брат

Как можно радоваться? Когда внутри темно,
Когда смеются люди — будто им все равно.
А я стою среди толпы, и мир вокруг — как дым,
И каждый звук веселый кажется чужим.

Как можно улыбаться? Когда в ночи тоскливой
Душа дрожит от шороха, от мысли самой хмурой,
Когда ложусь — и сразу тень садится у груди,**
И шепчет: «Он далеко. Не жди… не жди…»

Но я все жду. Хоть в ожиданьи соль,
Хоть в сердце треснула давно живая боль.
Я помню смех его — как звонкий детский спор,
Как он шутил: «Ты младший, значит — ты живешь побор.»

И я смеялся тоже… кто тогда мог знать,
Что слово — будто нож, учится убивать?
Теперь темнее дом, длиннее стала тень,
А мама на кухне плачет — тихо, будто тень.

Она стоит спиной и держит край стола,
Чтобы не рухнуть вниз, где пустота легла.
И я — брат старший, должен быть стеной…
Но ночью я шепчу: «Вернись, вернись домой…»

Как можно радоваться? Когда в груди провал,
Когда всю ночь в ушах стоит его сигнал.
Порой мне чудится: зовёт меня в ночи,
Но я ловлю лишь ветер, да сквозняк в печи.

И я шепчу в ответ: «Ты там… ты слышишь? Ждёшь?
Скажи хоть что-нибудь… хоть тенью подойдёшь?»
Но тишина — как воск, медлительно течёт,
И только сердцу боль опять в пути мешает.

И всё же жить пытаюсь — хоть тяжесть велика,
Хоть ночь тянула душу к самому краю мрака.
Ведь если я упаду, исчезну в темноте,
Он скажет: «Брат, зачем?.. Не для того я шёл к судьбе.»

И потому я верю — в самый слабый свет,
В тот маленький огонь, что у души в ответ
Зажёг его безмолвный, далекий голос мне:
«Ты жив — так живи. Не дай погаснуть мне.»