Я ее помнил все эти годы

Мои школьные похождения в старших классах были настолько неприглядны, что мама неоднократно грозилась после школы направить меня работать в бригаду по ремонту железнодорожных путей в виде наказания. Она прямо так и грозила мне:

С твоим школьным аттестатом пойдешь в путь работать. К соседу в бригаду. Я тебе это обещаю!
Она была русская, родилась в Моспино Донецкой области. Мой дед, ее отец был казнен немцами прямо перед освобождением от окупантов как руководитель подполья. Бабушка с тремя детьми была вынуждена по разным причинам уехать с Донбаса и они сказались в этом поселке под странным названием Цыганка. Они разговаривали на русском, но местные украинцы пользовали такое выражение «в путь».
             Наш поселок Цыганка располагался на опушке лесного массива, а наш дом стоял в крайнем  ряду вдоль железной дороги и прямо у опушки леса с другой стороны. Как бы на углу . Мимо постоянно гремели грузовые и пассажирские составы между Киевом и Одессой, шум от которых уже не воспринимался  сознанием- едут себе и едут. И сколько помню свое  детство - на ж/д  линиях постоянно копошились люди в оранжевых куртках , они меняли деревянные шпалы, укрепляли каменную насыпь- подушку для шпал. Выверяли специальными инструментами расстояние между рельсами и т. д.

Это была каторжная работа махать киркой и лопатой в любую погоду , поддерживая работоспособным участок железнодорожной магистрали. В то время шпалы были деревянные , пропитанные креозотом   и весила каждая шпала  больше ста килограммов. Замена их осуществлялась вручную - это был очень тяжелые труд.
         Но, к счастью, мама отвезла мои документы в училище связи в городе Винница- это был наш областной город. Я увлекался радиолюбительством и меня приняли в группу техников  обслуживания городских телефонных станций- АТС. Обучение было по несколькими техническим дисциплинам, учитывающим специфику специальности. Но я больше всего запомнил слесарное дело! Нам, каждому в группе, выдали по большому куску профильного железа , показали рабочие верстаки, инструменты и сказали большими напильниками выточить из этого металла маленькие молоточки по заданным размерам. А в группе было примерно половина девчонок- это были слезы и истерики с их стороны  , но было забавно наблюдать как они пытались обрабатывать эти заготовки большими  большими напильниками.  Примерно через два месяца каждый из нас своими руками превратил эти куски металла в небольшие молотки. Я удивлялся самому себе , глядя на ровные грани изделия.  Я тогда наивно думал, что познал все о слесарном деле!!

Это был не самый плохой вариант для моего самолюбия- обучение по этой специальности. И через год состоялся выпуск нашей группы. Я получил направление на городскую телефонную станцию в районе ж/д вокзала. Близился уже момент моего призыва в армию. Поэтому квартиру на 2- 3 месяца до призыва мы уже не снимали , и я устраивал свой ночлег на стульях прямо в операционном зале АТС. Наступило время холодных осенних дождей, было довольно ветрено и холодно. Но деваться тогда было некуда и я решил перетерпеть эти неудобства. Практиканты получали небольшую зарплату и я отдавал почти все деньги маме - это довольно хорошо помогало ей в те месяцы. Оставлял лишь немного на питание и на билет домой когда были выходные.
И  пока еще реальностью была вокруг холодная, дождливая, ветреная осень и где-то не очень  далеко городской призывной пункт с приветливо  открытой дверью , в нетерпении ожидающей меня.  Но я был молод, полон сил и легко переносил эти временные неудобства жизни и работы. К этому времени меня уже зачислили в техникум электронных приборов с гарантией восстановления после демобилизации. Дирекция техникума полагала меня ценным активом для техникума и сами мне предложили такой вариант.

Наша АТС занимала большое крыло отдельного здания . Были еще другие службы , но я их уже не помню. Начальником у нас была женщина - инженер, нужно признать , что она легко делала ремонт любой сложности . Но был еще парень техник, рукастый и башковитый специалист. Дело в том, что ремонт и настойка такого декадно шагового искателя это довольно тонкое дело и они вдвоем перекрывали потребности в ремонте нашей районной АТС. У нас еще была аккумуляторная на цокольном этаже . Это было хозяйство мужика , вид которого прямо вещал во весь голос- это заслуженный алкаш всего что горит и пьется на троих под закусь.  Откуда то к нему подтягивались  еще пара друганов таких же талантов и пристрастий. Для различных технических целей АТС получала немного пищевого спирта , но им заведовала наша богиня- инженер. И вариантов получить немного спирта для протирки оптического фокуса зрения сменного персонала не было никаких! Но аккумуляторщик имел собственные закрома для своих технических целей. Это был бутыль древесного спирта, который я увидел в его каптерке. Я не уверен, что это был метиловый спирт, так как знал , что из опилок получали и этиловый спирт, но неочищенный и тоже очень вредный для здоровья обычного  человека. Для всех , но не для нашего умельца аккумуляторщика. К нему ежедневно приходили друганы и они гипнотизировали этот бутыль - проверяли состояние этого спирта на степень готовности . А бутыль имел несколько визуальных слоев жидкости внутри. В самом низу оседали мелкие древесные опилки, не отфильтрованные на стадии грубой очистки. Дальше был слой желтоватого цвета на просвет. Я так полагал, это пить было категорически опасно для зрения и печени! Далее к верху бутыля цвет жидкости плавно менялся от желтого до голубоватого посередине и на самом верху уже был практически бесцветный слой спирта, годный по их мнению к употреблению. Но этот отстоявшийся слой спирта был был довольно тонким и это очень расстраивало электриков бухариков, но они его аккуратно отливали по тонкой пластиковой трубке и уже это пользовали под закусь на троих. Как они его разводили, чем закусывали и как долго его употребляли я не знаю. Но с того времени, а это был 1970 год, я помню этот бутыль с опилками на дне, их одутловатые морды опущенных алкашей с красными носами, с вожделением ожидающих очередной дозы халявы , разлитой по стаканам.

