглавлял красноярскую писательскую организацию. И сам талантливый, и таких же способных и настойчивых среди молодых литераторов искал. Владлену верить можно.
   А с  Сергеем Задереевым, что получилось, то и получилось. Теперь он совсем пожилой  и больной человек. Сгубили его ликеро – водочные  изделия. Он владелец магазина «Дар» и торгует стариной: мебелью, кружками,  чашками. Антиквар одним словом. Не имеем мы ни какого права вмешиваться в его личную жизнь. И не будем. Подсудное это дело. Пусть хоть, как я,  картошкой торгует.  А писателя Задереева  жалко.  Мог представлять себя как славу России на весь мир. Мог олицетворять Россию?  Вполне мог. Бог дал ума.
   Труды енисейских литераторов Астафьева, Черкасова, теперь уже и покойного Бушкова,  здраствующего Топилина, а свое время и Сартакова,  по численности тиражей превзошли всех остальных   енисейских  писателей вместе взятых. Из ныне живущих сотнями тысяч экземпляров печатают  Топилина.
    Там же, в Москве большими тиражами печатают и Тарковского. Но в Красноярске его плохо знает читатель, вообще не знает. Потому и не ищут его в библиотеках.  Хотя среди интеллигенции он известен. Что-то охотничье я читал у него. Но больше почему-то ни одной его книжки не купил.
  На книжных ярмарках в Красноярске последние двадцать лет очереди только к  книжному балагану  Топилина. До сорока человек доходила очередь в 2018 году. Я сам считал. Павильоны наши стояли рядом. Мои книги тоже покупали, но раз в десять хуже. Время считать было.   А  книги иных писателей, которые  со звоном подают себя,  покупатель вообще в упор не видел.  Хоть они и члены великих Союзов, и премий у них больше всего.
  С Бушковым, конечно, сложнее. О   нем вот так, одной - двумя строчками не скажешь. То, что не Астафьев и не Буйлов, понятно.  Не гений. Его проще отнести к авторам, которых не время возносит, а они сами себя.  Говорят, что тиражи его книг составляли миллионы и миллионы экземпляров. Но у Донцовой те же  самые миллионы. Кто ее решится отнести к писателям? Я прочитал в Википедии, что в 2015 году у Дарьи вышло 115 книг и брошюр общим тиражом в два миллиона экземпляров в год.  В два дня выходили книга или брошюра. Плохой ли я писатель или нет, вопрос второй, но хорошо понимаю, что хорошая книга меньше года не пишется. Кроме Бушкова,  книги тиражировал ещё один наш автор  Григорий Найда.  Он рассказывал мне, что способен написать книгу за месяц. Издавал, конечно же, в Москве.  Брал чье-то понравившееся ему произведение  и переделывал на свой лад. Есть ли соавторы у Бушкова и Дарьи – я у них не спрашивал.
 В биографии Бушкова есть такой факт, что он создавал несколько независимых издательств в Красноярске.
   Я – сам издатель с 1991 года.  Не помню, чтобы хоть одно издательство Бушкова гремело в крае. Всплыло и утонуло.  Именно в то время я насчитывал в Красноярске восемьдесят четыре издательства.  Что от них осталось к сегодняшнему дню, какие их книги хранятся в библиотеках края – ни кто не знает. Сегодня работающих издательств с десяток.  Примерно по сорок- сорок пять книг  в год выпускает наше  издательство   «Буква Статейнова».   В 2026 году, возможно,  будет чуть больше.
 Из местных издательств ни кто сейчас ни Бушкова, ни Донцову издавать не будет.  Не разойдутся. Да и тиражи у местных издательств мизерные. В 2019 году у нас  вышли одна книга в тысячу экземпляров, одна в две тысячи, остальные по триста – пятьсот. Есть книги, что выходили всего по пятьдесят экземпляров.
       Такие писатели как Бушков, Донцова, Найда появляются как неожиданные бураны: налетели, зашумели, напугали и стихло.   Все боевики, фантастика, фэнтези и детективы Бушкова со сроком жизни падающего на землю метеорита. 
    Но книги в России покупают. Это в наше - то время безденежья и непрерывного оскотинивания  россиян.  Нет, солнце в наших душах не убиваемо. Это национальная особенность, русский человек всегда найдет деньги на книгу. А таких литераторов  как Астафьев, Черкасов, Топилин, Буйлов,   Борис Терещенко, Валентин Распутин, Владимир  Леонтьев, Валерий Шелегов, Владлен Белкин, Владимир Скиф,  Валерий Хайрюзов,  Зинаида Кузнецова  народ наш  рождает сам  и каждый год. Скажите, если ли ещё в мире нация, кроме русских, чтобы  давала как с конвейера гениев. Нет и не будет.  Возьмите девятнадцатый, теперь вот двадцатый век.  Там – Тургенев и Пушкин,  Лермонтов  и Достоевский, Бунин и Гоголь. Их за раз человек пятьдесят могу перечислить.  Правда Гоголь не русских кровей еврей, но язык у него на двести процентов русский, перед которым все истинные русичи должны поклониться.
