стамбул

на разноцветных красках кожи
оставил взгляд каждый прохожий.
оттенок с золотым отливом
напомнил чем-то папе пиво.
сидим вблизи Айя-София,
я - чувственная анемия.   

а чайки у окна столовой
про хлеб поют совсем по-новой.
набиты сытостью коты,
собаки греют трав мечты.
я в облака здесь загляну
и всех людей тотчас пойму.

пойму на рынке я торгашку,
пойму щебечущую пташку.
и турку с кофе (пить с водой)
запомню как сварить самой.
и ревность Геры перед Ио.
пойму ее неторопливо.

в мечети пестрые ковры
напоминают витражи.
в каморке, слева ото всех.
молиться вместе - страшный грех.
ютятся в черные чадры.
служанки мира здесь хмуры.

фантомный запах кардамона
шершавит шелк от унисона.
мелотрия с кислинкой свежей,
периферия побережий,
и переулок из зонтов.
я так люблю ваших котов!

увижу скромную кокетку,
крадущуюся сердцеедку.
за столиком сидит мужик
и что-то в ухо ей бубнит.
парик, чулки и грязь на коже.
это не женщина, похоже…

в безумном шуме мостовой
я улыбнусь отцу впервой.
последним вечером душистым,
под дымом сигарет смолистых,
я выпью яблочный свой чай
и навсегда скажу: “прощай”.