Татуировки смерть рисует

На чистой коже, что дарована с небес,
Где каждый гладкий дюйм - божественный процесс,
Ты остриём иглы впустила чёрный яд,
И демоны в аду теперь ликуют и кричат.

Рисует Смерть татуировки и делает проколы,
На хрупкой красоте, что дал тебе Творец.
Ты думаешь - узоры? Нет, это протоколы,
Суда, где ждёт тебя безвременный конец.

Почувствуй, как тату под кожей вдруг зудит,
Как будто лёд ползёт, и тут же жар палит?
То Смерть на холст измученный глядит,
И каждый нерв под взглядом тем дрожит.

Вот змейка обвила изящное бедро -
То не рисунок, нет. То тления нутро.
Оно вползает в плоть, чтоб высосать всю жизнь,
И шепчет ледяное, злое: «Покорись».

Прокол в губе, в брови, на языке - блестит металл.
Ты думала - красиво? Дьявол хохотал.
Сквозь эти дыры, как сквозь открытый люк,
Вползает ужас, и склепа леденящий дух.

И ночью, в тишине, когда погаснет свет,
Ты слышишь тихий скрип, которого как нет...
То иглы костяные, выйдя из чернил,
Впиваются туда, где дьявол яд вживил.

Они скребут по венам, ищут путь к душе,
Чтоб вырвать из груди и бросить в неглиже.
На пир голодным духам, что пришли с иглой,
Открывшей им портал - мучительный и злой.

И в зеркале однажды, в сумраке ночном,
Увидишь не себя, а лик её, с серпом.
Она сквозь твой узор посмотрит на тебя
И скажет: «Этот холст... теперь мой навсегда».

Гордишься так цветком что на лодыжке расцвёл?
Он корни запустил, он в костный мозг вошёл.
И пьёт не свет дневной, а молодость твою и сок,
Чтоб вырос на могиле гибельный росток.

А бабочка на шее, лёгкая на вид?
Она не упорхнёт. Она в тебе сидит.
И крылья изнутри, как бритвы, режут плоть,
Чтоб душу измотать и в клочья расколоть.

Ты надпись нанесла из витиеватых слов,
Считая, что нашла и веру, и любовь.
Но буквы оживут, когда пробьёт твой час,
И сложатся в один безжалостный приказ.

Приказ - тепло отдать, и свет, и каждый вздох,
Тому, кто ставил метки - древний, злобный бог.
Ты стала словно вещь, пергамент для письма,
Где смерть свой приговор тебе составила сама.

Теперь не ты решаешь, где лежит твой путь,
Узоры на спине мешают всласть вздохнуть.
Они, как поводырь, ведут тебя во мрак,
Где каждый узор - к погибели лишь шаг.

Не смыть водой святой чернильные рубцы,
Не вырвать из груди холодные щипцы.
Ты добровольно в ад открыла эту дверь,
И ты - не человек. Ты грязный холст теперь.