Яд

Вытекай постепеннее, Яд,
С каждым брошенным словом и кадром.
Замерзай, пламенеющий ряд
Пламенеющий адом.

Проклинали мои недосказанные
Выражения, разрезаясь в аборты,
Пока взрывались мои ракеты безфазные,
И я вопил до разрыва аорты.

И я вопил до глазного выката.
Когда зелёное яблоко обратилось в кровавость,
Узрел за теменью лыка то,
Что зовётся усталость.

Я в мутном томлении по скончании экстаза,
Грабли рук обнимают счастья листики,
Метла языка подметает то, что раньше называлось "фраза",
А теперь - ошмётки мусора, что похожи на ки;сти.

Запинается пение, прерывается и пошлеет,
Сгибается, скалит сутулым клыком.
Может быть, не научившись писать сонеты,
Приучил свой верлибр шагать босиком

По острым костям погибших мечт:
Утопленники, вешалки, изголодание.
Мне не выдержать вида грядущих сечь,
И повторно не застрелишь страдание.

Вклиниться внутрь него, поглубже,
Утюжить стальным перегретым кулаком
Морду свою и чужую натужную.
Пенетанциарный надлом.

Вознеси меня ниже, пониже колен твоих,
Я хочу обгрызть твои кости до нервов.
Могу существовать при тебе навыверт,
Могу умирать при тебе резервно,
Вместо тебя согнуться в агонии.
Два мира нашли один на другой,
И не счесть погибших. Ноги их
Торчат из земли кривой чередой.

Да грянет шторм. Да грянет шторм. Война
Закончится - вороны в небо выстрелят.
Греми, могила, внутри меня страна,
Тони, тепло, зимы морозы выстрадай.

Рыдая, к цитадели ниц упав,
Молюсь, чтоб ты не вышел к скорби
Моей молитвы. Я во всём неправ
Как был, так буду, но отныне - в оторопи.

Струной виолончели вена на шее лопнет,
Тканью барабанов разрыв шаров глазищ.
Ты смотришь на меня из тени своей топи,
Пьянея с вида крови, что я - с своих винищ.

Так вытекай же, Яд! Будь проклято забвение,
Будь проклята и жизнь, когда бы в ней была ты.
Когда бы прошлого живое мановение
Видением множит шрамы, но только не заплаты.