Не о тюльпанах в цинковой посуде

«Тишина — язык Бога, все остальное — плохой перевод». Руми


моё ассиметричное лицо
обратно пропорционально взгляду
неотражённых в небе мертвецов,
в чугунную закованных ограду.
 
закованные мысли в голове
боятся своего освобожденья,
когда произношу слова тебе -
ты разговариваешь с тенью.

когда пишу о птицах - плачет дождь,
пишу про дождь - рыдают птицы,
когда ко мне ты мысленно идёшь -
день - отворачивается, ночь - сторонится...

я о любви - Любовь, надев платок
из чёрных роз, сгибается от пыток.
венцом терновым из дерьмовых строк
увита и убита.

хочу сказать - как ты прекрасна, Жизнь!
но пустота зияет в каждой букве,
и мысль, потерявшая свой смысл,
становится конструктором "аз -буки"

и я молчу, молчу, закрыв глаза,
ощупываю в памяти таблички,
которые забыла заказать
на рынке птичьем.

и, перечислив всех по именам,
при этом не произнеся ни слова,
осознаю: незыблема стена
и я её разрушить не готова

19.11.2025


«О чем невозможно говорить, о том следует молчать»
                Людвиг Витгенштейн

который год мне рукоплещет снег,
поклоны отбивают ураганы,
в антрактах атакованный буфет
не успевает отмывать стаканы
от капель просоветского ситро,
шипенье заглушая газировки,
и в цинковое вставлены ведро
тюльпаны в целофанной упаковке,
короткими ногами тронув дно,
расплющивая лепестки о стенки,
сливаются цветы в пятно одно
и мрут в кроваво-цинковом оттенке.

порхание дыхания зимы...
нерасторопность падающих в строки,
и заморожены, и заворожены
до слов не дотянувшиеся слоги,
и звуки, не сорвавшиеся с губ,
в пар превращаясь, застывают сразу,
и голос мой, отбившийся от рук,
наказан...
молчу...молчу, но эта тишина
безоговорочна, безапелляционна,
и на такой успех обречена,
что белое увидят даже в чёрном.


 Когда земной закончится поклон,
отплещутся снегов аплодисменты,
за растворяющимся облаком
исчезну во вращении момента -
заговорит со мною тишина
(не о тюльпанах в цинковой посуде),
и всё, чего была я лишена,
пребудет.

20.11.25