опять живым остался

Серый рассвет бьёт по глазам, как на допросе.
Вчерашний день в горле першит, как папироса.
Струны дрожат, пальцы в крови, голос сорвался.
Я в этом городе пустом опять остался.
Сосед за стенкой снова сверлит, строит свой рай.
А я смотрю в окно и думаю: "Давай, играй".
Играй со мной, судьба, крути   свою  рулетку,
Подбрось мне повод не залезть сегодня в петлю.

Мне говорят: "Найди работу, стань человеком".
Но их "человек" пахнет кредитом и чеком.
Он носит галстук, как удавку, смотрит свысока,
И в его мире для таких, как я, — тоска.
Он строит планы, копит мани, верит в успех,
А я меняю свою душу на горький смех.
На три аккорда, что спасают от тишины,
Когда вокруг лишь отражения сатаны.

И пусть летят осколки в лица сытых господ,
Пусть мой надрывный голос им устроит бойкот.
Я не прошу ни славы, ни пустых монет,
Лишь бы горел в груди этот проклятый свет.
Этот огонь, что выжигает всё изнутри,
Ты либо с ним сгоришь, либо... чёрт побери!

А помнишь, мы хотели мир перевернуть?
Смеялись в лица тем, кто выбирал свой "правильный" путь.
Мы жгли мосты, не оставляя ни следа,
И верили, что наша ночь — это навсегда.
Но время — кислота, что разъедает сталь,
Один ушёл в семью, другой уехал вдаль.
И только я храню обрывки наших фраз,
Как будто этот бой ещё идёт за нас.

И пусть летят осколки в лица сытых господ,
Пусть мой надрывный голос им устроит бойкот.
Я не прошу ни славы, ни пустых монет,
Лишь бы горел в груди этот проклятый свет.
Этот огонь, что выжигает всё изнутри,
Ты либо с ним сгоришь, либо... чёрт побери!


Сверло за стенкой замолкает... Тишина.
И в этой паузе вся правда мне видна:
Я сам свой враг, и сам себе судья, и сам палач.
И мой единственный свидетель — этот плач...
Гитарный плач...

Серый рассвет бьёт по глазам, как на допросе...
Вчерашний день в горле першит... как папироса...
Струны дрожат... пальцы в крови... голос сорвался...
Я в этом городе...
...опять живым остался.