Эпоха юности

Он родился в 85-ом,
Но только в тыща восемьсот.
Он помнил, как они когда-то
С отцом встречали Новый год.

И всей семьёю были дома.
И за окном искрился снег.
И наступал им незнакомый,
Их новый, их двадцатый век.

И вот теперь, в 80-ом,
Но только в тыща девятьсот -
Олимпиада, мирный атом
И БАМ. И жизнь ещё идёт.

Давно седой и нездоровый,
И очень старый человек,
Он прожил весь почти свой новый,
Суровый свой двадцатый век.

Была война, была Победа.
А там, в начале всех начал,
Он в прошлом веке помнил деда,
Как дед по прошлому скучал.

Как дед молился на иконки,
Ходил в поношенном пальто.
Ворчал, мол, телефоны, конки
И газ в рожках, и всё не то...

Берёг он дедову икону,
Как правнук свой магнитофон.
А он скучала по патефону.
По простоте былых времен.

Другой родился в 45-ом,
Но только в тыща девятьсот.
И помнил, как встречал когда-то
С семьей и внуком Новый год.

Как за столом сидели дома.
И за окном искрился снег.
И наступал им незнакомый,
Их новый 21-ый век.

Он пожил, собственно, как надо.
И он давно уже устал.
А всё в глазах Олимпиада,
Как в небо Мишка  улетал...

И внук в мобильный свой упрямо
Глядит с утра и до утра.
А он всё слышит, точно мама
Зовёт в окошко со двора.

Считают внуки - это шутки,
Такого в жизни просто нет -
Звонить из телефонной будки,
Совсем не знать про интернет.

Ну, что же  - все они не плохи,
Любые в жизни времена.
И пусть живёт во все эпохи,
И пусть справляется страна.

Да, тосковал он по Союзу.
И помнил то, как дед ворчал.
И годы нёс тяжёлым грузом.
И по Империи скучал.

Как видно, так всегда бывает,
Что жизнь идёт - и слава ей.
Но каждый всё же вспоминает
И любит, и благословляет
Эпоху юности своей.

Растут и вырастают дети.
И в Новый год искрится снег.
Придёт пора - и правнук встретит
Двадцать второй однажды век.

И в нём состарится однажды.
И будет, может быть, ворчать.
И в новый век, как в веке каждом,
По веку прошлому скучать.

От вдоха первого до вздоха
Последнего  - века, семья.
Но всё же юности эпоха  -
Она у каждого своя.