Сменил поля на каменные джунгли

Сменил поля на каменные джунгли,
Где компас сердца сбился с верных нот.
Проспекты-реки... фонарей слепые угли,
И я в потоке — шаловливый кот.
Стекло и сталь... пронзают облака надменно,
А я в их тени растворяюсь и молчу.
Тревога душу гложет ежедневно,
Но каждый новый день я ярко проживать хочу.

Вокруг огни реклам, витрины и парады,
Но в миллионах лиц — ни одного родного.
Я заливаю боль напитком без отрады,
Но горечь на губах лишь горше от хмельного.
Здесь каждый сам себе и крепость, и преграда,
И если упадёшь — не подадут руки.
Здесь правит блеск фальшивого наряда,
А мы для них — всего лишь мотыльки.

Тут на авто последних модных марок
Летят по жизни те, кто взял большой кураж.
А рядом с ними... как смешной подарок,
Плетётся бедный люд в житейский свой вояж.
И город спит с одним закрытым глазом,
Боится парков, переулков, темноты.
Ведь жизнь здесь могут изменить одним лишь махом,
И очень нужно... сохранить частицы теплоты.

Вокруг огни реклам, витрины и парады,
Но в миллионах лиц — ни одного родного.
Я заливаю боль напитком без отрады,
Но горечь на губах лишь горше от хмельного.
Здесь каждый сам себе и крепость, и преграда,
И если упадёшь — не подадут руки.
Здесь правит блеск фальшивого наряда,
А мы для них — всего лишь мотыльки.

Я рвусь наверх из этой липкой тины,
Но подо мной всё то же глянцевое дно.
И даже та, что клялась быть до седины,
Ушла, сказав, что счастье не со мной дано.
Я не на дне, но и до звёзд не дотянуться,
И вечно должен эту лямку я тянуть.
И так легко в чужой мечте мне обмануться,
Забыв про свой... единственный, но верный путь.

Спускаюсь в гул метро, где поезд мчит устало,
А наверху сверкает чей-то лимузин.
И мысль стучит в висках, как молот из металла:
Какой же ветер в этот город заносил?