Утопия переиздание

Я, смеясь, наблюдаю извечный театр,
Где люди бегут от себя и от дней.
Вчера — рестораны, сегодня — музей,
И каждый — как пони в упряжке своей.
Как много пустого... Зачем нам Мольер?
Зачем нам Шекспир, чей зазубрен канон?
Мы их, как реликвии, ставим в барьер,
Как идолов пыльных, ушедших времён.
Есть в клетке табличка: «Не трогайте! Зверь!»
Так мудрость веков мы читаем точь-в-точь.
Суд вынесли предкам, захлопнули дверь,
Но разве смогли мы себе же помочь?
Подумайте только, на миг замерев:
Не те же ли маски на лицах сейчас?
Обломовы, Плюшкины — тот же напев,
И Штольцы всё так же спасают не нас.
По возрасту судим о безднах ума,
Нам важно число утомительных лет.
Старик мог смотреть, но окутала тьма,
Ребёнок всё понял. Разгадки в том нет.
Так пусть строят город — безликий, стальной,
Сплетенье дорог, небоскрёбов и плит.
Я жажду, чтоб в нём потерялся слепой
Хранитель часов, что за нами следит.
Чтоб рухнула эта зависимость — «личность» и «возраст»,
Сорвав календарь со стены бытия.
И старые женщины вдруг, позабыв осторожность,
Взлетали на детских качелях, смеясь и шутя.
Чтоб жили, не веря, что финиш назначен,
Что путь завершится в шаге от них.
И Пушкин бы стал современником зрячим
Тому, кто родится в веках молодых.
...А может, нам выключить свет?
И всё обратится в ничто.
Часы со стены — и разбился их бред.
Условностей нет. Мы — над бездной. И что?
Быть может, в пространстве зависнув пустом,
Мы сможем понять наконец,
Как тщетно и мелко на шаре земном
Мы строили свой муравейник-дворец.