Что мне теперь сомненья юности, её мечты

* * *
Что мне теперь сомненья юности, её мечты;
Иль звёзд безмолвное мерцание в тиши ночи?
Они ни сердца не затронут, и не взволнуют ныне,
И кажется - брожу в безводной меж теней пустыне.
Всё отдалилось от меня,
И прежде те, кто были некогда друзья,
Кого любил, кому был верно предан я.
Всё это жизнь была средь бренности земной,
Которая уже покрылось непроглядной тьмой,
Минула скоротечно, иссохла, будто талые ручьи,
Исчезла, как дым, что улетает от пламени свечи.
Зная, как безумная молва всё то рассудит,
Мне ли миру говорить про то, что с нами будет?
Кому поведать, что в мнениях людских мы есть,
А все несчастья, склоки наши — праведная месть?
Она то воздаяние за глупость, те громы мирозданья,
Которые смирено принимаем мы, как нищий подаянья.
Когда отцы и деды наши счастие в труде искали,
Мы в лести, в лжи и воровстве его познали;
Так стал имущий власть тюремщиком и палачом Руси,
Пред ним что дело Прави, что вольность — всё молчи.
Народ покорный, задавленный нуждой, о том и не скорбит,
А глас небес всем Аз воздать в талмуде лишь грозит.
Не от того ль не полнят сердце дерзкие желания любви,
И глух я к белых, лёгких рук волшебному лобзанью,
Иль к звёзд манящих, высоких тусклому мерцанью,
Что наблюдал средь красных маков некогда в степи?
Вокруг меня всё фальшь, всё пусто и червиво ныне;
Среди людей ли я теперь, иль меж теней в сухой пустыне?