Сашкин дневник

                22.01.71

В Общество знаний пришёл перед обедом Серёжа. Он отработал три недели в городском собачьем питомнике, и ему нужна была машина для поездки на мясокомбинат, чтобы взять отходы для своих лаек. Загрузили ливером багажник, а ещё положили большие свиные головы. Килограмма три говяжьих сердец при разгрузке он оставил для меня за использование машины. Когда я от него уезжал, он, хитро улыбаясь, предложил сюда же приехать завтра, сказав, что будет дежурить и, так как в питомнике выходной день, то придут две девушки; закуску он приготовит, а спиртное за мной. Я подумал о Валечке, и согласился. Тётушка мясу обрадовалась, принялась жарить говядину.
Купив три бутылки водки и пять бутылок пива, прихватив с собой гитару, я прибыл в собачник. Под лай псов познакомился с девочками. Его подругу звали Лидой. Высокая, с осиной талией и большими глазами, она могла бы претендовать на внимание достойных мужчин, а не шататься по собачникам. Но какое-то душевное разочарование соответствовало сегодняшнему её положению. Моя девушка назвалась Надеждой. Простая и смазливая, похоже, тогда подумал я, податливая. Серёжа поставил на стол полную кастрюлю варёного мяса, и мы приступили к пиршеству. Пили до ночи; в процессе пьянки я дёргал струны, пел; девчонки болтали. Потом дружок увёл свою красотку в каморку, где располагался топчан; а мне с Надеждой предстояло их сменить. Сидели мы за столиком и, не спеша, потягивали пиво. Не было света, но от яркого прожектора, что светил снаружи, было не темно. Она, вижу, как бы захотела спать – склонила голову на моё плечо. Скучая, я положил руку ей на грудь, и почувствовал ускоренное биенье сердца, что не соответствовало её показному виду. Ах, плутовка! Тогда я опустил руку ей на колено и стал его гладить. Вот и дыхание участилось. Моя рука скользнула к её трусикам и не спеша потянула их. Она прекратила играть комедию – обняв меня за шею, впилась до боли в губы. А я стал хозяйничать в её прелестях, как дома. Она пальчиками влезла в мою шевелюру и зашептала: «Нам хорошо. И не надо больше нам ничего, ясочко моё, рыбонько моё. Ты не знаешь, я тебя давно приметила, только о тебе всё думаю. Я работаю рядом с вашей конторой и тебя вижу  в окно. И всё о тебе знаю – и что жена приезжала. Уехала, а вот я бы не уехала. Как я плакала, когда ты был с ней. Это же я Серёжу уговорила привезти тебя. Теперь всё понял? О, как ты на гитаре играешь! Я послушала и ещё больше тебя полюбила». От её монолога, путанного и долгого, но искреннего, я умилился. Зато страсть погасла. Она это почувствовала. И зашептала: «Я тебя серьёзно люблю, у меня ни с кем не было, а с тобой соглашусь хоть сегодня, если дашь слово, что будет у нас с тобой серьёзно. У тебя  нет семьи – ты тут, она там. Это не семья. Ну, что скажешь?» Интересная девушка. Пришло время отдаться, созрела, хочет этого, но, чтобы ублажить страх и будущие укоры перед возможными последствиями, она перекладывает ответственность. Ведь отлично знает, что соврать мне ничего не стоит, наобещать, она  поверит, чтобы отдаться; а когда окажется, что я  врал, соблазняя, то я один буду виновным. Я сказал Наде: «Послушай, ведь я тебя не знаю, как же могу я принять серьёзное решение? Это не просто – поменять семью. Нам надо поближе познакомиться. А если ты так, без обещаний, мне доверишься, то это будет плюсом в свершении того, что ты хочешь. Но сразу предупреждаю, что я ничего не обещаю». Неплохо сказал, несмотря на то, что был пьян. Сказав так, я стал теребить её. Я её соблазнял. «Хитрый, ну нет…» - застонала она, по-моему, готовая отдаться. Вышла из каморки парочка. Прилично задержались – дело двигалось к рассвету. Легли мы на топчан, и я был уверен, что она согласна. Но сам я не был уверен в необходимости сближения. Она тут же прильнула к моим губам, а я опрокинулся на неё и прижался к её телу, попутно стянув с неё трусики. Она позволила. Сам тоже разделся. « А теперь просто полежи… - вдруг шепнула она. – Ведь ты меня насиловать не станешь?» Насиловать я не собирался, но просунул ладонь ей между ножек и стал ласкать. Её это, как показалось мне, устроило. Больше того, она и сама принялась делать это со мной. А ещё стала шептать: «Какой он большой! Мне страшно…» Я попытался, не без настойчивости, сблизиться и нормально закончить ласки, но она сжалась, окаменела, мне даже показалось, что она зашипела, как кошка. Нет, насиловать я не мастак. Встал и оделся.