Свинцовый венец обрушился рано

Свинцовый венец обрушился рано,
Младые годы несли лишь гранит.
Булыга, что рухнула на руки рвано,
И больше стихами не кипит аппетит.

Обведшие года, провожая эпоху,
Запивая все и оставляв на потом,
Широкую ногу, разумного довод,
Заставляет схватиться за серый подъем.

Черный сапог, фуршет в библиотеке,
Средь музыки слов появляться банкетки.
И кто-то пришел лишь ради еды,
В полчище знаний и требует щи.

Одни — безумцы, фантасты былого,
Желают схватиться за культуру слова.
Другие, как тот, бюрократ на фуршете,
Ожидают полчище еды на билете.

И каждый не свой мне по духу в темнице,
И каждый чужой по слогу, и Ницше…
Бездарностью прошлого, осколком тоски,
Я потерял нужную пропасть во ржи. 

Лишь последний мой стих,
Загласит из под кольцев.
«Я всех любил. Без дураков»,
И день вчерашний, и волков .

Любил и тех, кто ненавидел всей душой меня,
Кто бросал, подбирая нелестные слова.
Любил, кто был со мною навсегда.
И кто хранил, хранил в душе слова.

Затухшая свеча у моей постели,
Сомкнуты небеса и бумаги в стели.
Мы ведь просто люди, почему ж не жить?
Почему ж не бросить, почему ж любить?

В рабстве сущности своей просто человечей,
Зверь с потухшими глазами, покой еще не вечен.
И сумрачные дали с паутинкой на губах,
Захватят меня радостно под дых и впопыхах.

Тогда я оборвусь. Долой уж вашу грусть,
Долой же тот же слог, что музе не идти уж в уст.
Долой, навеки, твой проклятый бас,
Прости, поэт, но это больше не про нас.

Я обрываюсь. Обрываю трубку, бросил,
Теперь иди своей дорогой сосен.
Лишь вспомню прошлого сокрытые года,
И с улыбкой направлюсь, как он, дальше во века.

Я всех простил, простил и отпускаю.
Лишь дым в широкой комнате один.
И только вьется визг сирены на стекле,
Упал, разбился, конец обрезан полностью во мне.

Прощай, лирическое Я,
ты сделал все, чего не смог уж сделать я.
Ты отдал голос, но не услышали тебя,
Теперь предамся новому слогу, уходя,

Не повернусь, хоть ты не Каратаев,
Не отступлюсь, хотя и больно. Грудь…
Медный мой расплав широко тает,
Обличаясь в новую же суть.

 И пусть тебя уж больше ничего не ранит,
А я уж близок к солнечной заре,
Быть может, мой язык раскроется в стихе.
Но ты, отекшее осколком на веках,
Былого слог. Культуры прошлых саг.
И нам с тобой уже не по пути,
Ведь смысла нету времени у всех найти. 
Ты похорони себя, бездарно, безнадежно,
В могилу безызвестного поэта, сон твой.
Ты засыпай, идет уж новый шаг,
Ты слышишь в небе перемены нового в витках?

9 ноября