Пока я жива

Родная моя Надя!

Пишу тебе, моей верной любимой подруге, одной из тех, кто может понять меня во всём бренном мире. Помню твоё последнее письмо, где ты с восторгом писала мне, как нравится тебе в Петербурге. Я рада за тебя, Наденька – ты счастлива, этот город тебе стал уже как родной, и ни капли тоски в душе твоей по старой жизни и по школе ты не находишь. Искренне рада за тебя, Наденька, но мне в чужой для меня Находке нет места. С самого утра до ночи меня мучает непонятная тоска. Одиночество порой наполняет до кончиков пальцев, кажется, что все отступились от меня, забыли обо мне, как я забыла о том, когда же в последний раз я чувствовала на своём лице обнимающий меня луч солнца, когда в последний раз я его трогала своими ладонями – уж совсем в этом городе солнца нет, одни тучи, и их так много, как и людей, пролетающих мимо меня вместе с этими чёрными облаками. Но кто эти люди? Да, кто ж их знает – ни одного знакомого. Не то, что у нас в посёлке – вышел, буквально на секундочку из дома, а уже много друзей и приятелей тебе кричат. Нет, Надя, плохо мне в больших городах. Но всё равно, я часто гуляю, особенно мне полюбилась набережная. Да, гуляю я одна, но порой скука моя исчезает, оборачивается ветром и прям над морем, против волн, туда, в неизведанную даль, туда, в необъятный горизонт летит, летит… А порой так далеко улетает, что она становится такой маленькой, такой незрячей, что и порой забываю про неё. И мне становится так хорошо на душе, так легко на сердце, и хочется слиться с морем, стать волной, и, накатываясь на другую, уплыть...

Да, Надя, я мечтаю накопить денег и купить билет на прокат на яхте — здесь, на набережной, часто рекламируют. Но стоит этот билет многих денег, мне копить ещё долго. Ах, как было бы чудесно на яхте прокатиться в открытое море! Но, Наденька, всё это лишь мои грёзы и раздумья, а часто, это глупое и бесцельное провождение времени, и как хорошо, что его-то у меня много.

И каждый день брожу я так по набережной, размышляя, и бывает, допоздна, пока солнце не сядет. И не знаю я, Надя, чтобы со мной было, если бы я и по сей день, а может дольше, бесцельно бродила. Случилась со мной история, и даже сейчас я не могу сказать – грустная она, или счастливая. Но всё это стоило того, чтобы мои размышления прервал неизвестный мне голос:

— Девушка! — это был взволнованный, но тихий крик.

Тогда я, вроде,  прислонившись к перилам набережной, тихо о чём-то плакала – уже совсем не помню о чём, помню только, что сердце моё сильно вздрогнуло, и я резко повернулась на крик. Это был какой-то юноша, но от слёз и от моего стеснения я не смогла разглядеть его по-лучше. Да и не хотела. Я моментально, не раздумывая, закрыла лицо руками, оторвав их от перил, и мелкими шажочками убежала прочь, даже не пытаясь оглянуться на единственного человека, что заговорил со мной спустя многие мои месяцы пребывания в Находке. Помню, тогда он мне ещё раз крикнул вслед, но его голос я старалась не слушать и испуганно глушила для себя все звуки до того, как я пришла домой.

Вспоминая это, я удивляюсь: отчего же там, на набережной, испуганные движения пальцев моих, закрывая заплаканное моё лицо, со страхом отвергли этот озабоченный, робкий крик? Чего я боялась? Опозориться? Может я боялась незнакомого? Боялась заговорить с ним? А может, стоило сделать вид, что я его не услышала? Целую ночь, не давая себе спокойно уснуть, я размышляла над всеми возможными вариантами, действиями, словами. Может, я правильно сделала, что убежала? Ведь это мог бы быть недоброжелательный человек. Нет… Здесь что-то другое…. Может, он вовсе и не видел, что я тихо роняла слёзы, и просто хотел спросить дорогу оттого, что он неместный?..

Но, Наденька, не хочу наскучить тебе своими раздумьями, поэтому продолжу.

