Что мне теперь сомненья юности, её мечты

* * *
Что мне теперь сомненья юности, её мечты;
Иль звёзд безмолвное мерцание в тиши ночи?
Они и сердца не затронут, и не взволнуют ныне,
И кажется - брожу в безводной меж теней пустыне?
Всё отдалилось от меня,
И прежде те, кто были некогда друзья,
Кого любил, кому был верно предан я.
Всё это жизнь была средь бренности земной,
Теперь всё то уже покрылось непроглядной тьмой,
Минуло скоротечно, иссохло, будто талые ручьи,
Исчезло, как дым, что улетает от пламени свечи.
Нет проку люду говорить про то, что будет,
Как безумная молва всё то рассудит,
И кто не в мнениях, в делах мы есть?
Скажу одно: несчастья наши — это месть,
То воздаяние за глупость, те молнии и громы мирозданья,
Которые смирено принимаем мы, как нищий подаянья.
Когда отцы и деды наши счастие в труде искали,
Мы в лести, в лжи и воровстве его познали;
Так стал имущий власть тюремщиком и палачом Руси,
Пред ним что дело Прави, что вольность — всё молчи.
Народ покорный, задавленный нуждой, о том и не скорбит,
А глас небес всем Аз воздать в талмуде лишь грозит.
Не от того ль не полнят сердце дерзкие желания любви,
И глух я к белых, лёгких рук волшебному лобзанью,
И к звёзд манящих, высоких тусклому мерцанью,
Что наблюдал средь красных маков некогда в степи?
Меня, как прежде, они не тронут, не взволнуют ныне;
Среди людей ли я теперь, иль меж теней в сухой пустыне?