Игра города. Сонет-селфи 8

.

#школа_сонета_литературные_практики
#система_оценки_поэтического_текста
#игра_города_сонет_селфи





ИГРА В ГОРОДА (ПРО СТО) 85-102

СОДЕРЖАНИЕ

КАНДАЛАКША (ti). Полярный круг, ледовые объятья
АРМЯНСК (lf). Земля сползла к солёной, плоской глади
КАЛУГА (jk). То Пятницкое кладбище туманом
АНАДЫРЬ (ti). Аляска ближе, чем соседний город
РЫЛЬСК (lf) Рисунки «берегини», «вавилоны»
РЫЛЬСК (ah) Сияет куполами древний город
КОВРОВ (?)
ВАЛААМ (lf)  Растущие из трещин в скалах сосны
ВАЛААМ (ti). Озёрной гладью тихий мирный сон
МАЙКОП (ns) С вершин Кавказских гор течёт река
ПЛЁС (ns) Старинный город, в Волге отраженья
СТАРОДУБ (lf) На белом утиральнике – кислинки
БОЛДИНО (ti). И в чём же твой секрет, скажи на милость
БОЛДИНО (lf). Густой, тягучий сок листвы осенней
ОЗЁРСК (mp). Предгрозовое небо. Пой орган
КОТЛАС (?)
САРАТОВ (sa). Берёз серёжки нежные, как пальцы
ВОЛЖСК  (tb) В щелях окна – марийская волынка


============================_ss_========



КАНДАЛАКША (ti). Каменные вавилоны

Полярный круг, ледовые объятья,
Страна ветров, грохочущих морей.
И каменная тайна алтарей –
Не склепов, не пещер и не распятьев –

А тропы лабиринтов, вязь спиралей.
Куда ведут, зачем и почему?
Известно только Богу одному,
И не известны ни одной скрижали.

Пустынна местность, тут травы чуть-чуть,
И кедры вдалеке шумят у моря.
Прозрачной лентой радужные зори
Выписывают ряд своих причуд.
Но лишь росянка не грустит ничуть,
С обильем комаров ей мало горя.


АРМЯНСК (lf). Улочки старого города

Земля сползла к солёной, плоской глади
Ночами слушать шелест камыша.
Иных небес лишённая душа,
Забылась навсегда: чего же ради?

Что задний двор, что улочки – шарады
Армянских притч, туманов Сиваша.
Остались только камни-сторожа,
Прах охранять осенних листопадов.

Мир выцветает голубых дверей
Одноэтажных домиков, трухлявы
Ограды палисадников, а язвы
Оббитой штукатурки всё видней,
И сложно отличить побеги дней
От бархатных головок чахлой мальвы.


КАЛУГА (jk).  Багряные туманы

То Пятницкое кладбище туманом
заволокло, то зданье Районо,
то бронзовых рельефов полотно,
то жёлтое такси у ресторана.

То вдруг идут в холщовых сарафанах
немые Лиды, Софьи, как в кино,
по Воскресенке, в каждое окно
заглядывая, гостьей к ночи званой.

На набережной призрачной Оки,
Зажженные задолго до заката,
В багряной неге тонут фонари
Плодами яблонь неземного сада.
И безразлично всё к земным утратам,
Но не со стороны, а изнутри.


АНАДЫРЬ (ti). Чукотская окраина

Аляска ближе, чем соседний город,
Коротким летом не успеть вздохнуть.
На пол сезона отрезает путь
Суровый заполярный снежный морок.

Киты у горизонта бьют фонтаны,
И котобой, извечный визави,
С солёной злой романтикой в крови,
Летит навстречу битве неустанно.

А город разукрасил витражи
От главных зданий до простых бараков,
От центра до далёких буераков
Позёмка, словно кисточка бежит.
И человек поёт о том, что жив...
Чукотская окраина, однако.


РЫЛЬСК (lf)

Рисунки «берегини», «вавилоны»
Мелькнут, бывает, в топях ближних сёл.
Всё охают литвинки-бабки: «Мол,
На курники грибов не дюже ноне…

Так воно как»… Костлявые ладони –
На старость – скрыни… гречка, спички, соль.
А в сердце – небеса… Давно не боль,
Не облака – а светлые иконы.

И порубежья линия длинней
Судеб и жизней сотен поколений.
Она проходит средь ржаных полей,
Меж ставших и не ставших на колени.

Не пряслица железная на ней –
А захолустный городок осенний.


РЫЛЬСК (ah)

Сияет куполами древний город,
Надёжно спрятан в зелени садов,
И каждый житель с радостью готов
Про монастырь затеять разговоры.

Глубок Катунин ров, но вдруг с холмов
Предстанут взору русские просторы,
Сутулость крыш купеческих домов:
Война и время были к ним суровы.

На площади «Юнону» и «Авось»
По-прежнему ждёт Шелихов Григорий,
В раздумьях замирает новый гость,
Услышав вдруг далёкий шепот моря.
Не важно, что сбылось, что не сбылось,
Достоин Рыльск возвышенных историй.


КОВРОВ (?)

 

ВАЛААМ (lf)

Растущие из трещин в скалах сосны,
Их корни – что расплавленная медь,
Застывшая причудливо в момент
Стекания к воде с вершин откосных.

В обычном пониманье – жизни нет,
Для счастья северА не медоносны.
Свет солнца, свет луны безвкусно-постны,
И мёртвой рыбы явственней скелет.
 
И крест, что водрузил святой апостол
В камнях… из вертикали духа и
Горизонтали времени… хранит,
Когда ветра холодные, с норд-оста,
Заносят колким снегом чудный остров,
И Елеон, и Гефсиманский скит.


