Когда он так холодно пишет ей,
что движение чувств – это приливы дурных кровей,
просто пена и густь, гидравлика в тесных трубах,
он не гонит муму, и наверняка
много раз нащупывала его рука
в амстердамских мертвецких эти комочки в трупах.
С кем-то быть или быть одному
не имеет значенья особого потому,
что он – Ренатус,
то есть однажды уже побывавший там,
где у пылких господ и даже у дам
остывает градус.
Потому получаются такие слова,
что когда душа болит и рассматривает себя сама
как прозектор, а не как дура,
то находит лишь сумму сложенья разумных частей,
а все чувства – движенья случайные в ней,
только литература.
Картезианский триптих II
© Copyright: Влас Игоревич, 2025
Свидетельство о публикации №125111802776
Свидетельство о публикации №125111802776
Рецензии