Откровения часть 10

Стоял вечер, погода в Иерихоне была идеальной. Прошел небольшой дождь, прибив всю пыль; в воздухе висел озон и ароматы финиковых пальм и цветов. Красное солнце закатывалось ко сну. Кое-где на дороге серебром поблескивали в лужах первые звёзды. Иуда радостно перепрыгивал их с задором горного козла, чего нельзя было сказать о его попутчике. Тот с неторопливой важностью обходил лужи, то и дело ухмыляясь при виде радости Иуды, и мысленно цинично усмехался: «Подожди, Иудушка, ты у меня скоро не так еще попрыгаешь!»


Они подходили к вилле Ирода Антипы. Вилла была построена в римском стиле из белого известняка и являлась оазисом неприкрытой роскоши посреди финиковых садов Иерихона. Территорию скрывали высокие неприступные стены из тесаного камня. Спутник Иуды, облаченный в черные богатые одежды, с головой, укрытой капюшоном, подвел Искариота к массивным кованым бронзовым воротам. Человек в чёрном громко постучал. Через минуту створки бесшумно раздвинулись — у дверей стоял вооруженный солдат из охраны Ирода.


Сразу же за воротами начинался внутренний дворик (атриум) с идеально подстриженными кустами и геометрическими клумбами. — Ну как тебе здесь, Иуда? Нравится после тюремной ямы? — спросил его загадочный спаситель. Иуда Искариот, который до смерти боялся этого таинственного человека, вместо ответа молча кивнул, страшась посмотреть в глаза своему покровителю. Человек в черном мягко, словно извиняясь, произнёс: — Ну что ты, Иуда, расслабься. Не бойся меня, я твой лучший друг, лучше, чем твой Иисус. Вот увидишь, ты у меня будешь купаться в роскоши.


Иуда протянул свою грязную руку, чтобы пожать руку господина, но тот не подал своей, брезгливо глядя на жалкий вид Иуды. Воздух на вилле был прохладным и влажным, он пах чистой водой и редкими цветами, что было резким контрастом с пыльной пустыней. Иуда раскрыл рот от восхищения, рассматривая потолки атриума — они были украшены фресками, изображающими мифологические сцены охоты.


Затем в сопровождении двух красивых служанок они вошли в главный двор (перистиль). Его окружала галерея с колоннами из полированного розового мрамора. Иуда заметил, как двигались слуги — словно тени в тонких льняных туниках, отороченных золотистой каймой. На их запястьях и шеях мерцали массивные золотые и бронзовые украшения, подчеркивая статус хозяина. Два крепких чернокожих слуги в белых как снег туниках, с бронзовыми кольцами на шеях, преподнесли Иуде и его покровителю прохладительные напитки. На лицах этих слуг были маски безупречного равнодушия и безукоризненной эффективности. Двое других юных рабов-эфиопов держали над головами гостей большие опахала из павлиньих перьев, создавая лёгкий, постоянный ветерок. Иуде подумалось, что в этом месте даже рабы выглядят богаче, чем многие праведники в Иерусалиме.


— Ну что, Иуда, а теперь в кальдарий (мраморную банную комнату с большим бассейном), смывать с тебя грязь, — по-хозяйски произнёс его спутник в черном и трижды хлопнул в ладоши. Тотчас перед ними вынырнули два светлокожих юноши-слуги из Греции, обученные не только банному ремеслу, но и риторике.


Вода, настоянная на розовых лепестках, привела Иуду в блаженство. Он даже тихо заплакал от радости, что его только что вынули из ада — тюремного заключения, из ямы с червями и крысами. И вот сейчас его моют два сильных египтянина*, натирая его тело дорогими ароматическими маслами — впервые в его жизни! Затем его облачили в белоснежную тонкую тунику из египетского хлопка, легкую, как паутина. Поверх туники на него накинули пурпурный гиматий — цвет, который могли носить лишь самые знатные и состоятельные люди.


Иуда невольно посмотрел на себя в полированную бронзу. Перед ним стоял не он сам, Иуда, а знатный вельможа. Ему сразу подумалось, что это судьба, что Бог услышал его молитвы, и теперь он всегда будет так выглядеть и жить на широкую ногу! В этот момент его спутник, словно прочитав мысли Иуды, надел ему на палец массивный золотой перстень с головой льва — символ власти и независимости.


Затем две красивые белокожие гречанки жестами пригласили гостей на трапезу в триклиний — роскошную обеденную комнату, где пол был выложен сложной мозаикой с изображением морских богов. Иуда и его спутник возлежали на мягких ложах, обитых золотистой парчой, вокруг низкого стола из резного кедра. На стол подали жареных фазанов. У Иуды текли слюнки — он сильно изголодался за последнее время. Кроме дичи был миндаль и инжир, пропитанный густым мёдом.


Поначалу Иуда боялся прикоснуться к еде: ему казалось, что всё это изобилие, вилла и баня — сон. Рабы постоянно подносили виноградное вино в серебряных кувшинах, не позволяя чашам опустеть. Выпив три чаши, Искариот осмелел и начал есть за троих, боясь, что у него вот-вот могут всё это забрать. Человек в черном с улыбкой молча смотрел, как Иуда жадно ест и пьёт. Из-за колонн доносились тихие, виртуозные звуки лиры и флейты, не мешая их разговору. Немного охмелев, Иуда спросил имя своего соседа по трапезе. Человек в черном представился Филоном. Разговор был поверхностным, но Иуда всё больше интересовался личностью Филона. Стены триклиния завораживающе сияли от мозаики из цветного стекла, мерцающей в свете масляных ламп.


В разгар трапезы, когда Иуда уже почувствовал власть пурпурного гиматия и тяжесть перстня на пальце, в триклиний вошли две женщины. Они были одеты в полупрозрачный, струящийся шелк и благоухали жасмином. Их запястья звенели от браслетов с бирюзой и золотом. Они приблизились к ложу Филона с поклоном. — Подойдите к нашему гостю, — приказал Филон, отмахнувшись от них легким жестом. — Напомните ему, что такое настоящая награда за риск и верность. Женщины, улыбаясь, опустились у ложа Иуды, мягко гладя его руку. Их близость и их аромат были не менее пьянящими, чем вино. — У тебя благородный вид, — прошептала одна из них. — Ты не похож на тех, кто ходит за Учителем по пыльным дорогам. Твое место здесь. Иуда вздрогнул. Голос Иисуса, проповедующего о смирении, был ещё свеж в его памяти. Он поспешно отстранился от наложниц. — Кто... кто ты? — спросил Иуда, его голос дрожал. — Ты не Филон, твоя сила не похожа на человеческую.


Спутник отпил вина, его глаза под капюшоном блеснули. Он рассмеялся — тихо, но холодно, как звон золота о мрамор. — Я тот, кто дает власть менять мир. Иисус мечтает о Царстве, которое придет потом. Я же даю тебе возможность построить его здесь и сейчас. Власть, Иуда, всегда оплачивается, а без денег она — пустой звук. Филон кивком указал на перстень с головой льва. — Это не просто украшение. Это символ того, что ты не овца, а хищник. Иисус просит тебя ждать, пока вера сама принесет плоды. Я же даю тебе монету, чтобы ты сам мог посадить сад, достойный этого перстня. Ты сделаешь великое дело, Иуда. Ты заставишь Его «действовать», а не просто «мечтать».


Иуда почувствовал, как сердце его бьется тяжело и жадно. Вино, золото, соблазн и обещание власти — всё это слилось в один мутный, но сладкий поток.