ВАЛААМ (ti). Мирный сон

Озёрной гладью тихий мирный сон,
Камнями острова маячат мглисто.
И купола на солнце так лучисты,
Горят и разливают долгий звон.

И реют чайки в донной тишине,
Тревога будто старый чан разбита.
Я к возрождённому порогу скита
Вступаю, приложив ладонь к стене.

С молитвой трудной выльется печаль,
Ответным вздохом благодать затеплит.
Задышится легко, и дух окрепнет.
Прислушаюсь невольно, дарит даль –
Стук топора, коровы стон и жаль –
Косынку ветер неумело треплет.


МАЙКОП (ns)

С вершин Кавказских гор течёт река,
В погожий день как сказочная фея.
На берегу столица Адыгеи,
Фантом кургана – в ауре века.

В столетиях дорога нелегка,
Сокровища – от бед не панацея.
Над Белой песни ветра-чародея,
У трувера достаточно медка.

Слышны челесты звуки, шичепшина,
Поток Шхагуаше пленяет взор,
В нём быстро гаснет горькая кручина. 

В душе опять рождается мажор,
Родного края красота – причина,
Исток и вдохновения костёр.


ПЛЁС (ns)

Старинный город, в Волге отраженья:
Особняки и домики с резьбой,
Волшебные закаты над рекой,
Церквушки, храмы – древние творенья.

Провинция – обитель вдохновенья:
Соборы и часовни, лес густой,
Пейзажи с «Левитанскою горой».
Легенды и чувильки – вне забвенья.

Пернатых песни на семи холмах
И церковь с золотыми куполами
Прославлены в картинах и стихах.

Сторонушка освящена веками.
«Берёзовая роща» на холстах
Здесь до сих пор с лесными голосами.


СТАРОДУБ (lf)

На белом утиральнике – кислинки…
(Смеюсь)… сушенных яблок лепестки,
Нарезанные тонко, словно льдинки, –
Разбросаны по берегу реки.

И глиняные глечики в налавках
Теснят к углу солоницы-коньки.
Над дверью – неприметная булавка, –
Хранительница набажной души.

Труд – не проклятие – благословенье.
Он – в памяти и верности земле,
В трепалах, что лежат на верстаке,
И в дишле у поветки; в том мгновенье,
Что предпочло язык надежд – сомненьям,  –
И видя свет, – не говорить о тьме.


БОЛДИНО (ti). Болдинская осень

И в чём же твой секрет, скажи на милость,
Село, где Пушкин сладостно творил?
Каких держался доблестных мерил,
Как вольно, мирно, страстно сердце билось?

Скажи на милость нам, ступавшим чуть
По сотни раз примятым палым листьям,
Что осени твоей в ужимках лисьих
Осталось от увянувших причуд?

Одна любовь, одно живое чувство,
И лучик проскользнувший по стеклу.
Израненную старую ветлу
Качают сны про высшее искусство.
Здесь всё – покой, ни весело, ни грустно,
Но лишь любовь витает по селу.


БОЛДИНО (lf). Осень

Густой, тягучий сок листвы осенней
Залил аллеи парка и пруды,
И небо в зыбкой глубине воды
Дрожит от холода всё откровенней.

Миф плодотворности уединенья,
Берестяные строки, их следы
Ведут в безбрежность от земной беды,
Лучинками – от чёрных рек видений.

В заиндевелых окнах свет свечи
Выхватывает лица из фарфора,
Рыбачью сеть, амбарные ключи,
Обрядные, из золота, узоры.
К чему здесь куклы, платья из парчи,
Когда метёт январь в погасшем взоре?


ОЗЁРСК (mp). Калининградская обл.

Предгрозовое небо. Пой орган
О том, как тучам выплакаться надо.
Даркемен, сколько получил ты ран?
Трехлетняя чума казалась адом.

Благословенно небо. Пой орган.
Вновь город расцветает райским садом.
Бернекер – дирижер и музыкант
Дал имя улице Калининграда.

Звучат кантаты, хоры, голоса
И плачут над Озёрском небеса,
И дождик омывает старый город.

На сонных травах светится роса.
И верится, как в детстве, в чудеса,
Что счастлив можешь быть и вечно молод.


КОТЛАС (?)

 
САРАТОВ (sa). Ягодная Поляна (Бееренфельд)

Берёз серёжки нежные, как пальцы,
И белизна сияющих стволов.
Алеет земляника меж крестов
Переселенцев Гессена и Пфальца.

Война гнала их, точно ветер пух –
Они кусочек Родины в котомках
С собою унесли, но в их потомках
Ещё живёт трудолюбивый дух.

Природа, как заботливая мать,
Стократ готова детям воздавать,
Но мудрецы когда-то были правы –

Когда есть меч, то проще отобрать –
Трудом и потом сложно создавать.
Век изменился. Неизменны нравы…


ВОЛЖСК  (tb)

В щелях окна – марийская волынка,
Колодца скрип и дятла перестук…
Означивать печали недосуг,
Не стоит этой выделки овчинка.

Ещё одно пристанище в глубинке.
Кугу-Юмо в углу оплёл паук.
Юр прогорел, оставив тёмный круг
И воска бледно-жёлтые слезинки.

Кисель овсяный в глиняном горшке,
Трёхслойные блины с душистым мёдом…
Трёхмерность жизни, данная природой,
Проявлена в осеннем тусклом дне,
В расшитом красной нитью рушнике –
Один стежок, в котором равен году.





.