Исповедь палача

I

(кто я и почему)

Не знаю я с чего начать,
Но не могу уже молчать.
Вокруг меня лишь боль и плач...
Всё потому, что я палач.

Вы скажете: "проблемы нет,
Ведь палачи всегда в цене!?"
Но я осмелюсь возразить,
Ведь палачом непросто быть.

Я вынужден жестоким быть
И не хочу так дальше жить.
Пытать железом и огнём,
Казнить невинных день за днём.

Не выбирал я сей удел,
И уклониться не сумел,
Поскольку это ремесло
Мне по наследству перешло.

Не отмолить и в сто свечей
Наш древний род из палачей.
Традиционно всех мужчин
С рождения ждёт палачий чин.

Нас обучают мастерству,
И это ужас наяву.
При нас всегда проходит казнь,
Допросы, пытки, камер грязь...

На наши чувства всем плевать,
Нельзя вопросы задавать.
"Держи желания внутри,
А если спросят, то соври!

Ты лишь орудие, смирись!
И в своей вере укрепись."
Твердил отец мне каждый раз,
Как слышал от меня отказ.

II

(сопротивление судьбе)

С семи я лет свой начал путь,
Чтоб в муках жертв своих тонуть,
Влечь за собой лишь боль и страх,
Со смертью в близких быть друзьях.

Из дома в десять я сбежал,
Но мой отец меня нагнал.
И запер он меня в подвал,
А правил там "крысиный бал".

Еды не дал он и воды, -
"За свой побег наказан ты!"
Томился долго взаперти,
Ох, от судьбы мне не уйти...

Через неделю мой отец
Открыл темницу наконец,
Но только вышел я на свет,
Он розгами оставил след.

И после долго он кричал,
Чтоб больше я не убегал,
И что хочу я или нет,
А по "стопам" пойду во след.

Покуда я сидел в "тюрьме",
Ломалось хрупкое во мне.
Я не хотел крыс обижать,
Но что они? Да кабы знать...

Они мне грызли пальцы ног,
Их отгонял как только мог.
И с каждым часом всё сильней
Селился страх в душе моей.

Счёт времени я потерял,
И от отчаяния кричал.
Отца простить меня молил,
И, кстати, крыс я перебил.

III

(обучение мастерству)

Отец меня учил всему,
Чтоб я подобен стал ему.
А после долгих дней в "тюрьме",
Вдруг что-то умерло во мне.

Вдруг стало сильно наплевать,
И боль не больно причинять.
Ни кровь, ни крики, ни мольба
Уже не трогали меня.

С простого начинали мы,
Позорник, маски и клеймЫ,
"Дочь дворника", колодки, плеть...
Всем этим должен я владеть.

Потом для губящей искры
Учился складывать костры.
И дальше было всё сложней,
И наказания тяжелей.

Рвать ногти, зубы, ЛИНЧИвать,
Тянуть на дыбе, свежевать,
Вязать петлю, точить топор,
Чтоб гильотине был в упор.

Четвертовать, колесовать,
Скормить собакам и распять...
Всех изуверств не перечесть,
Для каждой средство своё есть.

За всем здесь должен я следить,
Коль что сломалось, - починить.
Чтоб должным образом служить -
В исправности орудьям быть.

А также чистить, протирать,
Следы от крови отмывать.
И это далеко не всё,
Что входит в должное моё.

IV

(становление)

Прошло ещё немного лет.
В ученьи совершенства нет.
И вот нежданно, наконец,
Пытать позвал меня отец.

Пытать по праву палача.
По должности! Не сгоряча!
Хоть с инструментом мы "слились",
Но руки всё равно тряслись.

Пытать пришлось мне мужика,
Горбатого, лет сорока.
Его железом чуть прижёг.
Хороший с этого был толк.

Свою вину он всю признал,
Хотя её не отрицал.
И, чтобы пытки избежать,
Решил себя оклеветать.

И суд свой вынес приговор -
Виновен! Тот мужчина - вор!
К чему тот суд приговорил,
Я всё исполнил, не хитрил.

Провёл ещё допросов семь,
А после казнь повешанием.
Едва с собой я сладить смог,
С лица предательски лил пот.

Едва успел прийти в себя,
Как снова вести для меня.
Посланник робко говорит:
"Палач - отец твой, был убит."

В неполные семнадцать лет
Я стал Палач, возврата нет.
Обрёл не только ремесло,
Но всё наследие его...

V

(карьера и положение в общество)

Куда бы я бы ни пришёл,
Мне сразу бьют поклоны в пол.
Будь то бедняк или богач,
И шепчутся: "Идёт палач!"

Всегда все вежливы со мной,
Но тут же взгляд отводят свой.
Спешит люд от меня уйти,
Меня за милю обойти.

Среди людей я взаперти,
Всё как проклятие, не уйти...
Вокруг свои, но я чужак,
Мне не легко, что вышло так.

Со мной боятся говорить.
Да-да, чтоб смерть не приманить.
...Обиды тоже не прощу,
Запомню, жёстко отомщу...

Всё это только часть примет,
Что про меня придумал свет.
Мне уважения не видать,
Лишь в отчуждении молчать.

И на пирах я званый гость,
Гостям на них я в горле кость.
Презрение и надменность их
Скрывает лести скользкий лик.

Но предо мною все равны,
От пыток не спасут чины,
Деньгами Смерть не подкупить,
Коль осуждён, то казни быть!

