Эпитафия

Казаку отмерена жизнь рубежными вехами.
И судьба у него, как в степу изчезающий шлях.
Он, как воин Христов, молитвой укрыт, что доспехами
И душа у него на разрыв, как у тех сиромах.

Добрый конь под седлом,  шашка в ножнах и вера- надежный щит.
Да попутчик в степи обжигающий, злой суховей.
Троекратно, с молитвой сердечной, казак себя осенит
И отчаянно лавою двинет - врага не жалей!

Ну а если случится за други в бою свою жизнь отдать,
Мать-сырая земля примет бренное тело его.
И напрасно,  в станице казачка любимого будет ждать,
День за днем выбегает на, хаты избитый, порог.

Сколько крови казачьей пролито в степи в придорожную пыль.
Там где капли упали, лазорики гордо цветут.
Превратились убитые души в седой, серебристый ковыль.
И над братской могилой дожди казаков помянут.

Поростет чабрецом и полынью курган над могилою.
Будет крест православный в степи одиноко стоять.
Пролетая над ним журавли стаей вдаль белокрылою,
Из под туч, с высоты, станут громко, уныло кричать.