Грустная история

Жила старушка в Московской двушке,
Любила чаек, пекла ватрушки.
Но бандюкам приглянулась та двушка,
Поймали старушку, свезли в психушку.
Против бабули там средство простое:
Аминазином её накололи,
Позже и липовый акт написали,
Несчастную шизофреничкой признали.
От её имени как бы нечаянно,
Состряпали на главврача завещание.
Вскоре концы отдала старушка,
Братки удачно продали ту двушку.
Покойную сразу свезли недалечко,
В гроб затолкали, засунули в печку.
И не было у вурдалаков печали,
Слышать, как в пламени кости трещали.
В печке дотла та старушка сгорела,
Осталась лишь кучка серого пепла.
Прах её тут же вернули природе -
В ближайшем рассыпали огороде.
Бабло за квартиру себе поделили:
Главврач - психиатр и те крокодилы.
(Иначе никак не могу я сказать -
Людьми нельзя таких называть!)
Такая вот грустная вышла история
О всеобщем внедрении крематориев.
Мол, в Подмосковье земля дорожает,
Как мухи все мрут, но никто не рожает.
Законобредству здесь антиреклама.
А может бабуля та - чья – ни будь мама?
Может быть, где-то была и семья?
Дочери были и сыновья?
Трудятся где-то они за границей,
Не зная того, что в России творится.
Внуки и внучки, племянники были,
Без них  бандюки поделили квартиру.
Но даже если родных больше нету,
Это не повод добить человека!
 Так что молись на святые иконы,
Прежде чем вторить дурацким законам,
Здесь не Япония Вам, и не Чили,
Россия большая, так в школе учили.
Что бы чиновники там ни плели,
Хватит на всех нас Русской земли!
Старым во всех государствах почет,
Время лишь неумолимо течет.
И каждый вправе себе выбирать:
Где и как жить, и как умирать.