Игра города. Сонет-селфи 3

.
#школа_сонета_литературные_практики
#система_оценки_поэтического_текста
#игра_города_сонет_селфи


ИГРА В ГОРОДА (ПРО СТО) 25-36


СОДЕРЖАНИЕ

КАППАДОКИЯ (es)  Глаза, глаза, глаза и всё слепые
ЯРЦЕВО (ti) И тишь, и гладь, и божья благодарь
ОРЕНБУРГ (lf). Акт отреченья неба от себя
ГАЛИЧ (ti). Когда осилишь множество ступеней
ЧЕБОКСАРЫ (lf). Заглядывает ночью полнолунье
ЫЛЛЫМАХ (ti). В тайге якутской жизнь всегда сурова
ХАР-БУЛУК (lf). Закатный ветер учится молиться
КАНСК (ti). Земля родная, выпало родиться
КАСИМОВ (lf). Ночные фонари в железных масках
ВЕЛИКИЙ УСТЮГ (ti). И стар и млад со сказкой не прощаясь
ГУРЗУФ (es). Гурзуф. И словно тает эхо ветра
ФАТЕЖ (lf). День скоро скажет «хватит» с придыханьем


============================_ss_========




КАППАДОКИЯ (es)  Плач Византии

Глаза, глаза, глаза и всё слепые.
Ни дат, ни омофоров, не имён.
Безгласые забытые святые.
И только неба взгляд, что синий лён.

Всё тише бьётся сердце Византии,
Безжалостен кинжал твоих времён.
Но горестной слезой святой Марии
Храним воспоминаний тяжкий сон

О прежней Каппадокии и славе,
Сиявшей чистым золотом креста.
В тебе сплелись печаль и красота.

Ты изумруд в рубиновой оправе.
Ты копия погибшего холста,
И всё же слово, бывшее вначале


ЯРЦЕВО (ti) Город тих

И тишь, и гладь, и божья благодарь,
Дожди по расписанью, снег ли, ветер,
Всё выверено временем на свете,
Идиллия любви, ни дать ни взять.

Но чуть пройдёшь — и танковый рубеж,
И в памяти геройские солдаты,
И атаман, наш неусыпный Платов,
Готовый усмирить любой мятеж.

Но город тих, резвится детвора,
Часы на башне чтут свои минуты.
Прокладывая новые маршруты,
Уходит юность в вольность со двора.
Пусть будет легче завтра, чем вчера,
Хоть каплю, хоть на йоту, хоть кому-то.

 
ОРЕНБУРГ (lf). Букобайские яры

Акт отреченья неба от себя,
Дав спицам ветра право сотворенья
Из пуха облаков петель круженья, –
И это – оренбургская волшба.

А Букобайские яры – гульба
Потоков воздуха, преображенье
В узорный камень, вечное смиренье,
Когда не словом явлена мольба.

Два способа пути, два бытия –
Хранить себя и отдавать себя:
Гордыня скал и нежность утешенья.

Одна любовь – послушная раба,
Другая – люба взгляду, но скупа…
В любой и каждой неба преломленье.


ГАЛИЧ (ti). У озера

Когда осилишь множество ступеней,
Отдышишься, оглянешься вокруг,
Твоей душе намаявшейся, вдруг
Откроется не множество явлений,

А лишь одно, под дальний тихий звон,
Домишки у озёрной глади чистой,
Что нового в травинке шелковистой,
Какой в туманном озере резон?

Московии ровесник старый город,
Сражавшийся с монголами... и вот
У полных рыбой благонравных вод
Забылся у страны своей задворок.
А я, взобравшись на Балчуг-пригорок,
Готова дать судьбе самоотвод...


ЧЕБОКСАРЫ (lf). Сувар (деревянная обрядовая скульптура)

Заглядывает ночью полнолунье,
Бликуя, в ритуальные котлы,
Вдохнув ветра в чернённые стволы,
В ветвистые ворчуньи и шептуньи.

Не верь, что бесконечность многострунна, –
Узри в ней одиночество иглы,
Сшивающей небесные чехлы
Для идолов сувар из шкурок куньих,

Уменье видеть в дереве – богов,
А в боге – дерево на склонах горних…
Поток реки не вымывает корни,
Не тянет отраженья облаков
Вниз по теченью празднично-соборно, –
Кость и щепу в муку перемолов.


