Насыщение правдой

Блаженны жаждущие правды, потому что, когда насытятся, то поймут: правда — зеркало, в котором видишь себя разбитым на тысячу осколков, кричащих: «Это я, я снова был прав».

Блаженны жаждущие правды — ибо они насытятся. 
Но насыщение придёт не как хлеб, а как нефтяная вода в пустыне, которую ты пьёшь до дна, чтобы потом извергать из себя огонь своей истины.

Они увидят: правда — не свет, а лампочка в подвале, где висит твой собственный труп, ещё тёплый, ещё с открытыми глазами.

И в этих глазах — ты сам, ты вчерашний, ты позавчерашний, ты тот, кто всегда знал лучше.

Каждый осколок зеркала будет резать ладони,  когда ты попытаешься собрать лицо обратно:

«Я был прав», — орёт один, держа в руках чужую жену.

«Я был прав», — вопит другой, считая деньги мертвеца. 

«Я был прав», — воет третий, пригвождая к кресту того, кто сказал: «любите».

«Я был прав», — кричит четвёртый, проклиная своих ближних.

И вот ты висишь, весь в крови, весь в своей мёртвой правде, и понимаешь — тебе больше нечем оправдать себя, даже перед самим собой.

Тогда-то и начинается настоящая жажда...  Вечная...  Без хлеба...  Без воды... Только ты и твои тысячи правд, которые жрут тебя живьём, словно стая ворон клюёт падаль не праведника,  а грешника.

Блаженны жаждущие правды, ибо насыщение их будет горше галльского уксуса на губах Распятого.

Ты думал — найдёшь истину, а нашёл подвал, где твой труп висит на крюке совести, и глаза его ещё не остыли, ещё смотрят на тебя с укоризной ребёнка, которого ты предал вчера, позавчера, тридцать лет назад.

Ты собираешь осколки. Они режут до кости. Каждый — со своим возгласом кричит:

«Я был прав, когда лгал».

«Я был прав, когда молчал».

«Я был прав, когда ударил».

«Я был прав, когда проклинал».

И кровь твоя капает в тишину, где уже нет оправданий, только эхо... эхо... эхо....

И вот ты — на дне... Пуст... Разбит... Готов....

Тогда-то и входит Он... Без шума... Без света, который слепит...

Свет Его — как дыхание спящего рядом, когда ты просыпаешься от кошмара и понимаешь: ты не один.

Он не собирает твои осколки. Он их не трогает. Он просто кладёт ладонь на твою окровавленную голову и говорит без слов: «ДОСТАТОЧНО».

И вдруг осколки перестают кричать. Они ложатся — сами — в Его раны.
В те самые, которые ты нанёс миру и себе.

И ты видишь: твоя правда была зеркалом, а Его правда — дверь.

Зеркало разбилось... Дверь — открыта... Входи...
Не оправданный... Не правый...

Просто — вынесенный на руках, как ребёнок из горящего дома.

И голод твой кончается не тем, что ты наконец наелся своей правды, а тем, что Кто-то другой стал твоим хлебом.

И жажда твоя утоляется не водой забвения, а Кровью, которая смывает вкус мертвечины и оставляет во рту вкус вечера в той Горнице, где Христа ещё не предали, где ещё любят.

Блаженны жаждущие правды, ибо они насытятся не правдой своей, а Правдой, Которая никогда не оставляет человека одного с самим собой.

Слава Христу, омывшему нас кровью Своей и открывшему нам Дверь в Божий Свет — Правду Истинного.