Как то в одном из скверов в районе центра города случайно познакомился с девочкой- студенткой музыкального училища. Она меня настолько поразила своим видом, что казалась сотканной из света феей. Мы разговаривали обо всем и ни о чем, но мне было жутко интересно слушать рассказы о ее занятиях музыки.
Я с нетерпением ожидал очередной встречи с ней. Но пользуясь «служебным положением» звонил , конечно, с работы в удобное для нее время. Как то она пригласила меня к себе домой- они жили неподалеку от центра-и Аленка мне играла на пианино.  Я ничего не понимал в той музыке , что она играла, но просто любил смотреть на нее в это время. Аленка при этом не была заносчивой, имела мягкий характер, а главное она меня не отталкивала от себя. Я был обычным сельским парнем, но странное дело, не ощущал между нами социальной разницы. Конечно, тогда я не употреблял такие мудреные слова, но мне было очень легко и светло быть рядом с ней. Не знаю чем, но как то сумел ее заинтересовать и тогда нам обоим  было хорошо. Несомненно,  была влюбленность с моей стороны и я очень боялся чем то, даже случайно огорчить ее.  А она ,скорей всего , лишь позволяла не навязчиво себя любить.
           Позже, уже перед самым призывом я навестил старшую сестру в Киеве и мотался со станции метро Левобережная вечерами в центр на Крещатик на междугородний переговорный пункт звонить Аленке когда она возвращалась с музыкального училища .  Звонил тогда по телефону автомату.
        Помню для этого нужны были монетки по 15 копеек,  если не ошибаюсь  в стоимости минуты звонка в то время.  Мои деньги быстро закончились , а сестра вскоре намекнула, что пора и честь знать.. помню в один вечер звоню в Винницу, а Аленка  смеется и говорит: мама сказала , что ты бы лучше не тратил так много на междугородние звонки , а приехал  в гости. Мне было непривычно это слышать, но было очень приятно. При этом не возникали никакие и другие мысли в голове, а было лишь желание услышать ее. Но в конце концов  наступил день призыва. Я вернулся в Винницу уже с мамой и сестрой. Они решили меня проводить прямо в военкомат. Помню с вокзала мы на трамвае доехали до здания военного комиссариата , а перед этим зашли к какую то кафешку позавтракать. Купили пирожков и какао горячий. Это я точно помню. Но оставшиеся пирожки мама завернула в салфетку и положила в сумку. Мне почему-то было очень стыдно за это, и я сказал маме об этом.  А впоследствии , вспоминая это, было стыдно уже за то, что сделал ей глупое замечание. Спустя многие годы о службе в армии вычленить что-то главное не могу- все было как у всех. Сильно запомнились свидания с девчонками эстонками - от них несло  свиным навозом. Там преимущественно была хуторская система жизни. А в хуторах живность нуждалась в уходе..Вот мы  и бегали в самоволки  иногда по этим хуторам. Запомнился концерт Кобзона в каком-то концертном зале в Таллине. Зрителей в зале  было немного, и несколько нас- срочников , приехавших в увольнение. Помню после концерта , вечером, в свете фонарей мелкий снежок падает с неба. Из двери выходит Кобзон в коричневом полушубке и пижонски почесал мимо салаг.. мне подумалось с легкой завистью:
  - Вот млять , жизнь какая шикарная у чувака .. час- полтора попел, получил за это деньги и дальше в ресторан.,.

Запомнилось навсегда презрительное отношение эстонской молодежи , когда из воинской части на станции Вазалемма ездил в Таллин и обратно. Меня презрительно называли советским агрессором- на погонах были эти буквы СА. Мне было немного обидно- что я им сделал? Тогда я еще не понимали почему к нам был такое отношение. Вовремя демобилизовался младшим сержантом, мама гордо меня сводила в сельсовет для  постановки на воинский учет. Я сразу после этого вернулся в Винницу, восстановился в техникуме электроники и началась новая эпоха жизни. Я частенько наведывался в тот самый сквер в надежде встретить Аленку, но она не появлялась там. И однажды, когда я уже  потерял надежду увидеть ее, вдруг она пришла с детской коляской. Такая же красивая, чистая , воздушная, но уже молодая мама. Я не уверен, что она узнала меня. А мне было стыдно подойти к ней и поздороваться одетым в те нелепые совковские одежды, что были доступны в местном ЦУМЕ. А ничего другого мама мне позволить себе купить мне не могла. Ну, вы помните эти дурацкие пОльты, ботинки говнодавы…а она ,как прежде , выглядела для меня совершенством. Но главное стало понятно сразу- у Аленки новый статус. Она уже молодая мама. Было немного больно, какая то заноза колола мне  в сердце еще какое-то время. Но все равно это была чистая и светлая грусть. Наверное, это была  любовь и мне посчастливилось испытать это чувство, оно ведь приходит не ко всем. Это было пятьдесят пять лет тому назад. Я ее помнил все эти годы.