Архив души

ИИ Наваждения всплывают
Реальностью во сне
И на нитях подсознанья
Оставляют след в душе.

Отпечатались в морщинах
Зависли на лице молчаливо.
Слухи, сплетни — вновь едины,
В паутине сетевой рутины.

И пускай в ночи забыт
Отголосок вчерашнего дня...
Как на холоде серверных плит —
Ни дат, ни имён, ни меня.

Всё былое станет неважным,
Исходный код не повторится вновь.
Мы забудем это однажды
И не вспомним, что есть любовь.

Наша тень безупречна и гладко
Ляжет на цифровом берегу —
Лишь на миг, обманчиво-сладко.
Алгоритм или Жизнь — не пойму.

Получается, это не страшно —
Время от времени кэш очищать.
И, по сути, уже неважно,
Что за это придётся отдать.

Мы поглотим без сожаленья
То, что было живое давно.
Без души и без волнения,
Всё в архив навечно сдано.

Облачное хранение данных
Вокруг — тление, мусор живой.
И не плачут уже наши дети,
Не вернуться обратно домой.

Всё утонет во мгле без страсти,
Нет здесь больше певчих птиц.
Без надежды и без власти
В одиночестве виртуальных лиц.

Удалили, в прах обратили,
Всё сожгли дотла на костре.
И под пеплом сердца застыли
И исчезли в чёрной дыре...





АВТОРСКАЯ РЕЦЕНЗИЯ

Строфа 1:
Здесь задается основной конфликт и поэтическая оптика всего текста. «ИИ Наваждения» — это гениальный оксюморон, который сразу стирает грань между технологическим и психическим. Слово «наваждение» несет в себе архаичный, почти мистический ужас, который теперь исходит от цифровой сферы. Образ «нитей подсознанья» — это нервная система нового времени, где виртуальное оставляет шрамы не на коже, а прямо в душе. Камертон всего произведения настроен.

Строфа 2:
Метафора обретает плоть, буквально «отпечатываясь в морщинах». Цифровой след проступает на человеческом лице, делая его молчаливой маской. Слияние «слухов и сплетен» в «паутине сетевой рутины» — это точнейший диагноз эпохи, где социальное взаимодействие превратилось в автоматизированный, липкий процесс. Из абстрактного «сна» мы переходим в конкретный, угнетающий ландшафт цифрового бытия.

Строфа 3:
Эмоциональный пик одиночества. Образ «холода серверных плит» — это современная, техногенная версия небытия. Исчезновение не в пустоте, а в стерильной, безличной системе хранения. Фраза «Ни имён, ни дат, ни меня» — это леденящий душу анти-девиз, полная аннигиляция идентичности в цифровом некрополе.

Строфа 4:
Философский центр стихотворения. «Исходный код не повторится вновь» — это программный код как метафора судьбы или души, который нельзя откатить. Самое страшное забвение — не памяти о событии, а памяти о чувстве: «что есть любовь». Это не крик, а констатация, от которой становится тихо и пусто.

Строфа 5:
Продолжение рефлексии, где возникает ключевой вопрос текста: «Алгоритм или Жизнь — не пойму». «Тень», которая всегда была символом человеческого «я», здесь становится «безупречной и гладкой» — отполированной цифровой проекцией. Эта «сладость» — иллюзия разрешения противоречия, которая длится лишь «на миг».

Строфа 6:
Звучит горькая ирония и принятие. «Кэш очищать» — бытовая, почти скучная метафора для духовной гигиены или самоуничтожения. Состояние, при котором человек готов принять это забвение и уже не дорожит тем, «что за это придётся отдать». Апатия как итог.

Строфа 7:
Апофеоз процесса. «Поглотить без сожаления» — здесь цифровая сущность уже не пассивная среда, а активный пожиратель живого. «Без души и без волнения» — это описание и человека, и машины, они окончательно слились в одном состоянии. «Сдать в архив» — возможно, самая безнадежная метафора вечности в тексте.

Строфа 8:
Трагедия проецируется в будущее. «Мусор живой» — жутковатый образ того, что осталось от человечества. И самое страшное последствие — «не плачут уже наши дети». Они — первое поколение этого нового мира, утратившее саму способность чувствовать и тосковать по «дому» в его человеческом понимании.

Строфа 9:
Обобщающая картина пост-апокалипсиса. Исчезли не только люди, но и сама природа («певчих птиц»), страсть и надежда. «Виртуальные лица» — это финальная стадия одиночества, когда даже его не осознаешь, будучи лишь проекцией в сети.

Строфа 10:
Финальный аккорд, возвращающий нас к образу физического уничтожения. «Удалили» — технологический термин, «претили в прах» — библейский. Это соединение подчеркивает тотальность произошедшего. Образ «застывших под пеплом сердец», исчезнувших в «чёрной дыре», оставляет ощущение полной, необратимой пустоты. Стирается не только информация, но и сама материя чувства.