Поминая хоть кого-то живого

Ты вечно будешь от меня далёко,
Как я далёк от жизни твоей прошлой.
Но и во тьме, я вижу - страшно тошно
Тебе в неё смотреть не однобоко.

В неведении виден денно мне
Размер клинка, что бил в косую грудь,
Ревнивый шлейф и непринятий грудь
На лика изрешеченной стене.

Сумма веселия в рьяном иконостасе
Рисуется, когда бываем рядом,
Когда шипит мартини хрупким градом,
Когда минувшее сминается в коллапсе.

Но вне шумов, но вне работы,
В условиях отсутствия принуждения,
Ты выдаёшь глумливо извинения,
Сдирая нервов моих черны соты.

И не бывает мига объяснения,
И за сближением вечно отдаление.
Ни треп за плечи, ни благословение
Не отдаляют антипокорения.

Тебе плевать, ни мыслью единой
Ты не касалась головы моей,
Как пилигрим, что покорил Бродвей,
Но дома пьет с дряхлеющею миной.

Корявые витки коготных стен
Пустых в глазах твоих, темней обмана братом,
И, точно, от предательства в тебе желтеет вата,
От алюминиевых окурков множишь тлен.

Мы одинаковы, родная, одинаковы
В неверии и мнительности вечном.
Мы вдарили в виски потоком скоротечным
И ходим дробью - новые Иаковы.

Когда приедешь, сам когда приедешь
В тот старый дом, в хорал сложивший скрипы, -
Ты встретишь той же преданности хрипы,
И лишь тогда ей с честностью ответишь.