На следующий день я опять пришла на набережную, в то же время и в то же место. Глупая я была, Надя, уж слишком много мечтала, но всё же, снова оперевшись руками на перила, я смотрела на мутную морскую воду от недавнего дождя. Помню, день был неузнаваемо тихий, на набережной почти ни души. Только я и шум крохотных волн, омывавших камни. Как мне нравилось следить за волной, что от самого горизонта до берега спешила удариться о камень, и, оставив после себя брызги, исчезнуть, умереть…

И опять, испугавшись своей же мысли, я медленно шагнула назад и с опущенной головой ушла с набережной. Я снова отвернулась.

А мимо пробегало множество ног по серому асфальту. Я подняла глаза, но вид лучше не стал: вместо одинаковых ног теперь мелькали одинаковые лица и окна мрачных домов, смотревших на меня свысока и провожая каждый мой бессмысленный шаг.

И ты не поверишь, но я вдруг снова услышала позади себя крик, только уже называвший меня по имени:

— Вика!..

Я остановилась. Как и всё вокруг. В ушах послышался тихий звон и мой глухой стук сердца. Мои пальцы нервно зашевелились, будто приказывали мне обернуться на него.

— Вика! – это был уже более уверенный и радостный крик, который становился всё ближе, который заставил меня обернуться… что я и сделала.

И в ту минуту в глаза мне вонзилось лицо, совсем не похожее на другие. Оно было доброе, светлое, насыщенное счастьем, знакомое, родное… Да, Надя, родное! Ты представить себе не можешь, но это был M.! Да, наш с тобой друг детства, с которым связана вся наша жизнь! Сколько же мы пережили, ты только вспомни! И вот, мои ноги уже оторвались от земли, и я побежала к нему сквозь все лица и окна, и, казалось, это длилось целую вечность.

«М.!» — крикнуло моё сердце, и я за ним:

— М.!

Мы остановились. Он смотрел в мои глаза — они были удивлены больше, чем мои.

— Как же я давно тебя не видел! – и на этом глухом радостном выдохе я почувствовала на себе неловкие странные объятья, после которых он мне громко что-то рассказывал, но я честно, уже не слушала.

Я всё ещё не могла осознать эту прекрасную реальность. Не представляю, как мы могли так увидеться, он ведь тоже теперь, как и ты, далеко от меня живёт. Ах, Надя, как же я тогда была счастлива! Все серые краски вокруг будто взорвались и пронзились солнцем, как и моё сердце, которое задрожало, словно струны. За все свои последние бледные месяцы жизни моя душа впервые испытала волнующее потрясение. Надя, мы обязательно должны вместе встретиться, пока я жива!

— Так я же тебя вчера вечером видел. Ты отчего же убежала? – прервал он мои раздумья.

Я не помню, что ему тогда ответила. Да это и не важно, когда же ещё придётся встретить старого друга?

Не знаю, долго ли мы разговаривали, но мне показалось, что мы совсем ничего не успели обсудить – он торопился на вокзал.

— Как так-то? Ты так быстро уезжаешь?

— Да, к сожалению. Я сюда по делу приехал, долго оставаться не могу… кстати, я вчера купил билеты на яхту, покататься, но мне приходиться уехать раньше, чем планировал… ты, тогда, возьми… может, приятеля какого-то с собой возьмёшь.

Он протянул мне два билета. Я взяла, поблагодарила, но больше не знала, что ответить.

Надя, и почему так? Почему мы с вами так далеко друг от друга? Я ещё осознать ничего не успела, как нам уже пришлось попрощаться. Как же я хочу вернуться в то время, когда мы были детьми и все вместе гуляли, когда мы ничего не желали, ни о чём не думали, когда мы просто были счастливы. А сейчас... я снова поникла головой.

Но вот, я вновь на набережной. Скоро отправится яхта, и у меня на руках билеты. Я так об этом мечтала.

Но, Надя, эти билеты я отдала двум проходящим мимо меня девчонкам.

Зачем я это сделала – не знаю.

Но, я точно знаю, что в тот день я была счастлива.

Наде N.

от Вики Z.