Оньч

Какая то там часть сказки про слона.

Жил-был на свете слон. Звали его Оньч. И вот однажды Оньч пошёл. Куда он пошёл — никто не знал, да и сам Оньч, кажется, не очень-то и думал об этом. Он просто шёл. Он поднял первую ногу, потом вторую, потом третью, потом четвёртую. И снова первую. Первая, вторая, третья, четвертая... Первая, вторая...

Сначала он шёл через высокую-высокую траву. Трава была такая высокая и твердая, что щекотала ему его слоновий живот, и он шёл, шёл, шёл, а трава всё не кончалась, но и не становилась выше. Каждый его шаг сопровождался тихим шуршанием. Шур-шур, шур-шур. Первая нога — шур, вторая нога — шур, третья — шур, четвертая — шур. Солнце светило ему в спину, и тень от его хобота, да и от всего Оньча, бежала впереди, такая же длинная и неторопливая. Он шёл, а за ним оставалась примятая ровная тропинка, которая тут же начинала медленно-медленно, травинка за травинкой, подниматься обратно, хоп-хоп, словно и не было никакого слона. А он всё шёл, и шёл, и шёл. Первая — шур, вторая — шур, третья — шур, четвертая — шур... хоп-хоп.

Потом трава, наконец, стала реже, и началась пустыня. Песок был тёплый и сыпучий. Сып-сып, сып-сып. Ноги Оньча утопали в нём, и каждый шаг давался чуточку труднее, чем предыдущий. Он поднимал ногу, а песок осыпался с неё, как сахарная пудра. Оньч шёл, шёл, шёл. Первая нога — сып, вторая — сып, третья — сып, четвертая — сып. Он смотрел на горизонт, который дрожал от зноя, и казалось, что до него невозможно дойти. Вокруг не было никого, только песок и небо. И Оньч всё шёл и шёл. День сменял ночь, а он шёл. Ночь сменяла день, а он всё шёл. Первая — сып, вторая — сып, третья — сып, четвертая — сып...

Когда пустыня осталась позади, Оньч вошёл в тихий, сонный лес. Деревья стояли так близко друг к другу, что их ветви сплетались над головой. Оньч шёл, шёл, шёл, осторожно ступая между корнями. Он слушал тишину, которую нарушал только редкий хруст веток под его ногами. Первая нога — хрусть. Вторая нога — хрусть. Третья — хрусть. Четвертая — хрусть. И снова тишина. И снова шаг. Первая — хрусть, вторая — хрусть... Он шёл так долго, что, казалось, сам стал частью этого леса.

А потом Оньч вышел к берегу большого-большого океана. Вода была спокойная. Оньч постоял немного, а потом пошёл дальше, прямо по кромке прибоя. Волны лениво накатывали на берег. Первая нога — шлёп по мокрому песку. Вторая нога — шлёп. Третья — шлёп. Четвертая — шлёп. А волна тут же — ш-ш-ших — и смыла следы. Первая — шлёп, волна — ш-ш-ших. Вторая — шлёп, волна — ш-ш-ших. Оньч шёл, шёл, шёл, а за ним оставался только чистый, мокрый песок.

Так он и шёл. Через поля, где ничего не росло. Первая, вторая, третья, четвертая. Через города, где никто не жил. Первая, вторая, третья, четвертая. Через горы, которые никто не видел. Первая, вторая, третья, четвертая. Он шёл, шёл и шёл. И в какой-то момент он просто ушёл. Ушёл туда, куда шёл. А куда он шёл, никто так и не узнал. И никто не видел, чтобы он куда-то пришёл, потому что Оньч всё ещё продолжал идти. Первая, вторая, третья, четвертая... Идти, и идти, и идти...