Петербург

                1
Плоть бытия неотделима от эфира
Очнулась времени стрела
В объятьях треснувшего мира.

И взрыв потряс седую мглу,
Ничто, прорвавшееся в вечность
Фотонов выгнуло струю,
Края разбив о бесконечность.

Фракталов первые костры
Сияли в рукавах природы.
Земную плоть из мишуры
По косточкам сложили годы.

Сжимались черные круги,
Горели газа семафоры.
Долины первые земли
Ночные полнили дозоры.

И духи гор, озер и рек
Во тьме явились на планете,
Нагой родился человек,
Купаясь в отраженном свете.

Он слепком был из бытия,
Куском земли, куском пространства.
И с жалом пестрая змея
Его вела путем соблазна.

                2
Из хаоса склубился мир,
Своим законом поражая.
Материю из черных дыр
В морскую соль преображая.

И струйка дыма от костра
Плела во тьме фигуры танца.
Горела новая звезда
В пустом кармане чужестранца.

Как бабочка, чей трепет крыл
Рождает бури и цунами,
Господь Вселенную творил,
Не трогая ее перстами.

Из крана капала вода,
Звеня о жесть в пустой квартире.
Взошла туманная луна
Над водами как долька дыни.

И вдруг все всплыло как во сне.
В воде гроба и колыбели,
Потоп все залил на земле
Сады и брачные постели.

Лишь ангел белый дул в трубу,
Плыл по волнам ковчег героя.
Химеры ползали по дну
И поглотить желали Ноя.

                3
Повсюду плавали тела
Людей, животных, чью природу
Стихия смерти предала,
Шальную празднуя свободу.

Сказал Господь: « я в облаках
Святой завет дарую Ною –
Священна радуга в веках,
Не повторю потопа. Сою

Растите на своих полях,
Спокойно ждите урожая,
Детей держите на руках,
В купель святую погружая».

На спад пошла вода. Ковчег
Прибило к кручам Арарата.
На волю вышел человек.
Кора была сладка как гата.

Должно быть, вопреки богам
Жила случайность на планете,
Или дарованная нам
До бытия в ветхом завете.

Она вздымала вверх волну,
Чуть поправляла звезд движенья,
Молчанья полнила суму,
Искала склеп для воскрешенья.

                4
Случайность, точно чародей
Жила в дыханье океана,
В песчинках, в росчерках огне,
В зачатье, в мареве тумана.

В глазах печальных светлячков,
В путях Artemia salina .
Она ласкала моряков,
Держала хрупкие стропила.

Она была для королей
Зеленым, ядовитым зельем,
В руках отважных бунтарей,
Над пуншем пенистым весельем.

Она была в делах богов
То ловкой шуйцей, то десницей.
Она на пиршестве веков
Была застенчивой девицей.

Мы верили то в камнепад,
То в извержение вулкана,
Что был построен вечный град
И спущен с неба, точно манна.

Мы жили в мертвых городах,
Мы шли по улицам безлюдным.
Стоял апостол на часах,
Пугая своим нимбом чудным.

                5
Многоугольный взмыл редут
Над птичьим выводком в крапиве.
И бифуркации минут
Вились как локоны Марии.

И город, в пену погружен
Стоял как солнечный аттрактор.
И прокаженный исцелен
Был на его камнях. И фактор

Веков и времени смещен
Был в нашу русскую долину.
И сам Господь стал окрылен,
Увидев Невскую стремнину.

Здесь жизнь явилась как прибой
Из ничего, в прибрежных водах.
Она могла бы стать смолой,
Амброзией в пчелиных сотах.

Она могла бы стать иглой
Из кремния в скелете мыши.
Покрыть весь мир седой золой,
Той, что и схимник не опишет.

Но появились весь и чудь
На землях северного понта,
И ветер задувал им в грудь,
Крутился в легких, точно вобла.

                6
Вокруг леса, медвежья глушь
И угли крепости Ландскрона.
Смотри, как над болотом сушь
Венчает звездная корона.

Как создается тишина
По ниточкам в священном хоре,
И как клубятся облака,
Свет преломляется в соборе.

Все это сложного дары,
Приметы мастера и Бога,
Следы божественной игры
Здесь, у домашнего порога.

И город, слепленный как шар,
Был совершенен, точно сфера.
И Бог его в руках держал,
Словно космическое тело,

Слегка неровное. Сверчок
Пел песни в избах из соломы.
И подпоясан мужичок
Был поясом. Его узоры

Плели карельские леса,
Чертили молчаливо вепсы.
И птиц приморских голоса
Качали медуницу. Кексы

Пекли хозяйки по утрам.
Бобрихи строили плотину,
И поднимался первый храм,
Приют даруя херувиму.

                7
Сплетали девушки венки,
Сплавляли их по Оккервилю.
Над Охтой строили мосты
И хвост прилаживали вию.

Вдоль речки ставили костры.
Вода холодный камень точит.
Плотвички невские быстры,
Над ними добрый дух хлопочет.

В Иванов день цветет Орляк,
Стоит смоковницей бесплодной.
Его увидит лишь чудак
Над жгучей зеленью болотной.

Под ним каменья, жемчуга,
Тугие ковкие браслеты
И золотые кружева,
И королевские жакеты.

Их стережет дух Ариэль,
Скитается в лесах прибрежных.
Его знакомая форель
Не признается в чувствах нежных.

                8
Лежит недвижно на песке,
Глотает воздух красной жаброй.
А у него стучит в виске
Какой-то колокол пожарный.

Бесплотный дух грозит мечом,
Но умирает в муках рыба.
А облака полны дождем,
Природа горняя двулика.

Мой дух, печальный Ариэль
И ты томим желаньем страстным.
И ты стенаешь как метель,
Твои желания напрасны.

Ты затоскуешь как Орфей
Над пустотой в душе звенящей.
Ведь ты бессмертен как Борей,
Над нашим городом летящий.

Нева безрадостна как Лета.
Сладка ее вода зимой.
А летом солнечного света
Весь спектр играет над водой.

                9
Наш мир – сонет об Эвридике
Какой-то странною строфой
Написанный. Страдальцев лики
И камень вечно молодой.

Нам дух скитания коварный
Запрятан в сердце как фитиль.
В лесу огонь блуждает красный,
За воротник втекает Свирь.

Нева хрустальны катит воды,
В ней отражается собор.
О будущем здесь спят заботы,
На ловлю сфер выходит вор.

Тускнеют прошлого монеты,
Вдоль Мойки стелется туман.
И дух Петра витает где-то
Над флагами заморских стран.

А мы сидим в пустой кофейне
Среди соборов и цветов.
Блаженны полное безделье
И вдохновение богов.