  В двадцатом Есенин и Шолохов, Астафьев и Распутин, Носов и Чивилихин. И еще человек сто ни чуть не хуже их по способностям. Только в Красноярске  - Астафьев, Топилин, Черкасов, Белкин, Буйлов, Шелегов, Борис Терещенко. Правда, Топилин, скорее всего, двадцать первый век.   Он начинал в двадцатом и не особо звучал.
  Где-то возле них, на ступенечку или вполовину ее ниже – Геннадий Машкин,   Александр Щербаков, Светлана Ермолаева, Зинаида Кузнецова, Алексей Бондаренко,  Андрей Кулаков, поэт Андрей Леонтьев,  Тимур Назимков, Борис Никонов,  Анатолий Третьяков,  Марат Валеев, Олег Корабельников.
   Для писателя важен  не только талант, но и умение заставить себя работать от зари до зари, как это делал Астафьев.  Если Виктор Петрович  садился за роман, то  месяц – два мог, иногда и полгода,  вообще ни с кем не встречаться.  Гости, конечно, шли, с сеточками, потом пакетиками целлофановыми. Там бутылка, рыбка северная,  случалось и тушка гуся гуменника, глухаря, две –три тушки рябчика. Виктора Петровича старались угостить деликатесами. Один директор завода из Канска привез как-то ему осетра полтора метров длины. Не дикого, если можно так говорить, доморощенного, на заводе в рыбном цехе выращенного. Фотографии этого подарка, и директора завода в гостях у Виктора Петровича публиковались в каких-то наших фотоальбомах.  Светлана Ермолаева из Казахстана рассказывала, что когда она привезла настоящих яблок из Алма- Аты сорта  «Апорт» - Мария Семеновна ей ткнула в лицо: что ж  вы их тащили  такую даль. Они у нас на базарах мешками. Но настоящего «апорта» у нас не было и нет. Тем более, Света брала их в частном саду.  Прекрасный автор Ермолаева. И прекрасный подарок привезли Виктору Петровичу.
     Люди к Виктору Петровичу шли. Но верная и «каменная» в такие моменты   Мария Семеновна «вежливо» просила гостей «заглянуть позже». В глазах у ней четко прописывалось:  лучше вы  к нам пока не звоните.
  - Подарок возьму, спасибо. Водка за два месяца не испортится. Позвоните мне месяца через два.
   Не Виктору Петровичу – ей позвоните. Такой шлагбаум, как жена Виктора Петровича, ни кому преодолеть не удавалось, если она этого хотела.  Телефон в доме во время работы Виктора Петровича  тоже поднимала только она.  И посетителям   приходилось ретироваться. Независимо от чина, а если это были писатели, то и от таланта. Это в последние годы ее жизни мы стали друзья, а раньше она сразу меня отпихивала.
     -  Читаем Вас в газетах, вы же коммунист.  Фашисты так не писали, как вы про Ельцина.  О  чем с Виктором Петровичем говорить будете?
   Кто ее набивал такими знаниями обо мне, бог выедает. Но когда позвонил и сказал, что нужна беседа с Виктором Петровичем для «Парламентской газеты» согласилась сразу. Записала телефон, через час позвонила, приходите тогда-то. Газета вышла, доложил ей, сразу попросила: вы уж принесите мне штуки три, для музеев, ведь, я  формирую фонды.  Виктору Петровичу некогда, да он ни когда архивами и не занимался, все моими руками собрано. Однако поэтому поводу и Виктор Петрович звонил.    
     И уж совсем стали друзьями в последние годы жизни Марии Семеновны.  Тогда мы вместе с ней сделали фотоальбом о Виктории Петрович « И нет пути назад» и фотоальбом о ней  « Я слишком любила жизнь».
  Увы, не у всех, владеющих пером, астафьевская воля, напор и решимость.  К “пострадавшим”  можно отнести поэтов Николая Рябеченкова, Юрия Астафьева.  На мой взгляд, это был лучший поэт двадцатого века в Красноярья. Но Юра так и не сложился в глыбу, не расцвел, не засверкал. Издал  одну маленькую книжечку. Хотя писал много. Скончался скоропостижно, а при жизни о своих рукописях даже не задумывался.  Где они, может уже ушли на подтопку в печах. Я  пытался искать. Бесполезно.  Удивительно отвратное отношение человека к своим трудам. Но царствует среди енисейских писателей именно оно.  Я сам в этой же, куче нерадивых и беспамятных.