ЫЛЛЫМАХ (ti). Якутская Швейцария

В тайге якутской жизнь всегда сурова,
Зима ли, лето – тяжкая слеза
Незримо пролита под образа
В тиши ночного долгого покрова.

Труды на пользу, верному народу.
Здесь вечный пояс чудной красоты
Не охватить и с птичьей высоты,
Они же дышат этим год от году.

Тайга и горы много вёрст подряд,
И тёзка речка, золото хранима –
Великою душой неразделимы,
Непобедимы, без похвал-наград.
Взрастит безбрежный мир красу стократ,
А как – нам смертным то необъяснимо.

 
ХАР-БУЛУК (lf). Кочующий храм «Раши Лхунбо» и одинокий тополь

Закатный ветер учится молиться,
Не превращая веру в ремесло,
Пока туманами заволокло
У грунтовой дороги кобылицу, –

Не увидать с земли небес столицу,
Не сшито птице жёсткое седло,
Теней вечерних тихое скребло
Стирает между сном и тьмой границы.

И посох, ставший тополем и храм,
Кочующий года калмыцкой степью,
Плывёт, доверив скорбь свою, теченью
Ковыльных трав, к пустынным берегам, –
Не к ступам, не к молитвенным флажкам, –
Но обращая путь в перерожденье.


КАНСК (ti). Родина и Канский фестиваль

Земля родная, выпало родиться
Мне здесь в былые давние года.
Но редко вспоминаю иногда
За пёстрой городами вереницей.

Но в сердце разве выжжешь тот комок,
Тот первый вдох нетлен и неизбывен.
Чтоб ни стряслось и как бы ни сфальшивил,
Всё возвращает нас в первоисток.

Коварный Кан затапливал как тать
Посевы и постройки, всё бывало.
Но нам ли отступать перед провалом,
Но нам-то возрождать не привыкать!
И с доброй шуткой – тот же фестиваль!
И Гашека та жизнь очаровала.
 

КАСИМОВ (lf). Алея проклятых фонарей

Ночные фонари в железных масках,
Трепещущие мотыльки эпох, –
То ярче хан Касим, то скоморох
Из очень старой, слишком русской сказки.

То с факелами начинают пляску
Два белых дервиша из четырёх.
Таща из тьмы на свет чертополох
И заодно живучку-синеглазку.

Для призраков день – это время сна,
А всякий человек – гость в мире света.
И что такое явные предметы,
Когда на небе полная луна?
Реальна только ночи глубина
И тени от креста и минарета.


ВЕЛИКИЙ УСТЮГ (ti). Вотчина Деда Мороза

И стар и млад со сказкой не прощаясь,
В душе лелеют радость и любовь.
И каждый раз как-будто вновь и вновь
С её прикосновением рождаясь.

Он был, он есть, он будет на века!
Глаза ребёнка верою искрятся.
И пусть то имя не вписали в святцы,
Он встретит вас в воротах городка.

А сколько тут восторженных героев,
Водивших хороводы с детворой!
И Дедушка холодный, но живой!
И терем от крыльца и до покоев
Подарками наполнен и напоен
Такою жизнью! Будто бы впервой...


ГУРЗУФ (es). Кошачий рай.

Гурзуф. И словно тает эхо ветра
В ушелье, где алеет барбарис.
Дремотно убаюкан кипарис
Кошачьей лапой ласкового лета.

Терзая скалы, требует ответа
Упрямая волна: Ты где? Вернись.
И в сотый раз читаю ей на бис:
Я там, где море пьет нектар рассвета.

Вдруг бабочка души коснулась нежно
Доверчивым и трепетным крылом:
Не думай, не печалься о былом.
Красивый сон о синем побережье
Излечит и проснешься ты как прежде
Юна, светла – кровь с птичьим молоком.


ФАТЕЖ (lf). Усожа

День скоро скажет «хватит» с придыханьем
Заката, и фатежский старожил,
Признается себе, что и не жил,
А имитировал существованье

Среди холмов, в осеннем увяданье,
Соломенных, истерзанных страшил,
Травой заросших, брошенных могил, –
Не жизни смысл ища, а оправданье.

Серебряные нити с ковыля
Срывает ветер. Медленно земля
Пытается стереть воспоминанья
О майском басе мёртвого шмеля,
В сентябрьском небе крике журавля,
О дне, что говорит лишь о прощанье.





.