Бургунди дышит

Бургунди дышит.
Тонко, в затылок, в складки пространства.
Он умеет расправляться, как туман,
и складываться обратно в узел
на горле твоего шарфа.
У бургунди есть лёгкие —
они звучат, как оргАн в соборе,
и сердце, что стучит в бокале,
когда кто-то слишком долго смотрит в глубину.
Он шепчет.
Не слова, а отзвуки,
как будто море запомнило
твоё дыхание и возвращает его
раз за разом.
Бургунди — не цвет,
он живое существо,
которое обходит мир
через тёмные витражи,
запрятывается в шелест занавесок,
сидит рядом в метро,
обводя силуэты людей
невидимой кровью.
Иногда бургунди ложится в волосы,
и пряди становятся тяжелее.
Иногда — в горло,
и тогда ты говоришь медленнее,
как будто каждое слово
сначала проходит сквозь его ткань.
Бургунди помнит больше, чем нужно:
твои закрытые двери,
руки, скользящие по перилам,
все письма, которые так и не были отправлены.
Он не осуждает.
Он просто берёт их себе,
как коллекционер странных насекомых,
пришпиливая в альбом.
И когда тебе кажется,
что ты наконец-то свободна,
бургунди возвращается,
садится в кресло напротив,
и глаза — два старых фонаря,
дрожащие, но упорные.
Бургунди смотрит и молчит.
Бургунди умеет молчать так,
что от этого молчания
становится слышно пульс.
Бургунди шепчет:
«Не бойся.
Я здесь, чтобы хранить.
Я — архив твоих теней,
твоя вторая кожа,
твоё эхо.
Ты забудешь — я не забуду.
Ты уйдёшь — я останусь.
Ты умрёшь — а я всё ещё буду
дышать внутри твоего имени».