    Не раскрыл своих возможностей очеркист Владимир  Леонтьев. Однако одну его книгу мы издали, готова к печати ещё одна. Первая разошлась мгновенно.    Впрочем,  в большинстве своем  мы  мало чем отличаемся от  друг от друга. Заедает текучка, лень, собственная неорганизованность.  То простываем, то давление скачет, то жена  с утра что-то обидное прошуршала.  На всё находятся отговорки, и  книги не пишутся. И наши имена остаются в истории одной строчкой, как о людях когда-то что-то писавших. Не больше.   С годами эта строчечка тухнет, покрывается пылью времени и исчезает  совсем.  Лет через пятьдесят нас уже не вспомнит ни кто. На моих глазах из жизни по старости или болезням ушло не мало известных когда-то литераторов. Вспоминают и активно печатают только Астафьева. Периодически возвращаются к книгам Черкасова, думаю, не зарастет народная тропа и к Топилину, Шелегову, Белкину, Буйлову, ну как без Толи?  Это один из немногих, который премии получал не зря. Его «Большое кочевье» будет жить столько же, как и «Последний поклон» Астафьева.
   Сколько сейчас писателей в Сибири, не знает ни кто. Одних крупных союзов – шесть! Есть ещё литературные объединения, клубы. Только в Красноярске издается около трехсот наименований  в год тоненьких, в мягкой обложке, в 60-100 страниц книжечек. Кто их читает, кроме авторов, сказать не могу. Серьезных книг в триста – пятьсот страниц, в твердой  обложке, тиражами от трехсот до пяти тысяч примерно столько же. Но эти читаются. Не более как каждого десятого автора.
   Некоторые талантливые сильно любили горячительные напитки,  потому чаще садились к столу, чем за стол. Особенно это касалось Владимира Леонтьева. Впрочем, был еще один  бесподобный  очеркист и поэт – Михаил Жемеров.  У этого вообще ни одной книги. Так и ушел со своей золотой головой в никуда.   Уже опустившийся Миша, нанялся кормить поросят у одного бойкого начинающего фермера по фамилии Голод,  по-моему, в Богучанском районе.  Тот платил ему за работу бутылку водки и булку хлеба в день. Понятно, вместо водки давал бутылку разведенного технического спирта. Так дешевле. В Красноярске это пойло стоило копейки.
   Пьяный Миша упал возле корыта своих питомцев, заснул и его съели свиньи. Тоже судьба. Что хотел, то и заработал.  Но то, что эти люди были очень талантливы, одаренные, не обсуждается. Мне жаль, очень жаль Мишу. Мы вместе работали в манской районной газете “ Вперед к коммунизму”. Я, начинающий журналист, учился у него видеть и писать. Уже тогда было понятно, о своем будущем Миша и думать не хотел. Катился как клок сена по снегу. Несет куда-то метель  и слава богу. Случайности в его гибели не было, он сам себе такой конец создавал. Но эти люди были  мечены богом, одарены Небом.
В 1828 году в Красноярске вышла первая красноярская книга – “Енисейский альманах”.  В альманахе напечатаны  произведения как  местных писателей – Варламова, Кузмина, Петрова, Рассказова,  известного  вольнодумца енисейского губернатора Степанова, а также  столичных авторов ниже средних возможностей.  Мы их потом перечислим.
   Сегодня часто  можно услышать, что книга свое отжила, её век кончился и скоро её забудут. Есть Интернет, там книги и читают. Психологи уже забили тревогу: чтение книг в Интернете, это превращение молодежи в скотов.  Но неизбежная смерть книги навязывается и навязывается нашему сознанию. Её можно прочитать в газетах, журналах, услышать с экранов телевидения.  Умеющему читать и слушать  понятно, что под книгой подразумевается  вся Отечественная литература,  самый наш бесценный пласт духовности.  Равному его в мире нет и ничего пока  не предвидится. Главное наше национальное богатство – духовность, собиралась веками.  Кто напишет лучше Ломоносова,  Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Шолохова,  Астафьева, Шукшина, Распутина, Юрия Рытхэу?
   Из трудов этих и тысяч других словотворцев  и складываются кирпичика  русской  духовности.
