Дочь Тандербёрда

Он вдыхал её чистой, нежной, 
На всё готовой. Запускал пальцы в тёмные волосы, 
Целовал её белое тело. 
Рвал цветы на рассвете, зря охотником в травные полосы 
И вплетал в её косы, 
Так сердце его хотело.

Позабыв родной дом, братьев, сестёр, отца, 
Он остался с ней узником в каменной этой тьме, 
Лишь солёная кожа её, так сильно была нужна, 
Лишь дыхания звук её, в тишине.

И когда она плавилась воском в его руках, 
И когда умоляла, в похоти сей скуля, 
Кватко — глупый мальчишка, Кватко — влюблённый дурак... 
Сердце юноши билось, души его не щадя.

Но едва ночью звёзды закроет густая тьма, 
И едва она слышит воздуха этот рёв, 
Она жмётся к стене, всех богов за любовь моля, 
Лишь бы грозный отец не почуял, не сделал зла, 
Исполинская птица насытиться им готов...

И толкнёт она Кватко в расщелину, в хладный мрак, 
Молвит сипло, и голос вдруг станет ему чужим: 
«Уходи, глупый странник.» 

И мир его рухнет так, 
Ведь разлука страшнее северных серых зим.

Пролетит незаметно в племени его век, 
Но вовек будет помнить он серые те глаза, 
Как он рвал ей цветы, кожу белую, словно снег... 
Где она теперь есть? 
И была ли вообще она?