Радости нет

 Ноябрь разливал по сосудам вино,
прощались, курлыча, залётные птицы,
а Ей так хотелось к их стае прибиться.
На день ли, на целую жизнь, всё равно.
Бессонные ночи ныряли с моста,
а дни умирали, без стона, без плача.
Она оставаться умела прозрачной:
почти невидимка, почти пустота.
 Почти сирота: без врагов и друзей,
без права на суд и надежды на жалость.
Загадочно Осень с холста улыбалась,
с претензией на Эрмитаж-Колизей.

 Под тонким стеклом нет ни стен, ни угла -
рождественский шар, где снежинки зависли.
Там в голову лезли суровые мысли,
и буковки кисли, не зная пера.
Там  счастья был выпит последний глоток,
там чувствам казалось - несносно и тесно.
Размазывал дождь по тарелке небесной
осеннего солнца остывший желток.
 И змеи шипели, что просто могла
болтать про ромашки и про незабудки.
Но "добрые люди" в здоровом рассудке
опять затевали дурные дела.
 И шарик заснеженный, мира макет,
разбился на части, и мира не стало...
 Она на окне запотевшем писала,
что радости нет,
больше радости нет.