На титул, статус мне плевать,
Мне всё равно кого пытать.
С простых людей ни взять, ни дать,
А знать пытается "играть".

VI

(скрытая сторона)

Но есть другая сторона,
Она не менее темна,
Но тьма её рождает свет,
И для меня он как рассвет.

Я - мастер боли, это да,
Но боль лечить умею я.
Чтоб боль любую утолить,
Могу я средства применить.

Готовлю снадобья, да-да.
Ну что ж, не верьте господа...
Но в снадобьях я знаю толк
Получше знахаря, браток!

Бывает, каяться начнут,
Я и духовник тоже тут.
Ведь чтобы душу облегчить
Священник может не прийти.

Свидетель я последних слов,
Последней воли, слёз и просьб.
Даю я клятвы иногда,
Душа легко чтоб шла туда.

И в пытках я могу хитрить,
Бедняге боль чтоб облегчить.
Ответом на добро добром,
Ведь редко, кто добр с палачом.

Под кровом ночи иногда
Приходят, чтоб убить дитя.
Ведь что мне стоит, я ж - палач!?
Меня не тронет детский плач.

А то бывает и больной
О смерти взмолится порой.
Чтобы страдания прекрать
Он молится его убить.

VII

(наказания на службе)

Хоть научился я хитрить,
Но мне судьбы не изменить,
Ведь каждый раз за этот "дар"
Себя я ставлю под удар.

И плетью могут отлупить,
И могут палками побить.
И даже хуже может быть, -
С позорным знаком трудно жить.

Ведь государству я служу,
И наказаниям подлежу.
Порой терзает нервный смех,
За мной контроль тут строже всех.

У процедур есть протокол,
И там порядок от и до.
Свод правил также для меня.
Всё это - кодекс палача.

За нарушение его
Накажут быстро и легко.
В тюрьму меня уволокут,
А позже отдадут под суд.

Вы спросите: - "исполнит кто
Мне наказание моё?"
Отвечу вам: коллеги есть,
Да и наёмников не счесть.

О да, профессия моя
Опасна очень для меня.
Опасней даже яда змей,
От этого лишь тяжелей.

Ох, как мечтаю я о том,
Что я служу не палачом
О том, что тяжесть ремесла
Не давит больше на меня.

VIII

(мечты)

Мечты-мечты, мои мечты...
Мне жаль, они не так чисты.
Мечтаю я чтоб прокурор
Почуял на себе топор.

И инквизиторам святейших пап
Засунул бы "железный кляп",
Потом, раздевши догола,
Их усадил бы на "осла"

И судей я бы не жалел,
Они - ходячий беспредел.
Не хватит взяток и блудниц,
Чтоб утолить их "аппетит".

А между тем, вершат они
Кто будет жить, кого казнить.
Уверены, что за их "суд"
К ответу их не призовут.

Хоть и устал я плыть в крови,
Пытать, казнить, допрос вести,
Но тех, кому тут всё решать,
Хочу я лично попытать.

Чтобы почувствовать смогли
На что невинных обрекли.
Потом спросить у них: - "Ну что?
Дознание сильно помогло?"

У нас построено всё так,
Что избежать вины никак,
А женщин вовсе не щадят,
Коль родилась, во всём винят.

Но жаль, что это лишь мечты...
Наивны, детски и пусты.
Но греют сердце по ночам
В молебных бдениях палача.

IX

(свет надежды)

И кажется услышал Бог
Не верится, что не подвох.
Так, проработав двадцать лет,
Блеснул надежды слабый свет.

Тут вдруг дон;сся странный слух,
Что правит нами теперь шут.
Я не поверил, это зря,
Он был под вечер у меня.

Просил поддержку он мою,
А также верность ремеслу.
От удивления я смолчал,
Лишь головою покачал.

Немногим позже понял я, -
Работа будет для меня.
И все "фантазии" мои...
Смогу я их осуществить.

Для разговора "по душам"
Господ вели как-будто хлам.
Впервые в жизни ремесло
Теплом на душу мне легло.

Смог наконец-то отомстить
За всех, кого пришлось сгубить.
Но это не было концом,
Реформы сразу начал он.

На фоне вслед идущих смен
Просил себе я перемен.
Вы не поверите, друзья,
Но был Шутом услышан я.

Он обещал отставку в миг
Когда подавит бунт интриг.
И слово он сдержал своё,
Палач - есть прошлое моё.

X

(перелом судьбы и выводы)

Я прослужил ещё семь лет
И Шут исполнил свой обет.
За службу верную мою
Обр;л свободу я свою.

И стал я лекарем тогда,
Сей путь раст;кся на года.
И если раньше плоть ломал,
Теперь её же я спасал.

Король, что Шут, мне предлагал,
Чтоб лекарем придворным стал.
Но я уехать предпочёл,
Забыть, что был я палачом.

И тут в провинции, в глуши,
Нашёл я спутницу души.
У нас одиннадцать детей,
И не было средь них смертей.

Пока своих детей растил,
Вдруг понял, как отец любил:
Он знал, что путь мой лишь один,
И дал мне шанс его пройти.

Но вот разбойники в ночи
Мои разрушили мечты.
Жену убили, пять детей,
И пепелищем дом теперь.

Я им жестоко отомстил,
По одному переловил.
А после я забрал детей
И принял службу при дворе.

Служил Шуту я сколько мог,
Но, кажется, мой вышел срок.
Но я традицию сломал,
И ремесла проклятье снял.