 Этого пласта и хотят нас лишить. Вместо книг,  молодежь стараются завязать на интернете,  вместо Пушкина пытаются заставить читать комиксы. Главное – не учись думать.  Тонкое оскотинивание человечества в масштабе планеты началось примерно с начала двадцатого века. Впрочем, ростки этого начинания четко просматриваются и значительно раньше.  Но в наши дни черные потуги разложение нравственности вспыхнули как пересохший стог сена.  Откровенно высмеивается все, что раньше считалось святым.  Идёт масштабное осмеяние и отторжение русской культуры, быта, обычаев. Под видом борьбы за права меньшинств процветает пропаганда гомосексуализма, наркомании, алкоголизма.
    Под видом борьбы за права детей, разрушаются семьи. Но как это и было спокон веку первой на пути черного вала встала так и не похороненная пока   литература. Хотя её усиленно стараются закатать под асфальт дьявольщины. Но каждый год выпускаются все новые и новые книги, прославляющие Отечество, открываются все новые и новые имена. 
 Чем больше осмеивается и оплевывается Русь,  тем больше пишется в её защиту стихов, рассказов, романов, повестей. Ряды лириков не уменьшаются. Беда, что ушли Астафьев, Распутин,  Шукшин. Чивилихин. Но время все лечит.  В литературе Приенисейского края появляются все новые и новые имена.  Сейчас они ещё далеко от уровня гениев, но  набираются и набираются мастерства. Недавно ушедшие Вениамин Зикунов, Владимир Леонтьев,  Валентин Курбатов.  Последний не сибиряк, из Курской области, но прожил в Красноярске и Иркутске много.
    Поклонимся нашему сибирскому издателю Геннадию Сапронову. Он напечатал переписку Астафьева с Курбатовым, многочисленные диалоги Курбатова с Распутиным.  Эти книги не потухнут и после смерти их авторов. Впрочем, на сегодняшний день их уже давно нет в живых. Меньше всех из них прожил Гена Сапронов.
     Остался в Сибири главный из ныне здравствующих и работающих  непревзойденный  лирик Володя Топилин из Минусинска. Он  к сорока пяти годами написал столько, что жить его имени века. А сегодня у него  семнадцать книг.
    Но имен громких у нас уйма: Валерий Шелегов из Канска, Анатолий Буйлов, Людмила Зубенко,  Владлен Чариков,  Валентина Капошко.
  Я  знаком со многими красноярскими поэтами и писателями и по мере сил стараюсь помогать  литераторам. В свое время нашлась возможность с помощью Геннадия Лапунова   выпустить несколько книг Вениамину Зикунову. Книги с его дарственной надписью стоят в моей библиотеке. Мы помогали выпустить уникальные сборники народных  песен  их составителю Владимиру Ковальчуку. Это без преувеличения бесценные книги. Из Москвы, Вологды, Орла,  Тулы…
  В них собраны народные песни, которым по триста и более лет. В сборниках Ковальчука лучшим считаю двухтомник “Золотые россыпи народных песен России”.  В нем  как огоньки свечечек старинные народные песни от Калининграда до Владивостока. Все это тщательно обработано,  разложено по нотам.  По - существу, уже забытые песни получили новое рождение.  Мне приятно, что в эту нелегкую работу внесли какой-то  вклад и мы.
    При нашем участии увидел свет  ряд коллективных сборников: “Писатели Сибири и Дальнего Востока”, “Поэзия Сибири и Дальнего Востока”, “Проза Сибири и Дальнего Востока”, новая серия издательства «Жемчужины русской литературы». Это действительно  жемчужины. В одном из последних интервью писатель Юрий  Рытхэу говорил.
  -  На заре перестройки в Россию повалил ширпотреб: фанты, пепси-колы и прочая ерунда. А сегодня самая популярная вода – родниковая . Без газа. В литературе происходит нечто подобное. Настанет время родниковой словесности.
 Добавим только, скорей бы уж.    Помогать литературе, вкладывать в неё деньги, значит делать более светлым будущее России. Это в том  случае, если деньги получат искренне любящие страну люди.  Слово настоящего таланта возвращает России её духовность и нравственность.
   Русь –  особая страна, солнечная, счастливая. А солнце - свет, тепло, радость всего живого. Нет смысла печалиться о будущем русской книги, кто бы и чего по этому поводу не говорил. Пусть досадно каркают те, кто уже тысячи лет не может сделать человечество скотами.  Литература жила и будет жить. Она  показывает всем новым поколениям россиян дорогу к будущему.  По ней Россия и пойдет.  Мы – солнечный народ и своей духовности не потеряем ни когда.

 Отрывок из готовящейся книги « Большой энциклопедический словарь Сибири. Литература». Том 3.