Индейское лето

Лохматый Ле выпрашивает у Оса
Неделю сверху. Лучше, конечно, три.
Он страшно юн, в ладони сидит заноза
Вдобавок к миллиону заноз внутри.

В одной футболке выйти ему под дождь бы,
Умчаться на попутке в Тьмутаракань.
У Ле горят истоптанные подошвы,
У Ле по венам носится ураган.

Бродить по свету лишние двадцать суток,
Еще денек валяться под синевой.
Но Ос невесел. Ос не выносит шуток,
Такая есть особенность у него.

Он видит мир не в колере и декоре,
А в самой сути, будничной и нагой.
И бледен облик его, и голос горек,
И стонет грунт под тяжкой его ногой.

Доколе, говорит он бродяге-брату,
Ты будешь пустоцветом, а не лозой?
А где-то справа поле побито градом,
А где-то слева камень омыт слезой.

И каждый год, и каждые сто и двести,
Пока по небу катится колесо,
Они стоят на этом пороге вместе
И молча ждут, и смотрят лицо в лицо.

И каждый прав, за каждым святая правда,
Орел и решка, водная гладь и дно.
И ничего не может поделать автор,
Поскольку оба в сущности есть одно.

За сто земель отсюда метут метели,
Сестрица Зи прибудет в урочный час...
И Ос кивает - ладно, еще неделю
В последний раз. Ты слышишь, в последний раз!