Note

Ветер воет, бьётся о стены хрустального дома.
Шатает конструкцию, режет углы.
Заклеил все щели, залил их цементом.
Костюм эскимоса — я прочь из иглы.

Наружу…
Так вот ты какая — наружа.
И ветер, и стужа, и вечно всё нужно держать под контролем, надёжным паролем, что сам позабыл.

Тетради, заметки, газетки, салфетки разбросаны на пол — я всё перерыл.
Ищу под полами пальто, под столами, горшками с цветами, ведь где-то забыл.

Прошлое…
Оно прошло — и как бы ладно.
Всё складно, только не поймёшь,
чего же хочется усталым и почему
По телу дрожь, а каждый взгляд — насквозь, как нож.
После прочтения — уничтожь.

Попалась на глаза записка.
Я, поднеся её так близко, обжёг бы веки по краям.
И текст ударил мне под дыхло, а в голове возник изъян.

А буквы, выскочив извне, танцуют танец на воде.
А я записку бачу — горю, хриплю и плачу,
ведь тут никак иначе,
ведь это про любовь.

Записка огласила: «Признаться — это сила».
И сила не спросила, когда своё брала.
Распотрошила, псина, котёнка, и в трясину
ошмётки вместе с сердцем стыдливо принесла.

А небо было синим, воистину красивым —
таким было красивым, как та, что подвела
черту.

Мы дарим вилы,
а дровосеку — пилы,
чтобы они вполсилы сжигали все тома.