***

Я разрешила тебе поцеловать его,
Я знала, что тебя не остановит запрет,
Я разрешила, но для чего?
Я хотела быть на твоей стороне.

Но ты не хотела быть на моей,
Я не замечала, что была с тобой монстром,
Сторонящимся чувств и людей,
Лелеющим внутренний обитаемый остров.

Может быть, ты лишь терпела мой мир,
Четыре года мечтала, что я изменюсь,
Может быть, я для тебя как вампир,
Держу тебя, кровь пью, и солнца боюсь.

Я правда не знаю, почему я держала,
Когда ты влюблялась, хотела уйти,
Наверное, я от себя так бежала,
Каждый раз отрицала, что ждёт впереди.

Сколько же ты, моя радость, намаялась?
Пока я была счастлива как никогда прежде,
Благодарила Вселенную, за грехи свои каялась,
Была предана до смерти ложной надежде.

Мне иногда кажется, что вся наша близость
Была твоим вымыслом - и так это странно,
Ведь она меня вылечила, но к тебе уязвимость
Стала пятой Ахиллесовой для твоих планов.

Нужды, правда, не было всё это делать,
Кругом Ада девятым идти - предавать,
В моей памяти делаться шлюхой и стервой,
И прыгать с разбегу в чужую кровать.

Во мне способности нет доверять теперь людям,
Как мне знать, что они все не будут как ты?
Да поздно смотреть варианты, что будет,
Чёрт тебе, а не планы мои и мечты.

Но надеюсь, что всё ж застревает ком в горле,
Что болят, отекают раздражением веки,
Надеюсь, ты шотами пьёшь горькое море,
Не просыхают впадающие в них солёные реки,

И ты будешь помнить меня лет пятнадцать,
Чувствуя боль, думать каждый раз "я заслужила",
Надо же было воткнуть постараться
В моё сердце проклятое циганское шило,

Нарушить все данные тобой обещания,
Скрывать смерть детей, словно я некрофаг.
Со мной худшее уже произошло в след прощания,
Пропустила я каждый предупреждающий знак.

Теперь хуже не будет - вот, что я знаю,
И защита надёжная, сколько ни плюй,
Я на сегодняшний день так давно умираю,
Что на тебя уже клала огромнейший ***,

Но не на то, что ты сделала, за всё будет плата,
Считай, что ударила тебя тогда зря,
Когда ты любовь осквернила развратом,
И замарала изменой конец ноября.